Сами Михаэль - Виктория

Наджия, чувствуя себя человеком, чьи предсказания наконец-то сбылись, все ждала от Виктории слез и рыданий и напророчила дочери, что она кончит тем, что прыгнет за утешением к нему в постель, точно как Нуна Нуну. Ведь неспроста же она избегала нормальных парней, а все пялилась на Рафаэля! А тот взял да и улетучился, как пар из лохани со стиркой, вот! Язык ее молол без устали.

— Еще бы! — говорила она. — Виктория больше со мной на крышу не лазит, потому что все трюки уже изучила.

— Ой, какая же я дура, какая идиотка! — укоряла она себя за то, что только сейчас поняла всю правду. И пока Двор просто игнорировал обитателей подвала, Наджия притащила свою разделочную доску прямо к самому входу в подвал и вдруг превратилась в рачительную хозяйку и стряпуху; привела к этой гигантской доске носильщика с базара, чтобы выкладывал на нее овощи, и виноград, и финики. Словно новая жизнь пульсировала в ее пальцах, когда она потрошила кур, резала рыбу и мариновала бараньи ребрышки, и все это поигрывая плечами и напевая, пока с коврика на втором этаже не раздался наконец гневный окрик Михали:

— Побойся Бога, женщина!

И, будто по слову Михали, из этого подвала, попавшего в осаду сытости и изобилия, вышла безмолвная процессия отощавших существ. Во главе ее шла мать, Ханина, с горшком в руках, а за ней сыновья и дочки, будто принадлежащие к двум разным расам: половина низкорослых, плотных и почти чернокожих — в мать, а половина высоких и светлых — в отца. Наджия поспешила прикрыть мясо и фрукты тонкой тряпицей — в страхе перед дурным глазом, но члены процессии даже взглядом не удостоили эту ее доску, уставленную всякой всячиной; они обогнули Наджию и кучкой уселись у входа в кухню. Ханина встала на колени перед третьей плитой, принадлежащей ее семье, и разожгла под горшком хворост.

Тем временем спор между родителями Мирьям перешел в нешуточную ссору. В тот день многие отправились на встречу с раввином Шимоном Агаси, старцем, которого попросили дать толкование, пусть и запоздалое, восстанию младотурок [9] Младотурки — политическое движение в Османской империи, которое начиная с 1876 г. пыталось провести либеральные реформы и создать конституционное государственное устройство. , засухе, которая длилась уже второй год, принудительной вербовке молодых евреев в ненавистную турецкую армию и вздорожанию цен. Йегуда чуть не задохнулся в давке Главной синагоги, ослаб, слушая это бесконечное толкование. Раввин предостерегал от неблагонравного образа жизни, который проник в еврейскую общину и прогневал Господа. Всю тяжесть этих грехов Йегуда принял на свои хилые плечи. С разбитой душой и болями в груди он вернулся домой, свалился на лежанку и так и лежал с серым лицом, потухшим взглядом и с уксусной примочкой, которую положила ему на лоб Азиза. Еле бормоча себе в бороду, он шепотом позвал Мирьям, заплетавшую косы перед зеркалом, которое держала перед ней Виктория.

— Вот именно про это и говорил великий равин-каббалист.

— Учи со своим каббалистом Тору, а девочку не трогай. Что она тебе такого сделала?

— А ты взгляни на ее платье, у нее вон ноги чуть ли не до коленок голые!

— И из-за этого две зимы нет дождей? Да не смеши ты меня! А ты, что такого преступного сделал ты, что у тебя сердце больное? Уж не будем о другой болезни, которая всего тебя сожрала. У тебя красавица дочка, и если эти идиоты турки тащат наших парней в армию, так точно не из-за платья Мирьям!

— А Эзра? — продолжал страдать Йегуда.

— Господи ты Боже, а он-то чем твоему раввину помешал?

— Рав будто про него и говорил.

— Он учится в школе Альянса [10] Альянс (Alliance Israélite Universelle, Всемирный еврейский союз) — первая современная международная еврейская организация. Альянс был создан в 1860 г. в Париже для оказания помощи евреям во всем мире. Впоследствии деятельность Альянса сосредоточилась главным образом в области образования. , благослови его Бог, — сказала Азиза с гордостью, — единственный ученик во всем переулке.

— Как будто перед собой его и видел! Пейсы сбрил и вместо Торы учит язык богохульников.

— Да их всех просто зависть грызет.

— Женщина! — вскипел Йегуда. — Раввин — он святой человек.

— Упаси меня Боже от таких святых. Иаков из-за засухи послал своих сыновей в Египет. Голод был еще до того, как изобрели французский язык, и перед тем, как создали Альянс. Люди помирали с голоду, еще когда женщины одевались во все черное, как бедуинки. Скажи своему раввину, пусть займется молитвами, а нас оставит в покое.

— Ну, говори с женщинами! — вздохнул Йегуда.

Азиза вспыхнула. Еле-еле сдерживалась, чтобы его не оскорбить.

— Ну поглядите, кто о женщинах-то заговорил!

Его уже заливал холодный пот, и давление в груди нарастало, он старался успокоиться и поступить с ней по справедливости, думать про ее преданность и нежность, но помнил только собственное мужское бессилие и ее шуточки на этот счет. И в нем взыграла злость.

— Убирайся! — крикнул ей задыхаясь.

Она передернула плечами и усмехнулась. И из-за полноты оперлась руками, когда вставала с циновки. Здоровая была, с крепким аппетитом и знала, что все еще красива в глазах мужчин.

— Осталось немножко кахи [11] Кахи — традиционная иракская еда — промасленная многослойная лепешка. , пойду разогрею тебе штучку.

— Не нужно мне от тебя никаких кахи.

— Ох ты Боже мой! — надула она щеки. — А ты, Эзра, хочешь?

Эзра спускался по лестнице, рассеянно уплетая промасленную кахи, на которой переливались крошечными алмазиками крупинки сахара. С тех пор как уехал Рафаэль, Двор для него стал пустыней. При виде своей двоюродной родни, сгрудившейся у входа в кухню, он в переулок идти передумал, а, усевшись возле этой будто окаменевшей группы, весело заулыбался:

— Ну, кому слабо куснуть?

Глаза их блеснули, но не вызвался никто, потому что Эзра еще не назначил цену. Они с пеленок знали, что на все своя цена. Двое мальчишек готовы были за кусочек сладкой, промасленной кахи дать Эзре потянуть себя за ухо или десять раз прокатить его на спине по всему двору. Несколько недель назад, когда дули сумасшедшие ветры, Ашер перепрыгнул над пропастью их переулка — с крыши дома Шауля-Лоточника на крышу дома Кривого Кадури — все за тарелку кубэ [12] Кубэ — традиционное блюдо восточных евреев и арабов, катышки теста, начиненные мясом и обжаренные во фритюре. . По их понятиям, Эзра был не садист, а просто человек, у которого всего вдоволь, — таким все прощается, лишь бы цену назвали заранее. Эзра сгреб руками головки двух детишек, тех, кто поближе к нему:

— Кому слабо забраться в комнату к Нуне Нуну и лежать у нее под кроватью, пока не увидит, кто на нее залез? — А пальцы все держали над их черными чубами кахи, источавшую сладчайший аромат.