Татьяна Краснова - Повиливая миром

– Мало ли, чего он хочет, – говорю я.

– Вы… Вы… Вы…

– Ненавижу детей, – любезно подсказываю я.

Третья серия – в самолете.

Веселая мама и веселое дитя лет четырех.

Два с половиной часа полета она ему читает, он смотрит мультик на ДВД, и она с ним играет.

Вы ждете подвоха?

Не будет.

Это была мажорная нота.

Всю жизнь думаю о людях хуже, чем они есть…

Магазинчик около дома. Ну, у вас такой тоже есть около дома. Пиво-сигареты, йогурты в молочном отделе, продавщица со сложной прической…

Визг в магазинчике стоит нестерпимый. На руках у женщины вопит ребенок лет четырех. Вопит так, что аж дугой выгибается. Кажется, ему отказали в чипсах. Остаться в стороне невозможно, и весь магазин принимает участие – в самом широком диапазоне. От «успокойся, деточка, вот тебе конфетка!» до «мамаша, дайте ему под зад, у вас растет мерзавец».

Единственное существо, которому весь этот концерт до лампочки, – кошка. Кошка велика и меланхолична и относится к популярной породе «сирота магазинная» – килограммов так на 10–12, классического подзаборного окраса. Кошка спит на прилавке, повернувшись к публике равнодушной спиной.

Дитя набирает воздуху для следующего «залпа», и я пользуюсь паузой:

– Слышь, друг! – говорю я. – Прекрати орать, ты собаку разбудишь.

Настает тишина. Пацан перестает дышать, думает пару секунд и говорит тихо, но уверенно:

– Это кошка.

Я, с изумлением:

– Да ты что, с ума сошел?! Какая ж это кошка? Совсем уже тю-тю? Кошку от собаки отличить не можешь?

– Это кошка, – говорит дитя уже не так уверенно, озираясь по сторонам в поисках поддержки.

И тут, совершенно внезапно, вступает продавщица:

– Мальчик, какая ж это кошка?

Следом – тетка с тремя пакетами:

– Это собачка, конечно, а ты что подумал?

Кошка лениво потягивается и увесисто соскакивает с прилавка.

– Мама, пойдем домой, – тихо-тихо говорит мальчик.

Я покупаю свои йогурты, думая о том, что реальность не так уж, в сущности, дорога людям…

Маменька под давлением соседок рассказала мне, как в мое отсутствие она с помощью Одного Мобильного Оператора (далее – ОМО) отметила день военно-морского флота.

Надеюсь, вы заинтригованы.

И действительно – где военно-морской флот и где чисто гражданская старушка, нейтральная как все 26 кантонов Швейцарии вместе взятых?!

В тот день ничто не предвещало.

Маменька с подругою пили на терраске чай с яблочным вареньем.

Я, стало быть, используя законный отпуск, плавала в Эгейском море, дочь моя удовлетворяла свои культурные потребности в г. Париже, и только муж мой был в относительной досягаемости – трудился в отведенной ему для этого Третьяковской галерее.

Звонок на тихой даче раздался внезапно.

– Валя!!! Валя!!! – кричал в телефон надрывный женский голос. – Валя, Женька-ка то наш…

Далее связь оборвалась.

Тут следует заметить, что родня моя не слишком многочисленна, но это несомненное достоинство она искупает некоторой непредсказуемостью.

«Женька», в частности, это брат моего покойного отца, мужчина за семьдесят и не самого титанического здоровья, склонный при этом к самым неожиданным эскападам и злоупотреблениям.

У меня еще есть кузен, кузина и племянники, но это, слава Богу, к делу отношения не имеет.

Поэтому я скажу коротко: ждать от моих родственников можно чего угодно.

Ну, пожалуй, кроме наследства.

Так вот.

– Валя!!! Валя!!! – надрывался телефон. – Женька-то наш…

Вот вы, к примеру. О чем думаете вы, когда в половине четвертого утра (или даже среди бела дня) вас тревожат истошным криком в трубке?

Вы, наверное, думаете, что в дом пришла радость и к вам летит счастливая весть.

Увы, не такова мать моя старушка.

Это женщина ипохондрического склада и богатого воображения.

Воображению маменьки мог бы позавидовать Стивен Кинг. Особенно в крайних случаях. К примеру, если я в восемь вечера не беру трубку.

Ну, вы понимаете.

Телефон, меж тем, звонил. Каждый крик «Валя, а Женька-то наш!» выводил маменьку на новый виток.

Ну скажите мне, дорогие читатели и дорогой ОМО, что мог сделать «Женька-то наш»?

Естественно, его парализовало. Как минимум. Но скорее всего, он умер.

Маменька решила принять меры.

И тут я подхожу к главному.

Спасибо тебе, дорогой ОМО.

За то, что мама не дозвонилась дочери на Эгейское море и внучери на Монмартр.

Она даже не смогла добыть зятя из подвалов ГТГ.

Страшно подумать, какие психические разрушения произвел бы ее звонок в Париже, в Салониках и даже в Толмачевском переулке.

Оставшись наедине с трагедией, маменька решила обуть онучи и идти лесом на станцию хоронить «Женьку-то нашего».

Телефон, меж тем, звонил.

Маменькины подруги (дамы ее же элегантного возраста) отобрали у маменьки аппарат и полезли на крышу. Вдвоем. Одна лезла, другая держала.

Я, ОМО, избавлю тебя от технических подробностей этого восхождения.

Скажу честно, я попросила и меня от них избавить.

Коротко говоря, они влезли.

С крыши, если высунуться подальше, и вправо, твой сигнал ЕСТЬ.

Женька-то наш пришел в гости к Анне Матвевне.

Они вместе отмечали день военно-морского флота, и решили позвонить моей маме.

«Проздравить».

Даже не знаю, что еще добавить.

Наверное, то, что, слезши с крыши, старушки отметили-таки день ВМФ распитием корвалола.

Телефонный звонок.

Незнакомый номер.

– Алло, – говорю.

На том конце – звенящий девичий голос. Металл пополам со слезой.

– Кто вы?!

– Гм, а вы кто?! – интересуюсь я в свою очередь. – И главное – куда вы звоните?

– Не сомневайтесь, я звоню вам!

– Очень хорошо, миленькая. Что у вас случилось? Кто захворал? Чем? Где лечится?

– Никто нигде не лечится!!! Я хочу знать, КТО ВЫ ТАКАЯ.

– А вы кто такая?! – начинаю сердиться я.

– Меня зовут Лена! Так и запомните!

– Запомню, – говорю. – Лена. Кто вы, Лена, и что вам надо?

– А я скажу вам! Я вам скажу!!! Я вытащила у Антона из кармана мобильник, я нашла ваш номер! Я хочу знать, кто вы такая!!!

– Так, – говорю, – туман над могильниками рассеивается. Значит, сперли мобильник…

– Нет, не сперла!!! Я вытащила, я должна знать! Вы думаете, он любит вас?! НЕТ! Он любит меня!!!

– И хорошо, и Бог в помощь, – говорю, – Чего вы кричите, деточка?!

– Я вам не деточка!!!

– Сколько вам лет?

– Двадцать один почти!

– Вы мне деточка. Вы сперли мобильник у Антона. Вы звоните мне, чтобы узнать, кто я такая. У Антона не меньше трех сотен контактов в мобильнике. Почему вы мне звоните?

– Вы у него в «избранном»! И там написано: «любимая женщина»!

Тьфу ты пропасть.

Холера тебя разбери.

– Лялечка, – начинаю я.