Трумен Капоте - Если я забуду тебя. Ранние рассказы

– Сегодня теплый день, – заметила она.

– Ах, – ответил он, – день для меня больше ничего не значит. Как и ночь.

– У вас тоже такое чувство? – Она быстро повернулась к нему. – Вам тоже кажется, что вы – словно паровоз, катитесь по рельсам, сами не зная куда? – Она покраснела, в конце концов, этот мужчина был ей совершенно незнаком. – Нет, я серьезно. Вы видите какой-нибудь смысл в том, чтобы жить?

– Для меня нет ни ночи, ни дня, – искренне произнес он. – Для меня существует только одно. – Он продемонстрировал купленный альбом в протянутой руке. – Моя жизнь висит на музыке, как на волоске. – Он повернулся к девушке и увидел, что она миловидна, но было в ней что-то более обаятельное, чем лицо. Он дружески взял ее за руку. – Вам – через парк?

– Можно, – ответила она.

Они пошли рядом по дорожке и минуту спустя оказались возле деревянной скамейки между двумя деревьями.

– Я всегда останавливаюсь здесь немного посидеть, – сказал он, отпуская ее руку. – Может быть, мы с вами еще когда-нибудь встретимся.

Румянец стал заливать ее щеки. Она слегка дрожала и, прикоснувшись к его рукаву, прошептала:

– Вы не возражаете, если я посижу вместе с вами? О, пожалуйста! Мне это нужно! – Она замолчала, стоя неподвижно.

Он прикусил губу, осторожно взял ее пластинку, положил ее на скамейку вместе со своей, потянул девушку за руку и усадил рядом с собой. Спустя мгновение он привлек ее ближе, потом медленно обнял одной рукой.

– Я и надеяться боялся, – пробормотал он, – потому что с первой минуты, когда увидел вас, понял, почему музыка так много для меня значит. Она была чем-то вроде замены – великолепной замены – чего-то более прекрасного… чего-то… чего-то… – Он взглянул на нее. – Чего-то такого, как вы.

Они сидели, передавая друг другу особую вибрацию.

– Земля сейчас вращается вокруг нас, как пластинка на проигрывателе, – продолжал он. – И на этой пластинке… слышите? Прислушайтесь. Это же песнь жизни!

– Музыка звучит повсюду. Деревья, трава, небо – все кружится в нашем ритме.

Он протянул руку и воскликнул:

– О, любовь! – А потом склонился и поцеловал ее. – Завтра утром мы сядем в автобус, поедем в город, получим разрешение на венчание и все прочее.

– Да, – пропела она, поправляя ему воротник.

Дорогая мама!

Я пишу тебе эту записку, мамочка, с чувством искреннего смирения. Только сегодня утром, когда встало солнце, я отчетливо увидел наконец свои слабости и вообще людские слабости.

Первые десять лет своей жизни я заполнял собой, собой, собой и только собой. Мне было важно лишь то, что ты мне давала. Я хотел есть, спать и развлекаться. Я был сосредоточен на себе, как обезьяна. Мне было безразлично, кто рядом со мной и почему.

Потом, в течение нескольких следующих лет, во мне постепенно росло осознание присутствия чего-то неземного. Чего-то для меня важного. Я словно бы знал: если поступаю правильно, это неземное улыбается. Но когда я думал только о себе и тем самым наносил вред другому, это неземное смотрело на меня сердито.

Со временем я научился любить это «неземное присутствие» и называть его Богом. Это помогло мне осознать, что в нем – правда жизни. Я понял, что за ним надо следовать, и попытался приблизиться. Но оно сказало: «Ты еще не готов» – и воспарило надо мной.

Я был обескуражен, обнаружив, что оно покинуло меня, вяло обругал его и вернулся чуть ли не на первую ступеньку своей жизни. Стал курить, ругаться, повесничать – думал, что мне море по колено.

Но потом это самое неземное стало нашептывать мне нечто воодушевляющее. Я слушал. Оно указывало мне такой свет впереди, что я не мог не попытаться дойти до него. Единственное, чего я боялся, так это что смерть настигнет меня раньше, чем я до него доберусь.

С трудом продираясь к свету, я познал собственную слабость. Но Божий шепот напоминал мне о моей силе. И так я открыл совершенно другой путь: чтобы постичь как свои таланты, так и свои слабости, необходима личная вера.

Она и в самом деле творит чудеса, потому что стремление к этой личной вере дало мне возможность познать и испытать свою силу.

Однако узнал я и то, что невозможно насытить свою веру, и тогда я укрепил ее «Присутствием Бога», и это, безо всякого сомнения, сделало все муки и неудобства ненапрасными.

Но даже при этом свет не снисходил на меня. Теперь я боролся только за ЕГО ПРИСУТСТВИЕ внутри меня, и все равно его не было. Я позволял Ему говорить со мной, я умолял Его, я следовал за Ним, я старался исполнять Его волю.

И вот сегодня солнце принесло мне дар. Дорогая мама, «оно» явилось мне – притом в самый подходящий день. Идеальный день, потому что у меня в руке – повестка о призыве в Вооруженные силы Соединенных Штатов Америки. Автобус отправляется завтра.

Твой любящий сын…

«Ассошиэйтед пресс»: «Десять человек погибли сегодня в самой страшной дорожной катастрофе этого года. Во второй половине дня автобус столкнулся со встречным грузовиком и перевернулся. В катастрофе погибли четыре руководителя крупных компаний, мэр небольшого города, молодая женщина…» (Окончание списка погибших – на с. 32.)

«Ибо каждый человек должен попасть на небеса своим путем» [4] Высказывание, приписываемое древнегреческому философу Эпиктету (55–135 н. э.). .

– Конечно же, это придало моей жизни новый оборот, он упал в реку с огромной высоты, перевалившись через перила моста, и при этом раздался лишь тихий всплеск. А поблизости вообще никого не было. – Миссис Мартин Риттенхаус сделала паузу, чтобы вздохнуть и помешать чай в чашке. – Когда это случилось, на мне было голубое платье. Такое чудесное платье – оно шло к моим глазам. Бедняга Мартин его очень любил.

– Говорят, что тонуть приятно, – сказала миссис Грин.

– О да, это так: чрезвычайно приятный способ… ухода. Да, полагаю, если бы бедолага сам выбирал, как ему уйти, он предпочел бы… воду. Однако, как бы цинично это ни прозвучало, не стану притворяться, будто я не была весьма рада избавиться от него.

– Вот как?..

– Кроме всего прочего, он любил выпить, – безжалостно сообщила миссис Риттенхаус. – А также был излишне любвеобилен, склонен волочиться и кривить душой.

– Вы хотите сказать, лгать?

– И это тоже.

Две дамы беседовали в узкой комнате с высоким потолком, обставленной весьма комфортабельно, но без особой индивидуальности. От зимнего ветра спасали задернутые поблекшие зеленые шторы, огонь, сонно гудевший в камине, плескался в желтых озерцах глаз кота, лениво свернувшегося перед очагом, гроздь колокольчиков на его ошейнике позвякивала всякий раз, когда он шевелился.