Трумен Капоте - Если я забуду тебя. Ранние рассказы

Через некоторое время огонь занялся, послышалось шипение вспыхивавших языков пламени и потрескивание поленьев, напоминавшее перестук костей. Постояв немного перед излучавшим тепло очагом, она неуверенно двинулась к ледяному умывальнику.

Одевшись, мисс Белл подошла к окну. Начинал падать снег, редкий водянистый снег, какой бывает на Юге зимой. Он таял, едва коснувшись земли, но при воспоминании о предстоящем ей днем долгом пути в город за едой мисс Белл почувствовала себя неважно, у нее закружилась голова. А потом она открыла рот от изумления, увидев, что внизу, в саду, зацвели японские камелии, они были прекраснее, чем когда бы то ни было прежде. Живые красные лепестки замерзли и стали неподвижны.

Однажды, много лет назад, вспомнила она, когда Лилли была маленькой девочкой, она набрала огромную корзину этих лепестков, и просторные пустые комнаты «Розовой поляны» наполнились их нежным ароматом, а Лилли потихоньку таскала их и раздавала негритянским детям. Вот уже по меньшей мере двенадцать лет как она не видела Лилли.

«Бедная Лилли, она и сама уже старуха. Мне только исполнилось девятнадцать, когда она родилась, я была тогда молодой и хорошенькой. Джед, бывало, говорил, что я – самая красивая девушка из всех, кого он когда-либо знал, – но это было так давно. Даже припомнить не могу, когда я начала становиться такой, как сейчас. Не помню, когда я обеднела, когда начала стареть. Наверное, после того как ушел Джед. Интересно, что с ним сталось? Он тогда просто встал и сказал, что я сделалась уродливой, измочаленной, и ушел, оставив меня одну, если не считать Лилли, но от Лилли не было никакого толку, никакого…»

Она закрыла лицо руками, ей все еще было больно вспоминать, и все же она почти каждый день вспоминала одно и то же, и иногда чуть с ума не сходила от этого, начинала кричать и визжать, как тогда, когда приехал человек с двумя этими болванами-зубоскалами, который хотел купить ее камелии, она бы никогда их не продала. Но мужчина напугал ее, она боялась, что он украдет ее деревья, – и что она сможет сделать? А люди будут смеяться, как всегда. Вот почему она кричала на них, вот почему она ненавидела их всех.

В комнату вошел Лен. Это был негр невысокого роста, старый и сгорбленный, со шрамом через весь лоб.

– Мисс Белл, – спросил он сиплым голосом, – вы никак в город идти надумали? Я бы на вашем месте никуда не ходил, мисс Белл. Там сегодня жуть какая погода. – Когда он говорил, изо рта у него в холодном воздухе вырывались клубочки мутного пара.

– Нет, Лен, я должна пойти сегодня в город. Подожду еще немного и пойду, хочу вернуться засветло.

Снаружи из дряхлого дымохода ленивыми кольцами поднимался дым, повисая над крышей синим туманом, будто замороженный, – а потом резкий порыв ветра уносил его прочь.

К тому времени, когда мисс Белл, возвращаясь домой, начала взбираться по склону холма, уже стояли сумерки. В эти зимние дни темнота наступала быстро. Сегодня она обрушилась так стремительно, что мисс Белл даже поначалу испугалась. Никакого сияющего заката – только жемчужная серость неба, переходящая в густую черноту. Снег не прекращался, и дорога была покрыта холодной слякотью. Ветер усилился, и под его порывами резко потрескивали сухие ветви деревьев. Мисс Белл сгибалась под тяжестью корзины. День оказался удачным. Мистер Джонсон дал ей почти треть окорока, а коротышка Оли Петерсон – целую кучу подпорченных овощей. Ей не придется ходить за едой минимум недели две.

Дойдя до дома, она опустила корзину на землю и остановилась на минутку, чтобы отдышаться. Потом подошла к своим камелиям и начала срывать самые большие, похожие на розы цветки. Один из них она прижала к лицу, но не почувствовала прикосновения. Набрав столько, сколько могла унести в одной руке, она направилась обратно к корзине, когда ей вдруг послышался голос. Она замерла на месте и прислушалась, однако единственным звуком было завывание ветра.

Внезапно она почувствовала, что оседает на землю, но ничего не могла поделать. Протянув руку, она попыталась схватиться за что-нибудь, но там, в темноте, ничего не было. Лишь огромные волны пустоты накатывали на нее, принося мимолетные вспышки воспоминаний всей ее жизни – Лилли, Джед и отчетливый образ матери с длинной тонкой розгой.

Я помню тот холодный зимний день, когда тетя Дженни взяла меня с собой в старую развалюху, где жила мисс Белл. Мисс Белл умерла накануне ночью, ее нашел цветной старик, который жил у нее в усадьбе. Посмотреть на нее собрались едва ли не все жители городка. Ее еще не увезли – ждали разрешения коронера, – поэтому мы увидели ее в том положении, в каком она умерла. Я тогда впервые в жизни смотрел на мертвого человека и никогда этого не забуду.

Она лежала во дворе возле тех самых своих японских камелий. Морщины на лице разгладились, а вокруг повсюду были разбросаны яркие цветы.

Она казалась такой маленькой и совсем молодой. Крохотные снежинки припорошили ее волосы, а один цветок был прижат к щеке. Я подумал тогда, что это одно из самых красивых зрелищ, какие мне доводилось видеть.

Все говорили о том, как это печально и все такое, но мне это казалось странным, потому что там были те же люди, которые всегда смеялись и отпускали шуточки на ее счет.

Да, мисс Белл Ранкин была, конечно, странной и, может быть, немного чокнутой, но в то февральское утро, уже остывшая, с цветком, прижатым к щеке, неподвижная и умиротворенная, она выглядела прелестно.

– Хильда! Хильда Вебер! Подойди-ка сюда на минутку.

Девочка быстро прошла в переднюю часть класса и встала возле стола мисс Армстронг.

– Хильда, – тихо сказала мисс Армстронг, – мистер Йорк хочет видеть тебя после уроков.

Хильда удивленно посмотрела на учительницу, а потом качнула головой, при этом ее длинные черные волосы крутанулись из стороны в сторону, прикрыв ее прелестное лицо.

– Вы уверены, что меня, мисс Армстронг? Я ничего не сделала. – Голос у нее был испуганный, но очень взрослый для шестнадцатилетней девочки.

Мисс Армстронг выказала некоторое недовольство.

– Я сообщаю тебе только то, что написано в этой записке. – Она передала девочке листок белой бумаги.

Хильде Вебер явиться в кабинет – в 3.30.

М-р Йорк, директор.

Хильда медленно побрела назад, к своей парте. Солнце ярко светило в окно, и она заморгала. Зачем ее вызывают к директору? Ее впервые вызывали в его кабинет, а она училась в старшей школе «Маунт-Хоуп» уже два года.

Где-то в глубине души у нее зашевелился страх. Появилось смутное ощущение, что она знает, зачем директор хочет ее видеть, – но нет, не может быть, чтобы из-за этого; об этом никто не знает и даже не подозревает. Ведь она – Хильда Вебер, трудолюбивая, прилежная, застенчивая и скромная. Никто не знает. Откуда им знать?