Софья Прокофьева - В стране легенд

– Вот как хвастается, бахвал, фанфарон! – стали перешептывать ся студенты.

Хозяин кабачка с поклоном подошел к новым гостям:

– Не угодно ли вина, господа?

– Станем мы пить кислятину! Фу, поглядеть только, какую бурду ты наливаешь, – скулы сводит. Нет, я угоццаю всех винцом из моего собственного погреба. Принеси-ка мне бурав и деревянных затычек, да побольше.

– Бурав? Да он забавник,- зашумели студенты.- Но где же бутыли, где бочки?

– А на что они? – Мефистофель высверлил буравом перед каждым из пирующих дырку в столе и каждую заткнул деревянной затычкой.- Готово! Говорите, господа, какого вина каждый из вас хотел бы отведать.

– Что, на выбор? Ваш погреб так богат?

– Самый богатый в мире. Могу предложить рейнское вино, французское, испанское, венгерское, итальянское. Кому благородную мальвазию? Не угодно ли эрвейн – вино для знатоков?

– Мальвазию мне! – закричал один студент.

– Подставляй кружку!

Мефистофель вынул затычку, и из дырки в столе брызнула струя вина.

– Ну, каково винцо? – спросил он студента.

– Божественное!

– Я бы выбрал не то слово, но, согласитесь, я вам угодил.

– Мне рейнского! Мне шампанского! – зашумели студенты.- Вот это фокус! Это вам не голубя из шапки выпустить.

Все вытащили затычки, и каждый начал пить вино, какое хотел.

– Вино-то хорошее, да обед дрянной,- посетовал один из студентов.

Мефистофель постучал ножом по столу, и все кружки и кувшины на столе начали плясать, кружиться и подпрыгивать.

Вошел темнолицый слуга на непомерно длинных журавлиных ногах.

– Что прикажете, господин мой?

– Сбегай-ка, Длинноногий, да принеси сюда те самые кушанья, что повара приготовили для епископа Зальцбургского. Помнится мне, я прошлый раз обедал у него с большим удовольствием.

Не прошло и минуты, как вдруг заиграли невидимые скрипки, арфы, трубы, загудели литавры.

– Первая перемена! – возгласил Длинноногий.

Слуги самого странного вида внесли в погребок серебряные блюда, покрытые крышками.

– Ну и слуги у этих господ! Нечего сказать, красавцы! – удивился кто-то.- Вон у того шесть рук.

– Эге, да у тебя, приятель, троится в глазах. Видно, хмель ударил в голову,- усмехнулся Мефистофель.

Славно я наелся: и жареного фазана попробовал, и паштета, и форели… Теперь чего бы еще? – хлопнул себя по лбу один из пирующих.- Эх, поел бы я свежего винограда! Фокусник, покажи еще раз свое искусство.

Сказано – исполнено,- Мефистофель произнес заклятие: – Парлико-парлоке!

Вдруг перед каждым из пирующих выросла из отверстия в стене виноградная лоза с прекрасной, спелой, сочной кистью винограда.

У всех слюнки потекли. Каждый приставил лезвие своего ножа к черенку ароматной грозди. Вот-вот срежут.

Постойте, виноград не совсем дозрел! – крикнул Мефистофель.- Подождите немного, а не то оскомину себе набьете.

И тут студенты как от сна очнулись. Не виноградные гроздья хотят они срезать, а собственные носы… Славно же их обморочил чародей!

Чтоб тебе провалиться! – пожелал один из студентов Мефистофелю.

– Нашел чем пугать! – спокойно ответил Мефистофель.

– Фигляр, шут гороховый! Бей обоих!

Кто схватил кочергу, кто полено, кто замахнулся тяжелым стулом.

– Ого, как расходились! Придется улепетывать отсюда.

Мефистофель сел верхом на бочку с вином, посадил впереди себя

Фауста и гаркнул:

– А ну, толстуха, поворачивайся, пошла, да поживей!

Тяжелая бочка сорвалась с места, разбрасывая буянов во все стороны, и вылетела за дверь.

Долго еще шумели студенты… Уж не пригрезилось ли им? Исчезли серебряные блюда, но ведь стол-то продырявлен!

А между тем Фауст ехал на своем вороном коне опечаленный.

– Какая злая и глупая шутка! Ты испортил мне встречу с моей молодостью, демон. Когда-то я тоже учился здесь в Лейпцигском университете и думал, что хоть на час стану вновь весел и беззаботен в тесном студенческом кругу, вспомню старые застольные песни.

Э, полно, доктор! Нашли о чем горевать! Впереди у вас еще много радостей. Далась вам эта пьяная ватага, горлодеры эти… Я остановил их единственно из уважения к вам. Хороший был бы сбор винограда! – И Мефистофель засмеялся так, что конь его взвился на дыбы.

Немало еще городов и деревень посетил доктор Фауст в немецких землях и чужих странах. Он бывал в домах у крестьян и князей, епископов и ремесленников. Всюду за ним следовал Мефистофель то в образе человека, то в образе черного лохматого пса.

Много тогда ходило рассказов о докторе Фаусте.

Однажды гостил он в городе Эрфурте.

Там в университете состоялось торжественное присуждение ученых степеней. А потом профессора повели беседу между собой.

– Как прискорбно, что многие прославленные творения древних авторов безвозвратно погибли! – сокрушался один почтенный магистр*.

– Особенно я жалею, что не все комедии Плавта* и Теренция* дошли до наших времен,- вздыхал другой.

– А хотели бы вы разыскать утраченные комедии? Сильно желали бы? – спросил Фауст.

– Ничего, кажется, не пожалел бы! Юноши, читая сих римских авторов, хорошо постигают все трудности латинской грамматики.

– Плавт и Теренций глубоко проникли в человеческое сердце,- сказал доктор Фауст,- Правдивы их творения – вот почему они во все времена радуют людей. Я мог бы силою моих чар восстановить древние свитки, истлевшие в земле, погибшие в огне. Люди вновь прочтут утраченные произведения древних поэтов и философов. Хотите ли вы познакомиться с жизнеописанием великого Гомера?*

В конференц-зале стало тихо. Все поглядывали друг на друга.

– Но лишь на несколько часов могу я воскресить погибшие свитки. Созовите студентов, пусть перепишут все, что успеют…

Профессора побледнели, замялись.

– А вдруг в сочинениях этих найдется что-либо противное учению церкви? Недаром же их некогда предали огню.

– А если нас обвинят в колдовстве? – воскликнул другой.- Идти на костер – слуга покорный!

– Я написал диссертацию о том, что Гомер никогда не жил на свете. Что же, диссертация моя ничего не стоит? – сердито спросил третий.

– Вы боитесь? Значит, чудо не свершится, – сказал им доктор Фауст. – Только стойкая воля многих людей могла бы помочь мне в этом трудном деле.