Элизабет Говард - Исход

К тому времени как он получил от нее открытку — спустя полных четырнадцать суток, в пятницу утром, в тот самый день, когда утренняя газета известила его, что «солнце заходит над Британской Индией», — ему уже начинало казаться, что он слегка не в себе.

Намеренно, по причинам, неясным для него, он явился в коттедж только после полудня. Был очередной жаркий солнечный день, и он, выйдя из машины, с удовольствием вдохнул аромат теплого чистого воздуха — с карамельным оттенком от сохнущего сена и перечно-сладким запахом флоксов, которые она посадила у обросшей мхом дорожки, ведущей к двери кухни. Он позвал ее разок, но ответа не дождался. Выгрузил из машины купленные утром припасы и свой рисовальный скарб, в несколько рейсов перенес их на кухню: дверь была не заперта, значит, она где-то рядом.

Дверь гостиной, выходящая в сад, тоже была открыта, и он увидел, что она там, в саду, лежит на лужайке, подсунув под голову старую диванную подушку. Подойдя ближе, он увидел, что она спит, но видимо, каким-то звуком разбудил ее, и она рывком села. На ней была старая черная бумажная юбка и что-то вроде белой нижней кофточки без рукавов, которой он никогда раньше не видел.

— Вот я и здесь наконец, — объявил он и опустился на траву, чтобы поздороваться поцелуем. Привычных объятий он не дождался, и это его слегка встревожило. — Ты не рада видеть меня?

— Рада — в каком-то смысле.

— А я — что ты дописала книгу.

— Да. Я тоже. В каком-то смысле.

— А в каком нет?

— Ну, это же как прощание с людьми в ней. Говоришь им «пока». А я к ним привыкла. И вообще не люблю прощаться. — Она обхватила руками подтянутые к груди колени. Арчи ощутил, как она напряжена.

— Будут и другие люди, — сказал он.

— Так я и знала, что ты это скажешь.

— Ну, тогда я скажу то, чего ты не знала… — начал он. Момент казался ему не самым подходящим, но что-то подтолкнуло его.

Однако продолжить он не успел — она перебила:

— Я должна сказать тебе кое-что.

Он ждал, но она умолкла, и в этом молчании он ощутил, как колотится его сердце.

— Я собирался спросить, не хочешь ли ты съездить отдохнуть во Францию, — в отчаянии объяснил он: трусливая полумера, но он уже был напуган.

— Нет, — ответила она. — Боюсь, не получится.

Наверняка влюбилась, думал он, окидывая взглядом ее руки (чистые), ногти (необгрызенные), волосы (ухоженные и блестящие). Господи! Сияющая, очаровательная, она выглядела девушкой, которая только что нашла своего избранника…

— Клэри, ты должна сказать мне… пусть будет трудно, но ты обязана мне сказать, черт возьми…

— ЛАДНО! — выкрикнула она так громко, что сама была потрясена, он это видел. Уставилась в землю, потом вскинула голову и посмотрела на него в упор. — Помнишь, что случилось с Полли — давным-давно?

Он не понял, о чем она.

Но увидел, как она судорожно сглотнула и сильно побледнела.

— Я не могу поехать с тобой во Францию и не могу продолжать жить так же, как мы живем. Когда ты уехал, я кое-что узнала. Раньше я понятия не имела, а теперь знаю.

— Дорогая, постарайся все же объяснить, что это за чертовщина такая.

— Будешь смеяться — я правда захочу тебя убить, — заявила она почти так, как сделала бы прежняя Клэри. — Оказалось, что я чувствую то же, что и Полли когда-то — к тебе. Сначала я сама себе не верила, потому что так хотела, чтобы это оказалось неправдой. Но это правда. Целиком и полностью. — Она шмыгнула носом, и единственная огромная слеза выкатилась из ее глаза. — Я не выдержала бы столько выходных с тобой, если бы ты был для меня как дядя, или учитель, или еще кто-нибудь. Это… — Теперь ее глаза были полны слез. — Это просто какое-то ужасное невезение. Во всяком случае, для меня. Когда я увидела тебя на свадьбе, меня как током ударило. Понимаешь?

Секунду ему казалось, что он рассмеется — от облегчения на грани истерики. Но он удержался, взял ее за руки, а когда к нему наконец вернулась способность говорить, произнес:

— Удивительное совпадение. Потому что именно это я и собирался тебе сказать.

Он думал, что этим все и кончится, что они кинутся друг другу в объятия; но он не учел ее недоверчивости, ее неверия, что хоть кто-то способен полюбить ее, ее подозрений, что он просто старается быть добрым с ней, «умасливает ее», как она выражалась. Он поднялся и помог ей встать.

— Я так тебя люблю, — сказал он, — и я так долго любил тебя.

От поцелуя у него возникло обморочное ощущение — голова стала легкой и закружилась, и это она сказала:

— Может, нам лучше лечь?

Они шли медленно, часто оступаясь, потому что не могли глаз отвести друг от друга, и остановились только у подножия лестницы, так как для двоих она оказалась слишком узкой. Он взял ее за руку, чтобы повести за собой, потом снова поцеловал.

— Помнишь вечер, когда Пипетт привез ту записку от твоего отца? И как ты сказала, что тебе прислали «второй кусочек любви»?

Она кивнула, и он увидел, что недоверие улетучилось из ее глаз.

— А вот и третий, — заключил он, — третий кусочек любви.

— Только он будет не прислан, а отдан, — сказала она, — ведь ты здесь.

Гренки под острым сырным соусом ( примеч. пер. ).

«Голубой Джон» — название одной из разновидностей минерала флюорита, фигурирующей в рассказе А. Конан Дойля «Ужас расщелины Голубого Джона» ( примеч. пер. ).

Полосы на знаках различия у резерва британских ВМС были волнистыми в отличие от прямых у офицеров регулярного флота ( примеч. пер. ).

Wormwood Scrubs — лондонская мужская тюрьма, во время войны переданная для нужд военного ведомства ( примеч. пер. ).

Адмирал Уильям Джеймс получил это прозвище, так как в детстве позировал для картины Джона Эверетта Милле «Мыльные пузыри» ( примеч. пер. ).

Стаффорд Криппс (1889–1952 гг.) — британский политик-лейборист, глава «миссии Криппса» на переговорах в Индии ( примеч. пер. ).

«Окончательное решение еврейского вопроса» — политика массового уничтожения еврейского населения, проводимая Третьим рейхом ( примеч. пер. ).

Ок. 38 градусов ( примеч. пер. ).

Бакалейная лавка ( примеч. пер. ).

Твердая цена ( примеч. пер. ).

Напиток из крепкого спиртного и горячей воды с медом и пряностями ( примеч. пер. ).

Пинкадо (ксилия) и ярра — названия пород древесины ( примеч. пер. ).

Мармайт — спред из дрожжевого экстракта с насыщенным солоноватым вкусом и запахом, популярный продукт для завтрака.

Здесь : доступ в высший свет ( примеч. пер. ).