Борис Кантор - Побег

Я нашел толстый сук, осторожно вышел из леса на просеку и, убедившись, что справа и слева никого нет, лег на землю и быстро пополз к забору.

У самой колючей проволоки оказалось небольшое углубление. Лежа в нем, я с помощью ножа и сука, захваченного из леса, отогнул гвозди, которыми два нижних ряда проволоки были прибиты к короткому столбику, раздвинул их насколько оказалось возможным, протолкнул между ними рюкзак, а затем с большим трудом, ободрав в кровь руки и голову и разорвав брюки о колючки, и сам протиснулся на другую сторону забора. Прямо перед собой я увидел пару совсем свежих следов от солдатских сапог. Видимо, патруль только что здесь прошел.

Я схватил рюкзак и быстро побежал от забора в лес. Но оказалось, что это еще не всё! Я-то думал, что уже пересек границу и теперь нужно только быстрей уходить. Но через двадцать минут бега я неожиданно наткнулся еще на один забор, состоящий не только из горизонтальных, но и из часто пересекающих их вертикальных рядов колючей проволоки; пролезть сквозь него было невозможно!

По ту сторону забора виднелась укатанная грунтовая дорога, по которой, наверное, проезжали патрульные машины. Кроме того, вдоль забора шел какой-то провод — видимо, сигнальный. Меня охватил ужас! Ситуация, казалось, была катастрофическая. Но мне исключительно везло! Как, впрочем, и на протяжении всего похода. Рядом с этим забором почему-то не вырубили деревья! Наверное, его построили только недавно и очистить пространство вокруг него еще не успели. Я выбрал большую ель, стоявшую в полутора метрах от забора, быстро залез на нее и, повиснув на одной из толстых веток, раскачался и спрыгнул с высоты трех метров по другую сторону забора, едва не зацепившись за колючую проволоку.

В этот момент послышался шум, похожий на звук автомобильного мотора, но я, не обращая на него внимания и не зная, что еще могло ждать впереди, бросился со всех ног бежать через дорогу в лес, хотя меня вполне могли заметить с патрульной машины, которая, наверное, ехала по краю леса. Но я ни о чем не думал и бежал — бежал, пока не увидел красные и синие столбы. Их смысл я понял сразу: красный цвет означал мою родину, а синий был символом тысячи финских озер.

Свершилось! Очутившись на финской стороне, я на радостях запел эту дурацкую песенку: «Мы идем тропинкой самой узкой, КГБ вовек нас не поймать…». И хотя мои брюки превратились в лохмотья, а на ладонях были глубокие царапины, меня это совершенно не беспокоило!

Радоваться, впрочем, было еще слишком рано. Передо мной простиралась Финляндия, правительство которой обязано отправлять перебежчиков обратно в СССР. Первый же законопослушный финн, который поймет, что я русский, сдаст меня в полицию. После этого путь у меня оставался один — в Сибирь. А потому следовало быть очень осторожным и не расслабляться!

Я прошел мимо небольшой деревни, держа курс на запад. Первое впечатление — огромное отличие от деревни, в которой я вырос: здесь видны были ухоженные участки с красивыми домами; почти перед каждым домом — автомобиль. Такое у нас было трудно себе даже представить!

Вследствие недавних волнений и усталости от долгого путешествия я был настолько измотан, что мне было не до новых впечатлений. Уже близилась ночь, а я с утра ничего не ел. Миновав еще одну небольшую деревню, я почти вбежал в лес — теперь уже в финский.

Я слишком устал, чтобы искать хорошее место для отдыха. Нашел полянку, поросшую мхом и, даже не поев, рухнул под дерево и уснул.

Проснувшись на рассвете, я двинулся на запад и через пару километров вышел к небольшому озеру. Вспомнилось, что советские туристы, приезжающие в Финляндию, обычно проводят свой отдых у озер. Перейдя через небольшую грязную речку, я углубился в лес, а потом снова спустился по тропинке к озеру.

Передо мной открылся пляж с белым песком и с небольшими аккуратными пустыми домиками. Да, это определенно не Советский Союз!

Я снял ботинки, зашел в воду и пошел вдоль пляжа направо. Озеро лежало к западу от меня. Где-то впереди слышался собачий лай и шум двигателя. Очень хотелось есть, и нестерпимо болели ноги, особенно подошвы. На них образовались водяные мозоли с гнойными ранами. Только теперь у меня появилось время, чтобы как следует осмотреть их и смазать йодом.

В соответствии с моей картой на кальке, чтобы выйти к дороге, ведущей на запад, нужно пройти вокруг этого озера около двух километров. Его можно было обойти либо с юга, либо с севера. Если с севера, то расстояние больше, а если с юга, то путь короче, но будет проходить ближе к деревням.

«Должно быть, я ужасно выгляжу, — подумалось мне. — Каждый встречный сразу должен догадаться, что я русский перебежчик. Вот бы побриться, помыться и найти нормальную одежду!» Однако, посмотрев на себя в маленькое зеркало, я пришел к выводу, что, вполне возможно, смог бы сойти и за туриста после длительного путешествия. Вот только жаль, что у меня не было словаря финского языка. «Конечно, встречные отнесутся ко мне подозрительно. К тому же здесь наверняка все друг друга знают. Но если я буду проходить через деревни в дневное время, то, возможно, не вызову такого подозрения, как если бы держал путь по ночам».

Я всё-таки решил идти на юг. Убрав ружье в рюкзак, я вынул нож из-за пояса и переложил его в задний карман брюк. Если придется с кем-то бороться, то надо быть ко всему готовым!

В течение двух часов я шел по берегу озера, представляя собой яркий объект для наблюдения, и в каждый момент был готов убежать обратно в лес.

Уже почти обойдя озеро, я вдруг вышел к шоссе и увидел приближающийся ко мне легковой автомобиль. Это было настолько неожиданно, что я инстинктивно сжал ручку ножа в кармане.

Автомобиль притормозил возле меня. В нем сидело четыре человека, и все они были хорошо навеселе. У одного из них в руках была бутылка. Они спросили меня что-то на финском. Я ответил по-английски: «Я не понимаю по-фински. Я говорю по-английски». Парень, державший бутылку, с пьяной улыбкой протянул ее мне, но я отказался. Они поехали дальше и быстро исчезли из моего поля зрения. Я вздохнул с облегчением. В тот день я прошел около сорока километров и устал больше, чем обычно.

В ходе утренней ревизии выяснилось, что еды у меня осталось дня на три. Сухари и рис кончились, осталось три пачки горохового супа и немного сахара. Но мне было мало трех дней, чтобы пересечь Финляндию и попасть в Швецию. «Вот если бы остановить попутную машину! — думалось мне. — Конечно, это опасно, но другого пути нет. Нужно как можно скорее оказаться в Швеции!»