Леонид Милош - Братья по крови

— Давай, располагайся, — сказал Степаныч, — а я пойду к мэтру, позвоню твоим.　

— Кому? — не понял Боря.　

— Твоим мужикам. Они здесь недалеко со вчерашнего дня должны ждать. Скажу, чтобы в десять приезжали, твой билет на самолет и прочие причиндалы у них. А я часиков в восемь отсюда уеду, мне с ними встречаться ни к чему. Все, я свое дело сделал, а теперь отбой.　

Как странно прозвучала последняя фраза в устах Степаныча — чуточку суховато, по-казенному строго. А ведь там, у них, в изоляторе, уже давно наступил отбой. Сколько событий — и всего за один день. Боря долго плескался под душем, потом, удовлетворенно пыхтя, вытянулся на мягких и пахнущих необычайной свежестью простынях. Нет, все-таки жизнь прекрасна. Боря слышал, как Степаныч ушел, а затем вернулся обратно, залез под душ. Мысли сонно ворочались, думать ни о чем не хотелось. Непроизвольно всплывали картины событий этого бурного дня — тюремные коридоры, трупы, горы трупов, выстрелы и длинное, проносящееся мимо серой лентой, бесконечное шоссе, и Наташа. Сказочно прекрасная, но недоступная и далекая… Сон навалился на него всей своей силой и мощью. Видение задернулось сплошным серым занавесом.　

Проснулся он словно от толчка. Степаныч тихо возился у своей постели — торопливо заправил ее покрывалом, кинул сверху подушку. «Нет, все-таки он имеет отношение к армии, а не к милиции», — непроизвольно отметил Боря.　

— Вы куда? — приподнявшись на локте и перейдя на «вы», сонно спросил Боря.　

— Спи, еще рано. Твои только в десять приедут, а мне пора. У меня сегодня самолет, только в другую сторону.　

Боря все вспомнил. События вчерашнего дня пронеслись в его мозгу с необычной быстротой. Сон моментально ушел. Он резко поднялся, тоже стал одеваться.　

— Тебе еще рано, куда ты? — попытался остановить его Степаныч.　

Но Боря махнул рукой:　

— Не спится. Тебя провожу.　

— Ну, смотри.　

Они вышли на улицу. Воздух был прозрачно чист и по-утреннему свеж и холоден. Боря даже съежился. Постояльцы кемпинга еще спали, хотя со стороны главного административного корпуса уже слышалось звяканье посуды и утренние приготовления к завтраку.　

Степаныч залез за руль «Запорожца», запустил мотор, потом вышел к Боре, протянул руку:　

— Ну, бывай.　

Борис попытался как можно крепче, с чувством искренней благодарности сдавить эту сильную ладонь.　

— Может, мы с тобой все-таки увидимся? — снова сделал попытку Берзин.　

— Может, — усмехнулся Степаныч, и его косой шрам на подбородке стал более заметен. — Говорят, мир тесен. Я тут недавно в Индонезии был, по делам летал, и, представляешь, там случайно знакомых встретил. Сначала сам даже не поверил. Так что, может, Бог даст, и свидимся. Ну все, пока.　

Степаныч проворно влез в «Запорожец», газанул, развернулся и, махнув на прощание рукой, поехал к выезду из кемпинга, а оттуда на шоссе. Боря еще долго стоял, провожая желтенькую маленькую машину взглядом. Снова видение — вот оно было, и вдруг ничего нет. Словно не было ни тюремной камеры, ни той стрельбы, ни этого незнакомца, ни Наташи. Ничего не было. Словно все это приснилось.　

В десять часов в кемпинг заехали две иномарки — черный шестисотый «мерседес» с тонированными стеклами и представительный, такой же черно-траурный «лексус». Боря сразу заметил эти машины, и какое-то седьмое чувство подсказало, что это за ним. Он не ошибся, из машины выгрузились двое — Крест и Горячий, а следом за ними четыре охранника. Боря махнул им рукой, и они сразу же его увидели. Горячий с Крестом быстро зашагали к нему навстречу, а охранники предупредительно остались в сторонке, — когда боссы разговаривают, им при этих разговорах присутствовать необязательно.　

Горячий и Крест по очереди обняли Борю, даже поцеловали в щеку. Раньше они никогда не целовались, хотя по пьянке на каких-нибудь торжествах обнимались, бывало дело. Но сейчас эти телячьи нежности Боря принял, эти мужики показались ему по-настоящему близкими.　

— Ну, как ты? — спросил Горячий.　

— Все нормально, — ответил Боря.　

— Слушай, Учитель, а что за люди тебя оттуда вытащили? — спросил Крест.　

— Мои люди, Ванечка, очень хорошие люди.　

— Да-а, — уважительно протянул Крест, — там, у нас, твой побег такой кипеж поднял, все менты на ушах стоят. Из этого изолятора давно никто не бегал. Говорят, восемь трупов.　

— Может быть, Ваня, я не считал.　

— Да-а, серьезно!　

Боря прекрасно понимал Креста. Вместе работают, все силовое прикрытие в руках Креста, а тут вдруг — бах, такие новости!　

— Серьезные ребята, Ваня, это верно, — снова уклончиво ответил Боря. — Это моя так называемая тяжелая артиллерия. Я к ним обращаюсь только в крайних случаях, когда твои архаровцы ничего сделать не могут.　

— Я предлагал, — обиженно насупился Крест, — но вон, Михал Трофимыч запретил.　

Сейчас Иван Петрович Гаврилов хотел оправдаться, выставить себя в глазах Бори в лучшем виде, даже если для этого надо в присутствии Михаила Трофимовича Горячего его же полить. Ничего, потерпит, главное, чтобы с Борей все тип-топ было. Боря — это сила, и он у них главный. А Миша — так себе, сегодня он здесь, а завтра Боря его пошлет куда подальше, например, укреплять дружеские контакты с коллегами из Владивостока.　

— Правильно и сделал, — сказал за Горячего Боря. — Тебе такая операция не под силу.　

— Но я…　

— Ладно, не бери в голову, Ваня. Все нормально. Знаю, вы сделали, что могли. Все знаю. Зальман мне говорил. Выше задницы все равно не прыгнешь.　

Крест замолчал. Боря на него не сердился, значит, все в порядке.　

— Ладно, теперь к делу. Билет у меня докуда?　

— До Стокгольма, — быстро ответил Михаил Трофимович. — А оттуда в Америку, в Майами. Деньги туда мы уже перевели, двадцать восемь миллионов. Вчера Коля Шустак со своими людьми туда уже вылетел. К твоему приезду все будет готово. Ну, а дом сам подберешь. Кого еще к тебе туда послать?　

— Пока Коли мне хватит, больше никого не надо. А здесь как у вас дела?　

— Все хорошо, Боря, — продолжал Михаил Трофимович, — опт с Венгрией по спиртному увеличился. Оборот до одного миллиарда доходит, наших двадцать процентов. Весь «Абсолют» и «Смирновская» теперь через нас идут. Как ты и хотел, теперь мы монополисты, полные хозяева рынка. С бензином тоже все в порядке, поставки нам увеличили. Вот только с игорным бизнесом люди Михал Иваныча давят. С ним к тому же и Тимофей очень плотно завязался, они теперь лучшие друзья.　

— Воевать с Михал Иванычем опасно, — добавил Крест. — У него везде свои люди, он ведь бывший хозяин обкома, все-таки первый секретарь, а не хер с бугра. Да и у Тимофея команда тоже сильная. Без тебя мы не решались, но если ты скажешь, будем потихоньку их давить.