Леонид Милош - Братья по крови

И Эдик вместе с Султаном удалились. Петрович тоже хотел встать, но Жора задержал его:

— Сядь, здесь останешься.

— Зачем? — глупо спросил Петрович.

— Чтоб не сбежал.

Когда Жора доел, он отвел Петровича в какой-то грязный вонючий чулан. Грубо пихнул его в угол, хохотнул:

— Располагайся, приятель.

И Жора захлопнул за ним дверь, закрыл ее на ключ. В тот же миг темнота навалилась со всех сторон. Дышать было тяжело, отвратительный гнойный запах какой-то плесени вперемешку с запахом нечистот сильно ударил в нос. Зажимая пальцами нос и вдыхая через раз воздух, Петрович опустился на какое-то тряпье. Боже, неужели ему предстоит здесь провести целую ночь?! А если не одну, пока Эдик не отпустит? Но где взять столько денег? Черт, все из-за баб, из-за этих проклятых проституток! Но кто мог знать, что они сопрут деньги?! Нет, надо обязательно их найти и привести к Эдику. Пусть он с них живьем шкуру сдерет, уж за ним-то не заржавеет.

Всю ночь Петрович не спал, промучился, ворочаясь с боку на бок на каком-то непонятном тряпье. К смрадному запаху он уже почти привык. Ближе к утру сильно захотелось в туалет, мочевой пузырь разрывался от напряжения. Но стучаться в дверь он не решился, тут же облегчился на стенку, чувствуя, как лужа мочи неприятно обтекает вокруг его ботинок. В маленькую щелочку двери сверху пробивался рассвет, где-то залаяла собака, хлопнула дверь. Маленькое кавказское заведение под названием «Восток» медленно просыпалось.

Выпустил его из этой крохотной вонючей тюрьмы совсем незнакомый кавказец.

— Иди на кухню, Эдик сейчас приедет, — сказал он, и Петрович послушно поплелся за ним.

Вид у Андрея Петровича был ужасный — помятое, серое лицо, взлохмаченные волосы, грязный, словно с помойки, костюм и затравленный бегающий взгляд. При виде этого человека Эдик брезгливо усмехнулся, сказал:

— Только ко мне близко не подходи, от тебя воняет.

— Хорошо.

— Ты что, обоссался?

— Нет, но…

— Ладно, как насчет денег?

— Эдик, я отдам, поверь. Только у меня сейчас нет. Но честное слово, я отдам. Если хочешь, я смогу взять в долг две машины, обе почти новые — «шестерка» и «семерка», прямо сегодня.

— Это мне нравится, а остальное?

— А оставшиеся деньги могу с прибыли — по пять тысяч в месяц.

Эдик усмехнулся:

— Почему по пять, у тебя же пятнадцать штук: в месяц прибыли! Забыл, что говорил три дня назад?

Петрович понуро опустил голову.

— Я трепанулся, — промямлил Петрович. — Мою прибыль легко проверить. Пятнадцати никогда не было, только пять.

— Ну ладно, — по-барски произнес Эдик, — так уж и быть, пойду тебе навстречу. Но по пятерке ты долго рассчитываться будешь, придется процент положить. И не забывай, что теперь твои яйца мне принадлежат, будешь делать все, что я тебе скажу. А если решишь соскочить, из-под земли достану. Ясно?!

— Ясно.

— А сейчас пойдешь с Султаном и Жорой за машинами. И не забудь помыться, а то от тебя разит, как от помойки.

В тот же день Петровича отпустили домой.

Состояние у него было подавленное. Он был в отчаянии. Чтобы фирма не заглохла, в нее надо вливать деньги — платить налоги, зарплату, аренду, взятки и оставлять кое-что на развитие. А если все пять тысяч отдавать Эдику, то вывод напрашивается сам собой. Правильно говорят, злые языки хуже пистолета. Теперь его собственный язык сыграл с ним злую шутку. Хвастался перед Эдиком, трепался налево и направо о своих фантастических доходах, теперь приходится платить по счету.

С женой Петрович не разговаривал, сидел, тупо уставившись в одну точку, и думал. Амбиции завели его в тупик. Телефон, стоящий на журнальном столике, не переставая трезвонил. Но Петрович не брал трубку, говорить сейчас ни с кем не хотелось. И только после тридцатою или сорокового звонка он нехотя, с раздражением подошел к телефону. Ну, что им всем от него нужно?!

— Ты куда, пидор, пропал?! — услышал Петрович угрожающий голос Эдика. Тот был явно пьяный, а скорее всего, обкуренный.

— Я… я… никуда… просто звонок не слышал, — залепетал в трубку Петрович.

— А я думал, ты того. Ты смотри мне, не дури.

— Нет, что ты, Эдик.

— Ладно, завтра я с Султаном за тобой заеду, поедем по твоим точкам, посмотрим, что там делается, я хочу лично контролировать свои деньги, ясно?　

— Да, да, конечно, как скажешь, Эдик.　

— И трубку бери! — бешено заорал Эдик.　

— Да-да, хорошо!　

На том конце послышались короткие гудки отбоя.　

Петрович с облегчением положил трубку на рычаг, но телефон тут же зазвонил снова, и Петрович от неожиданности резко вздрогнул.　

— Да? — вежливо произнес он, ожидая снова услышать грозный голос Эдика.　

— Хозяин, ты куда пропал? Второй день тебя ищу, да и ребята на работе волнуются.　

— Ваня, дорогой ты мой! — Петрович готов был расплакаться, услышав такой родной и преданный голос Вани.　

— Что случилось, шеф?　

— Беда.　

— Эдик?　

— Откуда ты знаешь? — опешил Петрович.　

На том конце провода послышался звук, похожий на смешок.　

— Догадливый.　

— Он, Ваня, он! Даже не знаю, что делать. В общем, приезжай скорее ко мне, спасай меня.　

— Адрес какой?　

Петрович продиктовал адрес, и Ваня обещал быть с минуты на минуту.　

Этот звонок внес в суматошный разброд мыслей, творящийся сейчас в голове Андрея Петровича, хоть какую-то видимость порядка. Деловитость и энергичность Вани успокаивала. Может, он действительно поможет, вырвет его из лап этого кровожадного Эдика. Уж тогда-то Петрович озолотит этого мужика, сторицей оплатит его услугу.　

Через полчаса Крест звонил в квартиру Петровича.　

— О, Ванюша, проходи, дорогой, проходи скорее! — возбужденно говорил Петрович. Ему так и хотелось сейчас обнять этого неказистого мужика с зековской рожей и положиться на него, как на отца родного.　

Крест прошел в комнату, коротким взглядом зыркнул по сторонам. Кругом ковры, дорогая импортная мебель, телевизоры, видики и прочее заграничное барахлишко. Вот бы обчистить такую квартирку, по привычке мелькнуло в голове Креста. Но он быстро отогнал эту мысль от себя. Теперь он не пацан зеленый, надо о будущем думать, а не о сиюминутном табаше, из-за которого так легко в очередной раз загреметь можно.　

— Давай, хозяин, рассказывай, что стряслось?　

Петрович на одном дыхании выложил все. И про девочек, и про пьянку, и о пропавших семидесяти тысячах Эдика, и про ресторан «Восток», про Султана с Жорой, про пытки должников и свое ночное заточение.　

С первых же слов Петровича Кресту все стало ясно. Он прекрасно понимал, что никакие деньги у этого Эдика не пропали. Просто пропадать было нечему, уж на зоне-то Крест научился разбираться в людях. Просто Эдик, словно дикий голодный волк, наткнулся в дремучем лесу на заблудшую перегулявшую корову и сейчас решился взяться за ее вымя двумя руками. И вымя это оказалось ужасно теплым, сочным, богатым.