Мо Вивенди - Тот самый

Жека стояла на пороге, словно тень, напоминая человека, лишившегося жизни. Худая, с тёмными кругами под глазами и впалыми щеками. Серые глаза наполнялись пустотой. Тусклая кожа в искусственном свете посерела и приобрела болезненный оттенок. Жека куталась в клетчатый плед. Алиса молча шагнула в квартиру и обняла Жеку. Я услышал тихий сдавленный всхлип, и моё сердце болезненно сжалось.

Через секунду мы все обнимали Жеку. Наши руки и пальцы переплелись, и было неясно, где и чья находилась ладонь. Казалось, будто мы превратились в одного человека. Мы делили боль на четверых, уменьшая её, забирая от Жеки себе. Всюду я чувствовал тепло. Мы стояли в тускло освещённом коридоре с распахнутой дверью, не шевелясь. Шею щекотали волосы Алисы. На плече я чувствовал ладонь Кира. Рука Жеки сжимала мою футболку. Жека беззвучно плакала, и мы обнимали её, успокаивая. Жека прислонилась щекой к плечу Алисы и закрыла глаза.

– Наверное, не очень гостеприимно с моей стороны не предложить вам чаю… – Жека утёрла слёзы и постаралась улыбнуться.

– Кто-нибудь хочет чаю? – Кир огляделся.

– Нет… – тихо прошептала Алиса. – Ненавижу чай. Терпеть его не могу.

– И я, – коротко отозвался я. – Никто из нас не любит чай.

Жека рассмеялась и прикрыла лицо руками. Её плечи вздрогнули, и смех превратился в плач.

– Вот видишь, – заключил Кир, обнимая Же за плечи. – Ты отличная хозяйка.

Мы переместились в гостиную. Алиса и Же сели на диван. Несмотря на духоту, стоявшую в квартире, Жека дрожала и куталась в безразмерный плед. Серые большие глаза покраснели и покрылись тонкой капиллярной сеткой. Я и Кир сели чуть поодаль на пол, не мешая разговору. До меня долетали только обрывки фраз.

– …со дня на день это должно было случиться…

– Мы не оставим тебя, – шёпотом говорила Алиса.

– Грёбаный папаша, наверное, уже всё решил…

Алиса держала Жеку за руку, поглаживая большим пальцем выпирающую косточку на запястье.

– Нет, правда. Со мной всё будет в порядке. Я знала, что это случится. Просто нужно привыкнуть.

Я посмотрел на Кира, хотя всё ещё сосредоточенно слушал разговор. Наши взгляды встретились.

– Же сильная, – тихо сказал я, чтобы нас никто не услышал.

– Сильнее, чем кажется.

Я кивнул. За стеклянной дверцей шкафа я заметил чёрно-белую фотографию молодой женщины с красивыми серыми глазами. Точно такими же, как у Жеки. Моё сердце болезненно сжалось. Всё же частица матери Же останется здесь, на земле: она будет жить, пока Жека смотрит на мир её красивыми глазами.

Кир переплёл пальцы в замок, разглядывая короткие ногти. Я наблюдал за ним, нервно постукивая ладонью по полу. Комната погрузилась в неуютную тишину. Я поглядывал на Кира, подбирая слова. Все слова не устраивали меня.

– Я почти дочитал Керуака.

– Правда? – он выгнул бровь и посмотрел на меня. В голубых глазах я увидел лёгкую усмешку.

– Ага. Я хотел сказать…

Кир поднял руку, останавливая меня.

– Давай поговорим позже?

Я кивнул. Почему я сразу не догадался, что Киру больше не нужны мои слова? Я снова кивнул, поднимаясь, и направился к Алисе с Жекой. Кир быстро остановил меня за руку.

– Я хочу поговорить, но не здесь. И не сейчас.

Заметив пристальный взгляд Алисы, я сел рядом с Жекой и протянул ей блокнот. Она вопросительно взглянула на меня.

– Однажды это помогло мне справиться со смертью.

Я выбрал свою старую историю про человека с остановившимся сердцем, который попал в Изнанку жизни и продолжил жить, пока близкие люди оплакивали его на Земле. В этой истории жила наивная, но такая необходимая надежда.

Жека крепко обняла меня: мне показалось, будто мои кости сейчас треснут под её руками.

– Кир, пойдём всё же заварим чай, – Жека поднялась и утянула Кира на кухню.

Я встал, разглядывая гостиную. За стеклом шкафчика стояли разные фотографии в резных рамках. Я коснулся пальцами стекла, оставляя мутные отпечатки, и прикусил губу.

– Матвей…

За спиной раздались едва различимые шаги. Звук шагов скрадывали ворсинки ковра. Я обернулся.

– Я должна извиниться, – Алиса подошла ближе и замерла в нескольких сантиметрах от меня. В голубых глазах я видел серые крапинки. Алиса стояла так близко, что я чувствовал её дыхание. – Я должна извиниться перед всеми вами.

Я молчал, позволяя сказать Алисе всё, что её мучило. На самом деле я давно простил её. Мы отдалились друг от друга, но всё ещё могли сделать шаг навстречу. Я чувствовал, как мама медленно возвращалась в нашу семью. Я до сих пор злился, но чувствовал её любовь. Я смогу простить её.

– Мне не противно. Мне не было противно. Я сказала это специально, чтобы задеть тебя. Мне хотелось, чтобы тебе было больно. Сегодня я увидела… увидела, как Кир смотрел на тебя, – она смахнула слёзы и опустила взгляд. Алиса замолчала, и я посчитал, что сейчас в задумчивости она закончит разговор. – Знаешь, наверное, на меня никто так не смотрел. Думаю, ты не должен терять его.

– И тебе не противно? – я выгнул бровь.

– Думаю, любовь не выбирает людей. Я пособие по недостаткам, но надеюсь, ты всё ещё меня любишь, – она грустно улыбнулась. – Мама – кладезь недостатков. Но мы любим её. Знаешь, наверное, мы даже до сих пор продолжаем любить его. Нашего отчима. Даже когда он ушёл. Даже когда он оставил нас. Быть семьёй – значит принимать человека таким, какой он есть. Любить – значит не пытаться переделывать человека под себя. У любви нет границ.

– И ты готова принимать мои недостатки?

– Только в том случае, если ты готов принимать мои.

– Ты неисправимая эгоистка… – я, качая головой, улыбнулся.

Алиса улыбнулась. Глаза всё ещё блестели от слёз.

– Прости меня, Матвей. Я была так неправа.

– Да, – тихо ответил я. – Ты была ужасно несправедлива. Если хочешь знать, ты самая отвратительная сестра на свете.

Алиса протянула руку и взглянула на меня с грустной улыбкой. Я переплёл наши пальцы, и мы крепко обнялись. Я чувствовал, как на выжженной пустоте внутри меня вновь расцветали чувства.

– Я бы никогда не рассказала маме, пока ты сам этого не захотел. Я бы никогда не сделала ничего такого.

– Я знаю.

На кухне пронзительно засвистел чайник.

После сегодняшнего дня мы четверо практически не расставались. Похороны, организованные отцом Же, прошли достаточно быстро, но Жеку это не волновало. Она выглядела спокойной, и я решил, что так на неё действовал шок.

Когда похороны закончились, Жека кивком позвала меня к себе.

– Я прочитала про Изнанку жизни и… спасибо, Матвей. Я ни в чём не могла найти утешения. Этот рак, папаша с его девкой, смерть… Всё казалось отвратительным. Знаешь, я не смирилась со смертью мамы, но, быть может, мне стало спокойнее. Может, где-то и существует такая Изнанка. Может быть, однажды мы все окажемся там.