Трумен Капоте - Если я забуду тебя. Ранние рассказы

– Это было бы идеально, – сказала миссис Риттенхаус, кладя костлявую, обтянутую тонкой кожей руку на колено приятельницы. – Идеально. Только мы вдвоем. Мы снимем маленький каменный домик в горах с видом на море. А в патио (потому что мы арендуем дом с патио) будут расти фруктовые деревья и жасмин. Иногда по вечерам мы будем развешивать японские фонарики и устраивать вечеринки для художников…

– Какая прелесть!

– …и нанимать гитариста, чтобы он пел серенады. Это будет сплошная череда восхитительных закатов, звездных ночей и пленительных прогулок у моря.

Какое-то время они сверлили друг друга многозначительными испытующими взглядами, пока таинственное понимание, возникшее между ними, не расцвело взаимными улыбками, в случае миссис Грин улыбка завершилась хихиканьем.

– Глупости, – фыркнула она. – Я никогда не смогу этого сделать. Буду бояться, что меня поймают.

– Из Парижа я отправилась в Лондон, – продолжила свой рассказ миссис Риттенхаус, убрав руку с колена миссис Грин и склонив голову к плечу, однако скрыть разочарование не сумела. – Унылое место, чудовищная жара летом. Один друг представил меня премьер-министру. Он оказался…

– Яд?

– …очаровательным человеком.

Звякнули колокольчики – это кот растянулся перед камином и принялся вылизывать лапки. Потом тенью прошествовал через комнату, выгнув хвост пушистым веером, и потерся боками о монументальную ногу хозяйки. Она взяла его на руки, прижала к груди и шумно поцеловала в носик.

– Мамин ангел.

– Бактерии, – объявила миссис Риттенхаус.

Кот вольготно разлегся на руках у хозяйки и вперил наглый взгляд в миссис Риттенхаус.

– Я слышала про нераспознаваемые яды, но все это смутно и как-то книжно, – сказала миссис Грин.

– Никаких ядов. Слишком опасно, слишком легко определяется.

– Но давайте просто представим себе, что мы решили… от кого-то избавиться. С чего бы вы начали?

Миссис Риттенхаус закрыла глаза и обвела пальцем ободок чашки. Какие-то слова вертелись у нее на языке, но она молчала.

– Пистолет?

– Нет. Определенно нет. Огнестрельное оружие связано с кучей осложнений. В любом случае я не верю, что страховая компания признает факт самоубийства, – а ведь придется имитировать именно его. Нет, лучше несчастный случай.

– Но это дело Господа.

– Не обязательно.

Миссис Грин подергала себя за седую прядь и сказала:

– Ах, перестаньте дразнить меня и говорить загадками: каков же ответ?

– Боюсь, единственно правильного ответа не существует, – признала миссис Риттенхаус. – Все зависит как от места, так и от ситуации. Если бы это происходило за границей, все было бы проще. Например, марсельская полиция без особого интереса отнеслась к происшествию с Мартином: расследование было в высшей степени поверхностным.

Лицо миссис Грин приняло немного удивленное выражение.

– Понимаю, – медленно произнесла она. – Но здесь же не Марсель. – Потом по собственной инициативе добавила: – А плавает Генри, как рыба: он в Йеле кубок по плаванию выиграл.

– В любом случае, – продолжила миссис Риттенхаус, – это невозможно. Вот я вам расскажу то, что прочла недавно в «Трибюн»: каждый год растет процент смертей, случающихся вследствие падения людей в собственной ванне, он уже превышает процент всех остальных смертей, вместе взятых. – Она замолчала и пристально посмотрела на миссис Грин. – Весьма заманчиво, вы не находите?

– Не уверена, что я понимаю…

Раздраженная улыбка заиграла в уголках губ миссис Риттенхаус; она сложила ладони подушечками пальцев друг к другу, образовав сухую, испещренную голубыми прожилками пирамидку.

– Ну, – начала она, – давайте представим себе, что в тот вечер, на который… будет назначена трагедия, что-то случится с затычкой в ванне. Что делает женщина в таком случае?

– Что она делает?

– А вот что: она зовет мужа, показывает на затычку и, когда он наклоняется посмотреть, бьет его по основанию черепа – прямо вот сюда, видите? – чем-нибудь тяжелым. Проще простого.

Но миссис Грин упорно хмурилась.

– Честно признаться, я не понимаю, какой же это несчастный случай?

– Ну, если вы все воспринимаете так буквально…

– Но я правда не понимаю…

– Молчите и слушайте, – сказала миссис Риттенхаус. – Вот что делает женщина дальше: раздевает его, наполняет ванну до краев, бросает в нее кусок мыла и погружает… труп в воду. – Улыбка вернулась на ее лицо и изогнула губы широким полумесяцем. – И каков очевидный вывод?

Миссис Грин слушала с безраздельным интересом, широко раскрыв глаза.

– Каков вывод? – выдохнула она.

– Он поскользнулся на мыле, ударился головой и… утонул.

Часы заиграли шесть, звуки мелодии, вибрируя, канули в тишину. Дрова в камине постепенно прогорели до тлеющей горки углей, холод, казалось, окутал комнату сотканной изо льда сетью. Колокольчики раскололи тишину, когда миссис Грин сбросила кота на пол, встала и направилась к окну. Она раздвинула шторы и посмотрела на улицу. Небо потускнело, начинался дождь, первые капли уже усеяли стекло, причудливо исказив отражение миссис Риттенхаус, которому миссис Грин адресовала следующую свою реплику:

– Бедный мужчина.

Вот уже почти двадцать минут мисс Картер объясняла какие-то алгебраические выкрутасы. Салли с отвращением смотрела на стрелки классных часов, похожие на улиток. Еще двадцать пять минут, и – свобода, сладостная, драгоценная свобода.

В сотый раз она перевела взгляд на лежавший перед ней желтый лист бумаги. Пустой. Ну и ладно! Салли презрительно оглядела пыхтевших над заданием одноклассников. «Фу, – подумала она. – Неужели они собираются добиться успеха в жизни исключительно сложением кучи цифр и какими-то иксами, в которых нет никакого смысла? Ха, посмотрим, что с ними будет, когда они выйдут в мир!»

Что конкретно означает выйти в мир, или в жизнь, она точно не знала, однако старшие всегда внушали ей, что это некое тяжкое бремя, которое она должна будет принять на себя в некоем определенном будущем.

«Ох-ох! – мысленно простонала она, склоняясь над бумагой. – Вот идет Робот. – Так она называла мисс Картер, потому что та напоминала ей именно робота, совершенную машину, безотказную, хорошо смазанную, холодную и блестящую, как сталь. – По крайней мере так она подумает, что я работаю».

Мисс Картер проплыла мимо, даже не взглянув на нее. Салли выдохнула с облегчением. Робот!

Ее парта стояла прямо возле окна. Классная комната находилась на третьем этаже старшей школы, и оттуда, где сидела Салли, открывался красивый вид. Она повернула голову и стала изучать его. Глаза ее широко раскрылись, взгляд стал остекленевшим, невидящим…