Дмитрий Валовой - Поиск (Экономическая повесть)

– Разрешите, товарищ председатель, несколько слов, – попросила женщина, задававшая вопрос.

– Пожалуйста.

Председатель внимательно наблюдал за симпатичной грузинкой и, когда она подошла к трибуне, спросил:

– Как вас зовут?

– Нона Георгиевна.

– Я прошу вас, Нона Георгиевна: представьтесь, пожалуйста, аудитории…

– Моя фамилия Церцвадзе, – приятным голосом с чуть-чуть заметным акцентом заговорила она. – Работаю начальником планового управления Закавказского совнархоза. Я не собиралась выходить на трибуну, но выступления Васильева и последнего оратора побудили меня сказать несколько слов.

…Церцвадзе часто бывала в Москве и в каждый приезд старалась увидеться со старыми друзьями и знакомыми. Воспользовавшись ее очередной командировкой, Васильев пригласил Церцвадзе в Дом ученых, предложил выступить. Она решительно отказалась. А теперь вот попросила слова. «Что же она надумала сказать?» – размышлял Александр.

– Я решительно поддерживаю мысль Васильева о разграничении измерительных (учетных) и оценочных функций в хозяйственном механизме. Если мы культ вала заменим культом чистой продукции и взвалим на нее ту ношу, которая ныне возложена на валовую продукцию, проку будет мало. Для измерения стоимостного объема производства надо использовать показатель, исключающий повтор стоимости прошлого труда. Что же касается определения вклада хозяйственных звеньев в конечной продукции – это можно сделать на базе чистой продукции. Но я полагаю, что этот показатель целесообразнее использовать в качестве расчетного – так он отражает уровень трудозатрат, повышение которых не следует стимулировать.

– Какой, по вашему мнению, показатель больше всего подходит на роль оценочного? – спросил председатель.

– Васильев прав, что выполнение задания по номенклатуре и ассортименту еще не значит, что завод работает хорошо. Чтобы убедиться в этом, надо сделать, как он выразился, «диспансеризацию», для проведения которой надо применять систему показателей дифференцированную, с учетом специфики и особенностей отраслей и сфер общественного воспроизводства.

Церцвадзе медленно обвела взглядом зал и продолжила:

– Работать я начинала на строительстве Мингечаурской ГЭС на реке Куре. Многие из вас, наверное, о ней слышали. Кроме гидроэлектростанции, там построили несколько сложных оросительных систем. И вот когда все это было готово, наступил торжественный момент – перекрытие старого русла реки. Вода пошла в новом направлении, и вся система заработала, задействовала! К чему я клоню? Здесь кто-то бросил Васильеву реплику, что система, мол, у нас есть…

Да, система показателей у нас есть. Но чтобы ее задействовать, надо перекрыть старое русло и направить течение в новом направлении – исчислять стоимостный объем производства не по валовой, а по конечной продукции. Мы должны и просто обязаны привести нашу практику в соответствие с марксистско-ленинской экономической теорией. Васильев тут уместно напомнил о схемах Маркса и Ленина по воспроизводству и реализации совокупного общественного продукта. В учебниках об этом хорошо говорится, а на практике – игнорируется. Разве можно пользоваться резиновым метром, как образно окрестил вал Васильев?..

Церцвадзе сделала небольшую паузу, и ряд слушателей ответили:

– Нет, нельзя…

– А ведь вал ныне является экономическим метром. Им измеряется объем производства в денежном выражении. В итоге стоимость предметов труда многократно включается в объем производства, а затем на этой липовой базе определяем эффективность производства… А разве можно на такой основе получить научно обоснованную сбалансированность в стоимостной форме? Разумеется, сделать это очень сложно, а порой и невозможно. Но, пожалуй, самым расточительным последствием использования вала не по назначению является определение на его базе фонда зарплаты. Судите сами.

Прошлый раз тут Егоров называл Южный компрессорный завод, который заменил чугунные кольца на компрессорные. Последние в десять раз дешевле, и в четыре раза увеличился срок их эксплуатации. Следовательно, реальная потребительная стоимость этих изделий возросла более чем в шесть раз. Огромная экономия для общества! Кроме того, на заводе еще кое-какие изделия удешевили. В конечном счете объем валовой продукции уменьшился на два миллиона. Фонд зарплаты у них составлял восемнадцать процентов к валу. Значит, потеряли триста шестьдесят тысяч рублей фонда зарплаты. Внедрение достижений научно-технического прогресса и удешевление продукции привело к тому, что зарплату коллективу платить сполна нет средств. По мере возможности мы им помогали. Но возможности наши ограничены, и в конце концов недавно принято решение об освобождении директора завода…

– А за что же его освобождать? – недоуменно спросил немолодой человек из президиума.

– Его награждать надо! – эмоционально произнес юноша из первых рядов.

– За что освобождать? – повторила вопрос Нона Георгиевна. – Этот вопрос следует переадресовать Георгию Ивановичу, который читал нам тут лекцию о том, как составляются наши планы, и не стал отвечать на мой вопрос: почему зарплату платим не за количество фактически выпущенной продукции с учетом ее трудоемкости, а в процентах от объема накрученного вала? И пока этот абсурд вопреки не только теории, но и… здравому смыслу будет существовать в нашей практике, внедрение достижений технического прогресса, удешевляющих изделия, будет противопоказано. Ведь технический прогресс позволяет сокращать общественно необходимые затраты и в конечном счете снижать оптовые цены. Это ведет к уменьшению объема валовой продукции, а следовательно, и к снижению рассчитанных на базе этого показателя темпов роста объема производства и производительности труда. При такой практике расчетов, как видите, технический прогресс для предприятий ухудшает основные показатели их работы, о чем справедливо тут говорили директора…

– Теперь послушаем Нефедова, председателя колхоза. Фигура для нашей аудитории, согласитесь, редкая… Что же, тем с большим интересом послушаем. Прошу, Аркадий Захарович, – жестом пригласил Венидиктов на трибуну оратора.

– Начну с того, как оказался ваш покорный слуга в роли председателя колхоза. Работал-то ведь я прежде в институте… Многие из вас, видимо, не знают, что раньше в колхозах с себестоимостью не считались, хозрасчет не внедрялся, цены на продукцию научного обоснования не имели… Я работал доцентом на кафедре экономики сельского хозяйства и предложил тему докторской диссертации по себестоимости колхозной продукции. Крамола! Ведь категория себестоимости колхозной продукции тогда считалась антимарксистской. Подумал я, подумал да и пошел в райком с просьбой направить меня в колхоз. Решил на месте разобраться с действием закона стоимости и попытаться найти пути исчисления себестоимости колхозной продукции.