Брюс Кэмерон - Путешествие хорошего пса

— Я не собираюсь избавляться от Молли. — Я навострила уши при звуке моего имени.

— Соберешься. Как миленькая.

— Ни за что.

— Или ты избавляешься от собаки, или я заберу у тебя машину. И твои кредитки. Рик говорит, что нельзя тебе иметь доступ к моему счету.

— Я получу собственный счет?

— Ты должна его заслужить, заработать! Когда Рик был в твоем возрасте, ему приходилось рано вставать каждый день и делать что-то там с курами, забыла что.

— Хорошо, я буду выращивать кур.

— Заткнись! — крикнула Глория. — Я устала от твоей язвительности! Не смей со мной так разговаривать! Это мой дом, и мы будем жить по моим правилам.

Глория ткнула в меня пальцем, и я съежилась.

— В моем доме собаки не будет. Меня не волнует, куда ты ее денешь и что с ней станет, но если ты от нее не избавишься, я превращу твою жизнь в ад.

Сиджей была сильно огорчена. Как можно тише я подвинулась к кровати, тыкая носом в ее руку и делая все, чтобы Глория не обращала на меня внимания.

— А знаешь… прекрасно, — сказала ей Сиджей. — Через день Молли не будет, и ты больше ее не увидишь.

Следующим утром мы поехали на машине к собаке по имени Зик и кошке по имени Аннабель. Маленький песик Зик обожал носиться по двору, особенно если за ним гонялась я. Когда я уставала от беготни, он пригибался к земле и ждал, пока я снова решу за ним рвануть. Аннабель, черная-пречерная, понюхала меня, выказала пренебрежение в своем кошачьем репертуаре и безразлично пошла прочь. Еще в этом доме жила девочка Триш со своими родителями.

Но пробыли мы там только два дня, а потом переехали в другой дом, где не было ни кошек, ни собак, а потом еще в другой — с двумя кошками, но без собак, а потом еще в один, где жили две собаки, старая и молодая, а кошек не было. В каждом из этих домов жила по крайней мере одна девочка возраста Сиджей плюс другие люди. В большинстве случаев эти люди относились ко мне хорошо. Иногда Сиджей спала в отдельной комнате, а иногда делила ее со своей подружкой.

Знакомиться с новыми собаками оказалось приятно. Почти все они очень дружелюбны и с удовольствием со мной боролись, если только не были совсем старыми. Кошки меня тоже интересовали. Одни были робкими, другие — наглыми, третьи — злыми, четвертые — добрыми, кто-то мне мурлыкал, а кто-то совершенно меня игнорировал, но дыхание у всех без исключения кошек пахло невероятно вкусно.

Мне нравилась наша новая жизнь, хотя иногда я скучала по Тренту и Рокки.

В одном из домов жил мальчик, который напомнил мне Итана. Его руки пахли крысами, которых он держал в клетке у себя в комнате. Он был такой же комплекции, как Итан в то далекое время, когда мы впервые с ним познакомились, когда он мгновенно влюбился в меня, и мы стали играть в «тяни палку» и «принеси мяч» в палисаднике. Этого нового мальчика звали Дэл, и у него не было своей собаки. А крысы, даже две крысы, собаку заменить не в состоянии.

В какой-то момент я осознала, что играю с Дэлом весь день, а Сиджей не видела с завтрака, и почувствовала себя плохой собакой. Я подошла к двери и села возле нее, надеясь, что кто-нибудь впустит меня внутрь, посмотреть, где моя девочка. Я поймала себя на мыслях об Итане. Я любила Сиджей так же сильно, как любила Итана. Может, любить и защищать Сиджей стало моим новым предназначением? Интересно, это две не связанные между собой цели, или они являются составными какого-то великого предназначения?

Я бы никогда не задумалась об этом, не проведи я весь день с Дэлом. Его схожесть с Итаном заставила меня сильно скучать по моему мальчику.

Сестру Дэла звали Эмили. Они с Сиджей всегда перешептывались, и всякий раз, когда я подходила к ним послушать, не собираются ли они угостить меня чем-нибудь вкусненьким, они принимались ласкать меня.

Во время ужина мне нравилось сидеть под столом. С того места, где сидел Дэл, постоянно сыпались вкусняшки, я их съедала втихаря и ждала еще. Иногда Сиджей опускала руку под стол, чтобы нащупать мою голову, и я упивалась едой и любовью. У Дэла с Эмили были мать и отец, но они еду мне никогда не бросали.

Позвонили в дверь, и Дэл, подпрыгнув, побежал открывать, а я осталась с Сиджей. Через минуту Дэл прискакал обратно.

— Там какой-то мальчик хочет видеть Сиджей.

Входная дверь осталась открытой, и я почуяла запах гостя — Шейн. Я совсем не обрадовалась. При Шейне моя девочка не разрешала мне находиться рядом с ней. А я не понимала, почему, ведь когда приходил Трент, мы могли быть вместе.

Сиджей поднялась из-за стола, и я, естественно, пошла за ней, но потом, вспомнив, что, скорее всего, она закроет дверь перед моим носом, вернулась на свою позицию у ног Дэла. И он вознаградил меня кусочком курицы.

— Эмили, сколько она собирается жить у нас? — спросила мать.

— Не знаю. Господи, мама, ее выгнали из собственного дома!

— Я не утверждаю, что Глория Махони хорошая мать… — начала мама Эмили.

— Махони? Это та, что пришла на вечеринку в Хеллоуин в наряде стриптизерши? — поинтересовался отец.

— Стриптизерши? — засиял Дэл.

— Танцовщицы из Лас-Вегаса, — строго поправила мать Эмили. — А я и не думала, что она произвела на тебя такое сильное впечатление.

Отец издал какой-то сдавленный звук, почувствовав дискомфорт.

— Она всегда ставит нас в неловкое положение, — заметила Эмили. — Однажды она привела домой мужчину и они сели вместе с нами смотреть телевизор. И прямо там начали…

— Довольно, Эмили.

Наступила тишина.

— Я пытаюсь сказать, — продолжала мама тихим голосом, — что я понимаю, у Сиджей сложная ситуация дома, но…

— Она не будет здесь жить, — закончил отец.

— Конечно, не будет, это временно! Господи, папа!

— Мне она нравится, — вставил слово Дэл.

— Неважно, нравится или нет. Важно делать то, что правильно, — сказал отец.

— Она мне тоже нравится, — продолжила мать. — Но эта девочка уже совершила несколько серьезных ошибок. Ее временно отстранили от занятий в школе, она сидела в тюрьме…

— Она была в малолетке, и не по своей вине, — защищала Эмили. — Терпеть не могу, когда так говорят о моей подруге.

— Да, и мальчик, по вине которого она там оказалась, стоит сейчас на нашем крыльце, — ответила мать.

— Как? — удивился отец. Я глянула на его ноги под столом, которые в этот момент слегка дернулись.

— Плюс… я слышала, ее вчера рвало в ванной, — добавила мать.

— И что? — запротестовала Эмили.

— Этот мальчик не зайдет в мой дом, — заявил отец.

Дэл бросил мне кусочек брокколи, я ее не любила, но все равно съела, чтобы поток угощений не прекращался.

— Она вызвала у себя рвоту специально, — пояснила мать.

— Ой, мама, — скривилась Эмили.

— А как это делается? — поинтересовался Дэл.