Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

Дед Мороз пришёл нарядный и абсолютно трезвый. Миша без запинки прочитал стишок про ёлочку, глядя блестящими глазками в глаза старика-волшебника и задыхаясь от волнения на длинных окончаниях. Дед Мороз Мишу похвалил за стих и старания в течение всего года, рассказал ему, как мчался на оленях, чтоб успеть поздравить всех детей с Новым годом, правда Снегурочка? У Снегурочки, видимо, нервы были послабее, и она с трудом улыбалась, но старательно кивнула. Вот тебе подарок от нас, Миша, сказал Дед Мороз и вытащил из своего мешка какую-то игрушку (никто потом так и не смог вспомнить, какую именно), протянув её малышу. Миша растеряно захлопал глазами и, потянув было руки навстречу, резко убрал их за спину, не отрывая взгляда от глаз Деда Мороза.

— Что такое, малыш? — спросил Дед Мороз.

— Я не просил игрушек, — тихо и было слышно, что волнуясь, ответил Миша, — я просил, папу чтоб ты мне вернул.

И заплакал. В плаче этом не было капризных ноток, или истерики, или злости — он просто стоял, держал руки за спиной, смотрел в глаза Деду Морозу, а слёзы текли по щекам двумя ручьями, за слезами некрасиво запузырились сопли. Первой не выдержала Снегурочка, потом Лена выскочила в ванную, а потом и жёны Васи с Геной, не то чтобы в голос и картинно, а как-то тихо и спокойно заревели.

— Что за шум, а драки нет? — оттолкнув Снегурочку дверью, домой ворвался Коля.

В прихожей сразу отчётливо завоняло горелым: у Коли не было левой брови, вся скула отчётливо желтела проходящим синяком, он смешно свистел на буквах «ч» и «ш» по причине отсутствия клыка и резца слева, но довольно улыбался.

Первым опомнился Миша. С криком «Спасибо, дедушка!» он бросился папе на шею. На крик ребёнка из ванной выглянула Лена и через миг уже тихо плакала на левом Колином погоне.

— О, тут нормально у вас, в смысле у меня, — из-под Миши и Лены глуховато говорил Коля, — что тут, думаю, мои, скучают же, а тут на тебе: и стол, и снежинки на окнах, и друзья, и Дед Мороз!

— Ты скажи, что там у вас, а то мне ещё половину семей обходить, — Дед Мороз взял Колю под локоть.

— Да нормально всё у нас. Ну погорели, ну там я вон бровь спалил, да зубы выбил. Кто легче, кто тяжелее, но живы все. Нам сказали про телеграмму, кто придумал эту секретность, а? Правда?

— Ух ты, ёпта, хорошо-то как! — и Дед Мороз властно указал Васе и Гене бровями в сторону кухни.

На кухне он плюхнулся на табуретку, снял нарядную красную шапку в звёздах и мишуре, обнажив под ней самую что ни на есть лысину в венчике седоватых волос, и сделался каким-то нелепым существом: от бровей и выше обычным мужиком, а ниже — сказочным персонажем.

— Наливайте! — махнул он рукой Васе с Геной. — Теперь можно и даже нужно! В пизду такой праздник, как сегодня. Не могу, ноги не несут. А что делать, надо же, да? Ну дети же, а тут пацанёнок заплакал и я… ну, бля, хоть в окно сигай, что, хуёвый волшебник из меня, думаю. А тут на тебе — и не хуёвый, получается. Что за барство? В стакан налей — на фиг мне стопка твоя, что я — барышня?

Хлопнули по стакану — Дед Мороз пил жадно, как воду, глотая кадыком и запрокинув голову. От закуски отказался, показал — наливай ещё. Зашла Снегурочка в слезах:

— Мне налейте.

— Так ты же не пьёшь?

— А я и не буду пить. Я буду собирать пробки.

— Душу свою затыкать?

— Именно. Давайте, ребята, с Новым годом вас!

Хлопнули ещё.

— О, смотрите, — Снегурочка показала в окно, — опять снег пошёл. Красиво, да?

— А меня тошнит уже от снега, — буркнул Дед Мороз, глядя на улицу. — Вот всё думаю, сходить в госпиталь и спросить у врачей, не бывает ли аллергии на снег. А то отчего я, как в окно выгляну, снег увижу, так каждый раз сдерживаюсь, чтоб не вырвало. Как думаете, комиссуют по аллергии на снег? Нет? И я так думаю, вот и не иду. Ну давайте по третьей, да мы пойдём.

— Э, дедушка! В руках себя держи, я тебя носить потом не буду!

— Да теперь можно, внученька, теперь-то ребята домой вернулись — кому мы нужны особо? Теперь там и так праздник взаправдашний, а не вот это вот вся вата и мандарины. Давай — наливай.

В кухню заскочил Коля, уже без шинели и в домашних тапочках.

— Ребята! Ребята, какие же вы молодцы, а? Я с корабля бягу — валасы назад, тут же думаю, что, мои, а я им икру несу, шоколад, вина бутылку, а тут на тебе! Ребята, я всё отдам! Нам обещали на днях пайковые выдать, я всё…

— Я не поэт, Коля, — перебил его Вася, — но я скажу стихами…

— Ты так смешно свистишь на буквах «ч», «с» и «ша», — перебил Васю Гена.

— Ага! — согласился Коля. — И это я приноровился уже, а сначала вообще форменный цирк был. Командир сказал, что если бы он раньше знал, то сам мне зубы выбил вместо того огнетушителя — так я ему настроение поднимаю!

— Что там было-то у вас?

— Да жопа была, давайте потом? Было, да прошло — не хочу сейчас об этом! Не, ребята, пить пока не буду, со своими посидим, потом уже, ладно?

Заглянула жена Гены:

— Геннадий, на выход,! И Василия с собой прихватите.

— Да вы что, ребята? Куда? Давайте у нас, вы как так, а?

— Вы посидите, а мы позже зайдём, у нас тут есть ещё дела, да Гена?

— Да? А, да-а-а!

У подъезда распрощались с Дедом Морозом и Снегурочкой. Постояли, думая, куда податься.

— Беременная Лена. Тест у неё Коле в подарок приготовлен положительный. В фольге и со шнурком, всё как положено, — объяснила Генина жена. — Так чего мы там будем мельтешить, дело интимное. Пойдём к нам, посидим пока, ну или к вам, а потом уже к ним зайдём, после курантов, когда Коля в себя придёт. Гена, что ты делаешь, скажи на милость?

Гена стоял запрокинув голову и открыв рот.

— Снежинки ловлю, — объяснил он компании, — вот почему они падают прямо, а вокруг моего рта сворачивают?

— Потому, что ты лошара, — объяснил Вася, — лошара ми кантара! Смотри, как надо, салага!

И Вася, ловко маневрируя, словил несколько снежинок ртом.

— Спорим, я больше словлю?

— Спорим! Девчонки, считайте!

— Да ну вас, дурачьё! Ну какое же дурачьё, а?

После того, как Гена победил со счётом сорок семь на сорок пять, они двинулись на площадь, а потом посидеть у кого-нибудь — не то у Гены, не то у Васи… Но, впрочем, какая разница? И если бы Коля вместо того, чтоб кружить на руках Лену и Мишу по очереди (он морщился от треснутого ребра, но тихонько, чтоб никто не видел), смотрел в окно, то он увидел бы, как друзья исчезают, укутываясь крупными снежинками, которые падали уже сплошной стеной и почти не кружились, а мягко стелились под ноги. И становилось сказочно красиво и пахло чудом.

Я иногда думаю, что учёные врут, что снежинки состоят всего лишь из двух атомов водорода и одного атома кислорода — где-то в их составе есть какой-то магический ингредиент, ведь откуда-то берётся это ощущение в воздухе, а откуда тогда? Да и чудеса случаются иногда, хотя, в общем и целом, жизнь не сказка, конечно.