Антуан Лорен - Красный блокнот, или Парижский квест «Cherchez la femme» [litres]

– Я ухожу, – объявил он и поднялся из-за стола.

Подходя к кассе, он услышал голос Доминики: «Не обращайте внимания».

Тоже неплохое название для романа.

Фредерик Пишье явился в книжный ровно в семь вечера. Читатели его уже ждали. Он размотал шарф на шее, снял пуховик, пожал руки всем сотрудникам магазина, сообщил, что «страшно тронут» комплиментами Лорана по поводу своей последней книги, и позволил проводить себя к специально для него поставленному столу. На столе высились стопки «Небесных балок» и нескольких предыдущих его романов. Мариза принесла стаканчик глинтвейна и блюдо с пирожными. В зале уже собралось человек сорок, и двери без конца открывались, впуская все новых посетителей. Лоран сел рядом с Пишье, улыбнулся аудитории – негромкий гул голосов сразу умолк, – поблагодарил писателя за любезное согласие принять приглашение «Красного блокнота», а отважных читателей – за то, что выбрались из дома в такой холод, и наконец представил собравшимся Фредерика Пишье, коротко рассказав о его жизни и творчестве. Потом писатель ответил на вопросы владельца магазина, не просто прочитавшего, но и внимательно изучившего его книгу. Встреча закончилась дружными аплодисментами зрителей. Лоран встал, оставив писателя общаться с публикой. Дамьен разливал глинтвейн в пластиковые стаканчики; читатели выстроились в очередь к столу, за которым сидел Пишье. Лоран взял себе один стаканчик и подошел к Маризе.

– Народу много, это хорошо, – тихонько сказал он.

– Некоторые еще подходят, – ответила она, косясь на входную дверь. – А что-то Доминики нет. Не смогла прийти?

– Доминика больше не придет, – сказал Лоран, разглядывая плавающий в стакане кусочек корицы.

– Извините, Лоран. Похоже, я лезу не в свое дело…

– Ничего страшного, Мариза. – Он взял ее за руку. – У меня теперь другая… – Только произнеся эти слова, он вдруг сообразил, что сам не понимает, зачем их сказал.

Пишье с улыбкой выслушивал комплименты своей почитательницы Франсуазы и отвечал на привычные вопросы. Как у вас родился замысел книги? Как долго вы над ней работали? Наверное, вы изучили гору документов? Он уже заканчивал выводить: «Моей читательнице Франсуазе…» – когда она задала следующий неизбежный вопрос. «Вы сейчас работаете над новым романом?» – «Да, работаю», – лаконично ответил Пишье.

Два с половиной месяца назад он действительно начал разрабатывать сюжет, который в кругу близких именовал «дерьмовым» и о котором поостерегся говорить своему издателю. Он сочинял историю молоденькой служанки, жившей в начале 1900-х. Роман задумывался как обширная панорама, показывающая одновременно мир сельской Франции и высших кругов парижской буржуазии. Чистота чувств против развращенности нравов. Но он застрял на сороковой странице. Мари – та самая молоденькая служанка – вступает в связь с подручным мясника, парнем грубоватым, но романтичным; в нее влюбляется сын хозяев, робкий эстет, коллекционирующий жесткокрылых насекомых. Иногда на Пишье накатывало нечто вроде наваждения, и он говорил себе, что произведет на свет монстра, став первым, кому удастся вывести гибрид Гюисманса и Марка Леви. Порой его одолевало горячее желание отдать свою героиню в лапы живодера с Центрального рынка. Что касается юного идеалиста из хорошей семьи, то ему самое место было среди траппистов [4] Трапписты (Орден цистерианцев строгого соблюдения) – католический монашеский орден, отличающийся особо строгим уставом. . Все чаще случалось, что, выдавив из себя три строчки, он на целый день зависал в Сети, по большей части изучая сайт eBay в поисках вещей, которые никто почему-то не спешил продавать. Тогда он (по обыкновению своих собратьев по перу) вбивал в строку поиска свои имя, фамилию и название одного из романов и изучал отзывы блогеров и посетителей литературных сайтов, радуясь положительным и негодуя против нейтральных, оканчивающихся оскорбительным выводом: «Проходной роман, можно читать, а можно и нет». Иногда, воспользовавшись псевдонимом, он сам сочинял на Amazon.com и Fnac.com хвалебные рецензии, превознося невероятный талант Фредерика Пишье. Так, недавно он под ником Mitsi разместил на ресурсе Babelio.com статейку под названием «Следующий Гонкур – Фредерику Пишье?». Как у большинства писателей, у Пишье была и другая профессия. Он преподавал французский язык старшеклассникам – в пригородном лицее имени Пабло Неруды, расположенном по соседству с детским садом имени Робеспьера. После двадцати одного года учительства он начал чувствовать усталость. Нервное истощение, что вы хотите. Посоветовавшись с издателем и родными, Пишье взял годовой отпуск, чтобы целиком посвятить себя литературному труду. Теперь, когда он дни напролет сидел дома, пытаясь работать над текстом, он уже жалел о принятом решении, лишившем его общества учеников. Непоседливые, хитрые, изворотливые, порой до умопомрачения темные в смысле культуры, они, как он понял только сейчас, сидя перед монитором, наполняли его дни жизнью. Их представления о литературе зачастую лишали его дара речи. Маркиза де Мертей была, по их мнению, «щучкой», а Вальмон – «крутым чуваком». В тот месяц, когда они проходили роман, он разделил его на части – на манер телесериала – и задавал на дом прочитать «первый сезон», «второй сезон» и так далее. Название «Опасные связи» понравилось им сразу. Оно звучало современно, с сексуальным подтекстом, и вызывало любопытство. Как ни странно, но мысль автора XVIII века они поняли в целом правильно, хоть и по-своему. Что касается «Мадам Бовари», то большинство мальчиков считали героиню романа «занудой», склонной «заморачиваться из-за всякой фигни». Девочки понимали переживания Эммы гораздо лучше. Зато трудные шахтерские будни персонажей «Жерминаля» все без исключения воспринимали как чистой воды фантастику. Последние строки «Любви Свана»: «Подумать только: я попусту расточил лучшие годы моей жизни, желал даже смерти, сходил с ума от любви к женщине, которая мне не нравилась, которая была не в моем вкусе!» [5] Пер. А. Франковского. – вызывали больше интереса. Кое-кто из мальчиков даже находил сетованиям Пруста подтверждение, почерпнутое из личного опыта любовной драмы. «Герой конкретно запал на телку, которая ему не подходила. Под конец до него доперло, и он начал размышлять о себе и о жизни ваще», – написал в сочинении почти отличник Хуго (четырнадцать баллов из двадцати возможных). «Хорошее знание текста, – отметил учитель, – но глубина анализа недостаточна. Хуго, обратите внимание на правописание!» Несколько учеников, в основном девочек, прочитали «Небесную балку», а тихоня Джамиля даже попросила у него автограф. Ее вопросы о том, как пишутся книги, показались ему трогательными и вселили чувство оптимизма.