Леонид Милош - Братья по крови

Первые годы, как только они поженились, он каждую ночь хотел ее. Так нежно ласкал, так целовал, на всю комнату источая свое неудержимое желание и свою любовь к ней. И она была счастлива. Потом они занимались любовью через день, теперь — раз в две недели, а то и реже.　

Одно время Маша думала, что Сергей завел любовницу, и из-за этой ревности и подозрительности она здорово мучила себя. Она по несколько раз звонила ему под разными предлогами на работу, старалась проверить, проконтролировать. Но он всегда был на месте — или в своем кабинете, или на совещании, или на каком-нибудь из своих многочисленных объектов. По крайней мере, все его многочисленные помощники, референты и охранники тут же соединяли ее с ним, когда слышали в трубке требовательный голос жены шефа. И ни разу никаких подозрительных ответов, никаких саун, загородных прогулок или сверхсекретных совещаний, когда никого, даже жену, нельзя соединить с начальником.　

Сергей как-то заметил ей мимоходом, что никто не звонит ему так часто, как она. Она ничего не ответила, промолчала. Про свою ревность говорить как-то не хотелось, все это было очень унизительно.　

Во всем остальном — но только не в главном — Сергей был идеальным мужем. Любые деньги на домашние расходы, неожиданные и дорогие подарки по поводу и без. Чтобы облегчить ее домашний труд, Сергей нанял домработницу и личного для нее шофера. Когда Сергей сказал ей про водителя, она как-то грустно улыбнулась и ехидно заметила:　

— Может, он мне и тебя заменит?　

— Пусть заменит, — что ему скажешь, то и будет делать, по хозяйству и вообще.　

— И в постели тоже?　

— Маш, зачем ты так? Я же хочу как лучше, для тебя стараюсь.　

— Ладно, извини, я не хотела.　

— В субботу, так и быть, пойдем в театр, все втроем, я уже сказал, чтоб билеты купили.　

Но в театр они так и не пошли, в субботу у Сергея, как всегда, оказались очень срочные и очень неотложные дела. У него все было с приставкой — очень.　

Они вообще перестали куда-либо ходить и ездить вместе — ни в гости, ни в отпуск. Выходных у него не существовало, свободного времени тоже. От скуки и безысходности Маша готова была лезть на стены. Хорошо еще, что у них была дочь, которой можно посвятить все свободное время. Но девочка росла и становилась все более самостоятельной. Еще в детсадовском возрасте убегала в песочницу к своим ровесникам и просила маму не мешать ей, — она играет. Потом она пошла в школу и тоже все старалась делать сама и в своих желаниях была очень упорной. «Она у вас очень самостоятельная», — говорили в унисон почти все воспитатели и педагоги.　

Рядом с Таней постоянно находился охранник — молчаливый, аккуратно одетый и очень внимательный молодой человек. Он не водил девочку за руку, но всегда находился где-то поблизости, и, случись что-нибудь, его решительное лицо и спортивная накачанная фигура не оставляли никаких сомнений, что он сумеет защитить девочку. Некоторые Танины подружки принимали его за ее папу.　

— Нет, это дядя Игорь, — отвечала Таня.　

— А кто он такой?　

— Ну-у, он папин дядя, — со взрослыми интонациями в голосе говорила девочка своим непонятливым подружкам.　

Впрочем, девочка уже давно попала в особый элитарный круг детей, чьи родители считались очень обеспеченными людьми. Отдельный детский сад, специализированная школа, поездки на все детские мероприятия только в машине и в сопровождении неизменного дяди Игоря.　

А потом они переехали жить за границу. Этого требовали дела Сергея, так ему было легче общаться со своими многочисленными зарубежными партнерами. Он купил один дом в Женеве, другой в Париже — и теперь мотался между ними.　

Жизнь у Маши наконец-то изменилась. Сергей брал ее на приемы, на банкеты и даже в командировки. Она пошла на курсы и начала изучать языки. А Сергей стал больше уделять внимания дочери, часто на целый день увозил ее в Диснейлэнд под Парижем или брал с собой в Ниццу к морю. К своим двенадцати годам Таня довольно неплохо знала три языка и легко сходилась со своими зарубежными сверстниками.

Странно, но здесь, за рубежом, не было той замкнутости и закрытости, как в России. Конечно, здесь тоже были заведения для богатых людей, но просто это богатство никто не выставлял напоказ. Это считалось дурным тоном. Многие знакомые бизнесмены Сергея ездили на простых и дешевых машинах. Маша сначала даже удивлялась:　

— Неужели у него денег нет? Такой фирмой управляет, а нормальную машину купить не может!　

— Для них это неважно, — отвечал Сергей. — Это не Россия, им эта показуха не нужна. Они живут для себя и делают то, что им нравится. Дорого или дешево — они об этом не думают. Главное, чтобы эта вещь была им нужна. Другая психология, по-другому весь их внутренний мир устроен.　

И Маша очень быстро почувствовала, что здесь действительно все по-другому. Другие люди, другие порядки, другая жизнь. Все как-то не так, как в России.　

В Россию Сергей ездил часто, почти каждый месяц. Ведь несмотря на все его СП и международные ассоциации, главный бизнес был сосредоточен именно там, в России.　

Однажды, только что вернувшись из России и сидя на террасе в большом мягком кресле, Сергей с улыбкой спросил:　

— Маш, а ты помнишь свою первую любовь?　

— Что? — не поняла Маша.　

— Вчера Вовку Марголина видел. Посидели, за жизнь поговорили, тебе привет передавал.　

Маша равнодушно кивнула головой, но сердце заныло, ей вспомнилась юность. Какая же она глупая была тогда, но зато какая счастливая! И ведь не понимала этого, думая, что вся жизнь впереди и настоящее счастье ее ждет именно там, в будущем. А будущее оказалось серой и безликой повседневностью. Да, у нее хорошая семья, у нее много денег, ей завидуют, в ее сторону косятся любопытные женские взгляды. Особенно, когда узнают, что она жена самого Горчакова, ее невольно оценивают, сравнивают с собой. Но в ее очень богатой и спокойной жизни чего-то не хватает. Не хватает главного: желания жить и радоваться каждому дню. А когда она была с Вовкой, она именно радовалась каждому утру. Ее любили. И мальчик с нижнего этажа по имени Сергей тоже любил ее. Любил и молчал, боясь ей признаться в этом. А она все видела и с улыбкой ждала, когда он откроется ей в своих чувствах.　

Сейчас Маша даже не могла сказать себе наверняка, кого из них двоих она больше любила. Сначала, конечно, Вовку — это точно, а вот потом в ее душе как-то незаметно зародилась любовь к Сергею. Зародилась и превратилась в огромное серьезное чувство, и ей стало казаться, что Марголина она никогда не любила. Особенно после того случая, когда он ударил ее и ушел пьянствовать со своими милицейскими дружками, обмывать чью-то новую звездочку. Тогда он просто-напросто оскорбил ее, даже про шлюх открытым текстом сообщил.