Борис Кантор - Побег

Теперь я шел быстро, как заведенный; переходил ручьи, поднимался на невысокие возвышенности, не думая о времени. То и дело начинался дождь, но я его не замечал. Грунт по большей части был твердый. Изредка попадались белые грибы, которые я складывал в рюкзак. Других грибов я не брал. Иногда я видел ту высокую сопку, которую выбрал как ориентир. Однажды пересек разбитую лесовозную дорогу.

Но постепенно всякие следы человеческой деятельности исчезали. Рельеф местности становился более холмистым. Выглянуло солнце, и лес сразу же заиграл красками. Я вышел на возвышенность. Справа текла болотистая речка, а слева в нее впадала другая. Впереди, в километре с гаком, была видна еще одна широкая река. И хотя солнце стояло еще довольно высоко, я решил остановиться у слияния двух речек, где был хороший лес и сухой берег. И как только я остановился, то сразу же понял, что силы мои иссякли. При всем желании дальше идти я бы не смог!

Не садясь, я сразу начал собирать дрова. Если бы сел, уже точно бы не встал! Минут через двадцать бивак был готов. Костер горит, дров заготовлено достаточно, подготовлено ложе из толстого слоя лапника под раскидистой елью. Я наконец присел и решил сделать чаю, покурить, а потом уж готовить еду… и отрубился!

Проснулся я от голода среди ночи. Костер погас, и было холодно. Я заново разжег его, сходил к речке за водой, накрошил грибов, полпачки сухого горохового супа и немножко риса. Мясных консервов у меня больше не осталось. Получился полный котелок вкусного варева. Я съел всё, что приготовил, повалился на свое ложе и тотчас опять заснул.

Когда я проснулся, солнце уже взошло. По небу плыли редкие белые облака, а низину покрывал туман. Костер едва теплился, но мне удалось раздуть его, а после того, как я навалил на угли сухих сучьев, он заполыхал вовсю. Мое тело было сковано холодом и последствиями вчерашнего бега, но пятнадцатиминутная зарядка оживила меня. Я сварил рисовую кашу с остатками грибов и, заправившись, почувствовал, что могу идти дальше. Такой прыти, как вчера, конечно, уже не было, поэтому я пошел не спеша, постепенно втягиваясь в ходьбу.

Я вышел к небольшой речке и пошел вдоль нее; очень быстро оказалось, что она впадает в большую и, судя по всему, довольно глубокую реку, которая вскоре расширилась метров до семидесяти. Я решил пройти вверх по течению, чтобы найти брод, хоть это и уводило меня на север от нужного курса. Время от времени ощупывая дно длинной палкой, я наконец нашел подходящее место для переправы. Топи у берега не было, и глубина вроде приемлемая. Я разделся догола, чем сразу воспользовались комары и мошкара, надел ботинки на босу ногу, уложил одежду и ружье в рюкзак и сполз по травянистому берегу в холодную воду. Хотя у противоположного берега вода доходила почти до шеи, мне удалось перейти реку, даже не замочив рюкзак: я сумел зацепить его за лежавшую на берегу корягу и выбрался на берег. Опять пришлось скакать и отжиматься, чтобы разогреться.

Пока я занимался гимнастикой, туман немного рассеялся. То там, то здесь из воды выскакивали большие рыбы. Мне пришла в голову мысль порыбачить.

Ловить рыбу я научился еще в раннем детстве. Особенно запомнилась рыбалка с одним из моих старших братьев, Мишей. Мне тогда было лет пять, а ему — восемнадцать. Он тогда оканчивал сельскохозяйственный техникум и как-то раз приехал к нам в деревню на каникулы помочь с посадками в огороде.

Миша разбудил меня и моего брата Ивана, который был старше меня на два года, еще до восхода солнца. Отца и матери уже не было в избе. На столе стоял горшок с варенцом. Мы съели по кружке, закусывая хлебом, и пошли на реку.

Мать доила корову, а отец мерил участки огорода саженью и размечал их колышками для посадок.

Солнце уже осветило горы, но из-за леса еще не показалось. Мы спустились по крутому обрыву к тому месту на реке, где был глубокий омут. Миша сказал, что разговаривать нужно шепотом, и начал разматывать лески. Мое удилище было самым коротким, но всё же тяжеловатым для меня. Миша, чтобы поддержать меня, сказал, что зато мои руки станут сильнее, и показал, как наживлять червяка. У него это получалось ловко, а нам с Иваном приходилось долго пыхтеть, пока червяк оказывался на крючке. К тому времени он становился уж очень вялым.

Миша указал наши места и, отойдя от нас, забросил крючок в воду плавным взмахом удилища. Поплавок, едва коснувшись воды, стремительно пошел под воду. Миша дернул вверх удилище, и оно изогнулось дугой. Он стал плавно поднимать его, поводя из стороны в сторону. Видно было, что на крючке большая рыба. В это время нырнул в воду поплавок Ивана, но он смотрел на Мишину удочку и не увидел этого. Я зашептал ему: «Тащи!», — но поплавок уже выскочил снова на поверхность. То же самое случилось и с моим поплавком. А Миша уже вытащил на берег здорового окуня и накрыл его руками. Он снял рыбу с крючка и положил в ведро с водой. Потом подошел к нам.

— Ну что, прозевали? Не смотрите на меня! Смотрите на свои поплавки, иначе вы ничего не поймаете, а только скормите рыбе всех червей.

Мы вытащили свои голые крючки, и мне стало стыдно. Ладно Иван — он ловил рыбу только пару раз! Но мне-то уже не раз объясняли, что надо быть внимательным. Я наживил нового червяка и отошел еще немного в сторону моста, чтобы не было соблазна подсматривать за другими удочками. Здесь омут только начинался и еще было течение. Из-за короткого удилища я не мог забросить крючок достаточно далеко, и поплавок быстро подносило к берегу течением. Но после трех или четырех забросов поплавок наконец пошел под воду, и я подсек рыбу. Почувствовав ее тяжесть, я потянул удочку и из последних сил вытащил на берег хорошего чебака. Так у нас в Сибири называют плотву. Он высоко подскакивал в траве, но мне удалось накрыть его фуражкой. Я с трудом снял чебака с крючка и отнес в ведро. Миша показал мне большой палец. Теперь я был полностью захвачен рыбалкой, и мне удалось поймать еще двух или трех чебаков и штук пять довольно больших пескарей. Иван тоже что-то поймал. Миша то и дело вытаскивал крупных чебаков, окуней и ершей. В ведре было уже много рыбы, но и клев уже заканчивался…

Вывернув лежавшее неподалеку трухлявое бревно, я раздобыл с десяток крупных червяков, вырезал удилище, и через десять минут всё было готово к рыбалке.

Только забросил удочку, как поплавок ушел под воду. То оказался здоровенный окунь. Потом попалось несколько крупных чебаков. Затем еще один приличный окунь. Вот и хватит на уху. Было очень жаль бросать такой клев, но тащить лишний вес не хотелось. Да и мошкара сильно донимала! После чистки и разделки мой котелок оказался полон рыбы.