Леонид Милош - Братья по крови

— Но ведь вы же взяли киллера и человека, который его нанял? А человек этот действовал по указке мэра.　

— Да, это так. Жаль, что эти факты стали вам известны. Следствие от этого только страдает, а преступники заметают следы. Тот, кто передает вам эти материалы дела, будет строго наказан.　

— Но вы уже допрашивали Ходарькова?　

— Пока нет.　

— А почему вы медлите?　

— Я очень опасаюсь за жизнь арестованных, которые дали показания против Ходарькова. За последние четыре дня восемь трупов и одно неудавшееся покушение на кандидата в мэры Жиганова. А это очень серьезно, господа. Поэтому никаких комментариев, господа, тайна следствия!　

— Но что с Ходарьковым, почему вы его не арестовываете?　

— Не волнуйтесь, все в свое время, господа. Если его вина будет доказана, то суда ему не избежать.　

Журналисты каждый раз пытались разговорить следователя, и им это успешно удавалось. Правда, он «старался» ничего не сказать, но его сухие ответы говорили о многом. Во всяком случае теперь ни у кого не было сомнений, что Ходарьков преступник и часы его пребывания на воле сочтены.　

В понедельник утром по телевидению выступил Жиганов. Целый, невредимый и очень жестко и непримиримо настроенный. Он открыто обвинил Ходарькова в покушении на свою жизнь и возмущался медлительностью следствия и милиции! По этому поводу он уже послал открытое письмо Генеральному прокурору. Под конец своего выступления он заверил избирателей, что нисколько не напуган этим терактом, что полон сил и решимости идти до конца. Он не подведет и не обманет надежд своих избирателей, очистит город от всех этих коррумпированных элементов и криминальной грязи. Он победит. Потом под комментарий диктора пошли кадры расстрелянной машины Жиганова и места происшествия. Дальше телеведущий пел дифирамбы в адрес Игоря Ивановича и выражал надежду на его победу на предстоящих в четверг выборах.　

Рейтинг Жиганова после этого инцидента выстрелил вверх до фантастической отметки. В его победе уже никто не сомневался. В победе полной и сокрушительной. Все другие кандидаты, кроме Ходарькова, сняли свои кандидатуры в пользу Жиганова. Его уже так и называли — будущий мэр.　

А в лагере Ходарькова бушевала паника и творилась полная неразбериха. После всех этих сенсационных разоблачений Николай Семенович не на шутку перепугался. Какой киллер?! Какой заказчик?! Да они что там, с ума спятили! Он первый позвонил Остапчуку. Но тот, как всегда, вежливо ответил, что время для допроса еще не пришло. Ждите, вас вызовут.　

Николай Николаевич Шустак тоже сильно нервничал. Он прекрасно понимал, что это подстава, но сделать ничего не мог. Он смотался на день в Москву, поговорил там с кем надо. Из Москвы снова позвонили Остапчуку. Позвонили с накатом. Вы там смотрите, Максим Петрович, дров не наломайте, Ходарьков все-таки пока еще мэр. Максим Петрович умело отбивался от звонков. Идет следствие, о результатах он скоро доложит лично.　

Замять скандал людям Шустака так и не удалось. Напрасно были потрачены деньги, напрасно было убито время, разгром намечался ужасающий. После грозного выступления по телеканалу Жиганова в дело вмешался сам Генеральный прокурор. В тот же день Остапчук получил все необходимые полномочия, и теперь он со всей силы обрушился на мэра. За Ходарьковым приехали прямо в мэрию, охрана после небольшого препирательства все-таки пропустила московских милиционеров во главе со старшим следователем в апартаменты шефа. Охранники тоже чувствовали, что их шеф долго не продержится, поражение на лице у него написано.　

Когда Николай Семенович увидел входящих в его кабинет незнакомых людей в милицейской форме во главе с Остапчуком, внутри у него все замерло, лицо покрыла мертвенная бледность, последние силы покинули его.　

— Вы меня арестовываете? — испуганно пробормотал мэр.　

— Нет, пока только на допрос, — ответил следователь, но в голосе его сквозила явная угроза.　

— Я бы и сам к вам приехал.　

— Ничего, мы решили вас лично доставить.　

Максим Петрович прекрасно понимал, что подобный ход окончательно выбьет почву из-под ног мэра. Арестовывать его пока никто не разрешит, у него депутатская неприкосновенность. Но психологически и морально он уже будет раздавлен.　

Следователь специально ехал в другой машине, и Николаю Семеновичу приходилось всю дорогу молчать и думать о своем. А мысли лезли в голову самые отвратительные, будущее представлялось ему в самых мрачных тонах. Когда приехали в городскую прокуратуру, настроение у Николая Семеновича совсем упало. Сейчас ему почему-то вспомнился тридцать седьмой год. Наверное, именно так приезжали за руководителями его ранга, привозили к следователю на допрос, а потом прямо в коридоре расстреливали. Ходарьков с липким страхом осмотрел длинный, выкрашенный в казенные тона прокурорский коридор. Нет, только не здесь. Ужасно не хочется умирать. Тошнотворный комок подступил к горлу.　

— Что с вами? Вам нехорошо? — строго глядя на мэра, спросил Максим Петрович.　

— Да вроде бы нет…　

Следователь, абсолютно не меняясь в лице, усмехнулся про себя. Совсем перетрусил мужик, в штаны вот-вот надрищет. То же мне, — мэр, политик, боец! Дерьмо! Сейчас его расколем, он все грехи мира на себя возьмет!　

— Тогда, Николай Семенович, начнем допрос. Распишитесь вот здесь о том, что вы предупреждены об уголовной ответственности за дачу ложных показаний. Ну, а пока я не начал задавать вам вопросы, я предлагаю вам хорошенько подумать и добровольно во всем признаться. Тогда я смогу оформить явку с повинной, а это существенно облегчит вашу вину.　

— В чем я должен признаться?　

— В организации убийства Соловьева и Гидунова и покушения на жизнь Жиганова.　

Ручка замерла в руке мэра, строчки прыгали перед глазами.　

— Максим Петрович, — жалобно выдавил Ходарьков, — вы что, серьезно? Вы думаете, что я… Да вы что!　

— Ну, раз не хотите, тогда приступим к допросу и к очной ставке с гражданином Максимовым, который по вашему заданию нанимал киллера.　

Дальше Ходарьков уже плохо понимал, что происходит. Ему было ясно только одно: его очень хорошо и грамотно подставили. И скорее всего это сделал Берзин. Только он обладал такой властью и такими возможностями. Только он мог такое срежиссировать. Потому что он, Николай Семенович, не знал никакого киллера, он даже и в мыслях не собирался убивать Жиганова. И этого парня, который нагло врет ему в лицо и утверждает, что нанял его именно он, Ходарьков, тоже впервые видит. Наглая ложь и провокация. Да и зачем ему убивать Михаила Ивановича, своего старого приятеля и бывшего начальника? Михаил Иванович очень много сделал для него, и он, Ходарьков, ему по гроб жизни обязан. А вот с Берзиным у Михаила Ивановича были трения. Берзин его убрал, в этот никаких сомнений. Игорный бизнес они не поделили. Но вот зачем теперь Берзину убирать Ходарькова, тем более вот таким кошмарным способом?