Мо Вивенди - Тот самый

– Это ваш друг?

Она держала в руках тюбик с мазью для Горация.

– Да, наверное. Теперь не знаю. Может быть.

– Не знаешь, друг он вам или нет?

– Совсем не знаю.

Я взъерошил волосы. Мама улыбнулась.

– Тогда тебе придётся это поскорее узнать. – Я вопросительно выгнул бровь. – Я хотела пригласить вашего друга на обед. Но если он вам не друг…

– Кто вы и куда вы дели нашу маму? – я коротко улыбнулся и зашагал к двери. – Не думаю, что это хорошая идея… Как будто мы когда-то приглашали друзей.

Я повернул дверную ручку и услышал тихий голос мамы за спиной.

– Когда-нибудь следует начать.

Я вышел во двор. Алиса и Кир о чём-то перешёптывались, но как только дверь распахнулась, они одновременно замолчали. Сейчас их лица, казалось, превратились в маски, не выражающие никаких эмоций. Возможно, я помешал их разговору. Я взглянул на Алису в надежде, что общая кровь в наших жилах подскажет мне, о чём они говорили. Алиса выглядела расстроенной. В уголках чуть раскосых глаз я заметил крупные капли – слёзы, задержавшиеся на густых ресницах.

Я кивнул Киру, словно обозначая своё присутствие. Через калитку мы вышли к тропинке, утопающей в зелени. На коре сосны я заметил маленькое коричневое пятнышко. Через мгновение пятнышко расправило крылья и улетело с жужжанием. Я проследил за ним взглядом, пока оно не уменьшилось, превращаясь в точку, и исчезло.

Думая о Жеке, я теребил блокнот в кармане, касаясь пальцами растрепавшихся уголков. Ощущение бумаги под пальцами меня успокаивало. Всюду я чувствовал смерть. Я не знал, насколько Же была привязана к матери, но знал, что к смерти нельзя подготовиться.

Мы шли молча, и в нашем молчании угадывалась глубокая задумчивость. Каждый из нас пытался смириться со смертью, осознавая, что у всего есть конец. У деревьев, растущих на холмах у нашего дома, у жучков, у каждой живой души, и даже у нас. Особенно у нас. Отчего-то мне всегда казалось, что мы будем жить вечно. Я не помнил себя в младенчестве и чувствовал так, будто всегда существовал в этом мире. Вместе с миром.

Я знал, чего хотел Кир: он желал, чтобы мы поддержали Жеку. Я не мог представить, каково ему давалось общение с нами. Может быть, он был обижен, может быть, ему было неприятно. Может быть, он делал это только ради Жеки. Я гадал, усердно глядя себе под ноги. Гравий сменялся асфальтовой дорогой и землёй. Сквозь сухую землю прорастали дикие цветы.

Тёплый ветер остужал кожу, а солнечные лучи пробивались сквозь густую крону деревьев. Судьба выбирала для смерти отличные дни, чтобы отравить память о них бессилием. Я догадывался, как сейчас ощущала себя Жека. Пустота, как воронка, поглощала все эмоции, оставляя только распускающуюся в организме черноту.

Мы свернули за угол. Алиса быстрым шагом шла между мной и Киром. Её лицо было сосредоточенно. Светлые волосы, завязанные в хвост, развевались на ветру. Алиса чуть опережала нас, и я видел гордо расправленные плечи. Алиса словно каждым движением пыталась оказать сопротивление смерти. Она пыталась доказать, что та над нами не властна. «Когда тебе семнадцать лет, – думал я, глядя на Алису. – Для тебя не существует ничего невозможного. Нет никаких преград»

– Не представляю, каково это – потерять маму. – Единственная фраза, произнесённая Алисой за всё время дороги, заставила меня вздрогнуть.

Я представил, как исчезала наша мама: клеткой за клеткой растворялась в воздухе.

– Иногда её можно потерять ещё при жизни. Как и любого другого человека, – спокойно ответил Кир, подбрасывая ключи. Он ловко поймал связку ключей и снова подкинул их.

В воздухе блеснул металл.

– Это как? – Алиса повернула к нему голову.

– Когда физически она всё ещё здесь, в мире, но на самом деле ты не помнишь, когда последний раз разговаривал с ней. Или когда она была в состоянии это делать. В такие моменты начинаешь думать, что, может быть, было бы лучше, если бы она действительно умерла, – Кир тихо хмыкнул. – Один раз оплакать и успокоиться.

Мать Кира любила приложиться к бутылке. Я помнил это, и мне стало не по себе от того, в чём я часто винил собственную маму. Мы были несправедливы друг к другу.

– Думаешь, ничего нельзя исправить? – Алиса посмотрела на Кира.

– Думаю, исправлять уже нечего.

– Без надежды жить нельзя, – возразил я, вспомнив наш разговор на кладбище.

– Иногда с надеждой жить совсем невозможно. Порой только и ждёшь, что случится чудо. А чудес не бывает… Мы пришли.

Мы остановились перед серым многоэтажным домом и взглянули на чёрные окна. Воображение рисовало образы смерти, сочащейся из тонких трещинок в оконной раме. Сколь ни была разрушительна смерть, сейчас она нас объединила. Связала крепкими невидимыми узлами. Разрезать мне их совсем не хотелось.

Я помнил последний разговор с Же, и это воспоминание вселяло в меня неуверенность. Может быть, она не хотела меня видеть. Жека ясно дала понять: короткой летней дружбе пришёл конец. Я в нерешительности смотрел в темноту окон, пытаясь разглядеть силуэт Же. Мне не хотелось усугублять ситуацию своим присутствием.

– Она знала, что мы придём? – Алиса остановилась на бетонной ступеньке.

– Нет.

– Какой номер квартиры? – решительность в её голосе нисколько не убавилась.

– Пятьдесят шестая квартира.

Алиса поднялась к железной двери и набрала номер. Я стоял на ступеньке, прислушиваясь к писку домофона. Сердце в груди замерло, и на миг я забыл, как дышать.

– Не уверен, что Же будет рада моему присутствию… – прошептал я, глядя Алисе в спину. Под тканью проглядывали острые лопатки.

Кир стоял на одну ступеньку ниже меня. Затылком я чувствовал его дыхание.

– Она всегда рада друзьям.

Возможно, она и правда считала меня другом. Может быть, когда-нибудь мы даже отправимся грабить банки как Бонни и Клайд и получим смертельную пулю. Сейчас мне хотелось верить, что дружба не заканчивается никогда.

Слова Кира придали мне уверенность. Обернувшись через плечо, я с благодарностью взглянул на него. Голубые глаза пробудили во мне чувство вины: под рёбрами я ощутил болезненный укол совести. Кир кивнул мне, словно ещё раз подтверждая сказанные слова.

Алиса открыла железную дверь, и пронзительный сигнал домофона наконец умолк.

– Идёмте.

Она решительно шагнула в темноту, будто намеревалась драться с невидимыми тенями. Когда мы поднимались по лестнице в прохладе подъезда, наши с Киром пальцы соприкоснулись. Соприкоснулись только на мгновение, но я почувствовал, словно мне вернули то, что я однажды потерял.

Алиса, помедлив перед входной дверью, нажала на кнопку звонка. Спустя несколько секунд дверь распахнулась, и на грязный кафельный пол упала полоска света. Я сощурился, ощущая себя ослеплённым жёлтым светом. Цветные пятна появились на веках.