Виктория Полечева - Рассказы из шкафа

– А я в тебя влюбилась. Уже два месяца как, – Ника шагнула вперед. – Поцелуй меня, а? Как свой микрофон. По-настоящему.

– Н-н-не надо, – парень отступил. – Т-т-ты себе там напридумывала чего-то. А мне не нужно так. Борю очкарика-за-заику ты избегала. Слушай мои п-п-п-песни, если нравятся. Только меня не т-т-тронь, не надо, ладно?

Ника сидела в аудитории и внимательно рассматривала каждого однокурсника. Может, Светка тоже пишет стихи? Может, Афанасьев вышивает, как Бог, а Иришка может метать гранату? Сколько миров вокруг нее собрано? Сколько судеб, которые никто не замечает? Ника улыбнулась, светло и просто, так, как никогда не улыбалась. Ее окружали не «люди» – единая масса, из которой так трудно что-то выделить, а целые миры, целые вселенные. И они были так прекрасны, что захватывало дух.

Боря сидел прямо под ней и вновь что-то упорно строчил в тетрадь. Ника дождалась, пока он удовлетворенно отложит карандаш, и провела рукой по его затылку. Ей хотелось его касаться, и она этого не скрывала.

– Эй.

Боря обернулся и болезненно нахмурился.

– Я поняла, – Ника улыбнулась. – У каждого есть свое место. Свой приют.

Он понял. Он сразу понял, что теперь она знает.

– П-п-прогуляемся? – Боря поиграл бровями. – У меня есть гитара.

– Только если ты знаешь стихи Есенина. – Ника закусила губу, щеки ее залил румянец.

– Уйму. И не только его.

Серый кот уже состарился, когда ему довелось впервые влюбиться. Шерсть его клоками лежала по квартире, зубы выпадали и терялись в ворсинах ковра, а он то и дело забирался на подоконник и во весь голос вещал всему двору о своей любви.

Он увидел ее впервые прошлой весной. Легкая, как облако, как пушистые зонтики одуванчика, она прыгнула на занавеску и долго на ней висела, глядя томным взглядом во двор. Старый кот тут же потерял голову: он сочинял серенады, мало спал и был безбожно счастлив. Не каждому удастся хоть раз в жизни испытать такое. Но серый кот успел. У него получилось.

Старенькая хозяйка не ругала кота, когда тот пел, только посмеивалась, да чесала за ухом скрюченными от артрита пальцами. Она все равно была глуховата, и так сильно любила своего котика, что ни за что бы не стала ему мешать.

В один из последних солнечных дней ветер распахнул хлипкую раму деревянного окна и ворвался в квартиру, где жил старый кот. Кот ужасно обрадовался: он думал, что ветер подхватит его песню и, наконец, бросит к лапам той, кого он безумно любил. Но ветер стих, а окно так и осталось распахнуто. Боясь случайно выпасть, кот спрыгнул с подоконника и устроился на коленях старой хозяйки.

Он сразу крепко уснул, что случалось крайне редко – из-за болей в суставах серый кот спал очень чутко – и приснилось ему, что он умер. Исчез, испарился, сгинул. Старый кот проснулся и пугливо сунул нос в ладонь хозяйки. Конечно же, он испугался не смерти. Он был достаточно стар, чтобы ее совсем не бояться. Просто старый кот подумал о том, что прекрасная кошечка, в своих мыслях он звал ее Снежкой, так и не узнает о его существовании. Старый кот понимал, что скоро уйдет, но ему вдруг очень захотелось, чтобы кто-то еще, кроме его старой хозяйки, помнил, что он был.

Серый кот вернулся к окну и, отбросив сомнения, вылез на балкон, а оттуда по некогда любимой ветке прямо на землю. Серый кот вдохнул прохладный воздух полной грудью и с удивлением и досадой обнаружил, что лапы его не ступали на асфальт вот уже несколько лет. Он все сидел на окне, вспоминая о том, какой же радостной была его жизнь, вместо того, чтобы изо дня в день наполнять ее радостью.

Серый кот стал искать подъезд, который мог бы привести его к двери квартиры Снежки. Он представлял, как проберется к ней и жарким романсом изольет свою душу. Она, оторопев будет смотреть ему вслед, когда он заберется обратно на свой балкон и уже оттуда ей подмигнет или помашет хвостом. Да, Снежка так восхитится его героизмом, что сначала потеряет дар речи…Но потом… Потом она тоже скажет что-то такое…

Серый кот мечтательно прикрыл глаза и стал ждать у ее подъезда.

Настало утро, но тяжелая дверь по-прежнему была закрыта. Никто из людей не спешил выходить из дома. Наверное, наступил выходной.

Серый кот отчего-то печально взглянул в свое окно, думая о том, что его старая хозяйка уже проснулась. Она уже зовет пить его кофе со сливками. Они завтракали так каждое утро: хозяйка пила кофе, а он – сливки.

Прошло еще полдня. Люди заходили и выходили, но из других подъездов. И тогда серый кот впервые подумал, что ошибся. Вероятнее всего, этот подъезд закрыли на ремонт. Могло быть еще тысячу причин, по которым эта дверь вообще могла не открываться.

К вечеру в их двор заехала большая белая машина с красными полосами. На крыше ее сверкали огни. За длинную жизнь серый кот повидал много таких машин. Если они забирали кого-то, в особенности стариков, то те редко возвращались. От таких машин всегда тянуло печалью.

Из машины выбежали мужчины, большие и крепкие. Они ворвались в подъезд серого кота. Старый кот подобрался поближе, чтобы увидеть, кого машина навестила на этот раз. Он спрятался под ржавый мусорный бак, бывший когда-то зеленым.

Наконец, из подъезда вышел первый мужчина, таща за собой носилки, а за ним показался и второй. Старый кот так и не смог рассмотреть, кого там несут. Он подбежал поближе, когда двустворчатые двери машины уже закрывались. И тут он увидел мягкий вязанный тапок. А на нем помпон. Такой знакомый рыжий помпон. Он тайком играл с ним, когда хозяйка уходила в магазин. Серый кот боялся, что хозяйка будет смеяться над ним, ведь он уже слишком стар, чтобы так забавляться.

Двери машины захлопнулись. Старый кот отчаянно замяукал и кинулся следом. Они не должны забирать его старую хозяйку. Он ведь даже не попрощался с ней.

Пошел дождь. Отчаянный, холодный, словно нож полосующий больные суставы кота. Он забился под мусорный бак, тоскливо глядя на плотно закрытую форточку его квартиры. Он не попадет домой. Даже если он изловчится и откроет форточку, там не будет дома. Дом – это там, где старая хозяйка лечит твое помятое ухо, где она наливает тебе сливки в голубое блюдце, где она прижимает тебя к себе перед сном. Дом – это там, где тебя любят.

Прошел месяц, осень медленно перетекала в зиму. Старый кот научился есть объедки, научился прятаться от холода. Он любил девочку с солнечной головой и старых дворовых собак. Девочка приносила ему хлеб с корицей, пахнущий в точности так, как пахла старая хозяйка. А собаки позволяли ему засыпать рядом с ними, делясь самой ценной вещью на улице – теплом. Старый кот и думать забыл о пылкой любви к Снежке, к такой далекой, такой недоступной и такой уже малозначимой.