Эдуард Овечкин - Норд, норд и немного вест

Поисково-ремонтный робот ПР-12/185 (в просторечье — Проходимец) обнаружил течь по заклёпке № 12 638 976. Чтоб убедиться (а на самом деле, просто отрабатывая алгоритм), что вода действительно забортная, Проходимец высушил заклёпку, немного подождал и, когда вода снова появилась, сделал анализ. Сомнений не оставалось (хотя у роботов их вообще не бывает) — вода забортная, никаким конденсатом тут и не пахнет. Так как в иерархии роботов Проходимец был предпоследним, то за дальнейшими инструкциями обратился он к главной управляющей станции ГУС-01/214 М (в просторечье — Гусь) и, получив их, пошелестел гусеницами в направлении основного ангара искусственных интеллектов (он же — мастерские). Гусь, убедившись, что инструкции получены, переключился на другие задачи, выведя на экран сообщение о течи в помещении хранилища семян модуля гидропоники (заклёпка находилась именно там), да и забыл о ней. Вернее, не забыл — роботы же ничего не забывают, а просто выключил из оперативных задач.

Техник второго класса Петрович опоздал (с технической точки зрения) на вахту, и в былые времена ему, конечно, влетело бы не то, что по самые помидоры, а много глубже. Но былые времена проходят, а новые накрывают с головой, как ты ни прячься, — и отдел обслуживания нежилых модулей продержался дольше всего: о них просто не сразу вспомнили. А как вспомнили, так сразу, в соответствии с новой доктриной станции, призвали в ряды военного ополчения, присвоили всем воинские звания (Петровичу достался «старший мичман») и поручили немедленно поменять таблички со старым названием станции «Аквамарин» на новые — «Свет новой зари».

— А где их взять?

— Ну вы же техники — сделайте!

— А из чего?

— Ну вы же военные техники — придумайте!

— А когда? Нас же всего семеро, и у нас вахты…

— Что значит «когда»?! Станция в опасности! Немедленно менять таблички!

В какой опасности станция, откуда она взялась, эта самая опасность, от кого исходит и чем грозит, толком объяснить никто не мог.

— Вы говорите, как отщепенцы! Вы, что, Родину не любите? Вы не верите нашему Лидеру? А может, вас в карцер?

— А у нас есть карцер?

— Теперь есть! Хотите, покажем?

— Не-не-не. Мы верим на слово…

Табличек оказалось неожиданно много, и сначала делать, а потом менять их пришлось всем сразу с короткими перерывами на сон. Хорошо, Гусь умный, если что, и сам справится.

Пошлявшись в жилых модулях и на самой верхушке станции, в модулях управления, техники отдела обслуживания нежилых модулей узнали, что они проспали на этот раз: шесть лет назад, на очередных выборах главы совета станции «Аквамарин», неожиданно для всех, победил не учёный, как было обычно до того, а маргинальный человек из остатков давно упразднённого за ненадобностью отдела контроля внутреннего порядка. И началось.

Сначала, как-то исподволь и незаметно, испортились отношения с другими станциями — «Аделаида», «Маренго» и «Шарлах», — было объявлено, что они отошли от истинного пути колонистов, и у станции «Аквамарин» свой, особый путь, по которому идти трудно, и сделать это могут только смелые люди, и будет тяжело, зато потом… ну, неважно, это детали, что будет потом и когда оно будет, но будет точно намного лучше. А раньше? Помните, как мы раньше?.. О-го-го же, а они? А они зажирели там и не выказывают должного почтения. Доколе это терпеть? Не будем более!

Дальше — больше. Восстановили отдел контроля внутреннего порядка, и так как заняться ему было нечем (потому-то его и упразднили), начали вводить ограничения и правила, для того, чтоб люди могли их нарушать, а отдел — работать. Чуть погодя, открыли карцер в одной из освободившихся станций наблюдения за внешней средой: а за чем там наблюдать? Ну, вода, ну, инопланетные формы жизни плавают, так они там триста лет уже плавают, и что за ними наблюдать? Вот форпосты, для наблюдения за врагом — это да, это требование времени! За каким врагом, возразили остатки учёных; а за любым, отрезали в новой администрации и взялись за упразднение учёных, больно умные, ишь, вопросы задают. В такое-то время! Основываясь на этой же причине, отменили выборы следующего главы совета и выдали нынешнему звание Лидера — он лучше знает, ему и решать, а что могут решить люди, — ведь не все из них даже достаточно образованны. Люди удивлялись, хмыкали, но, привыкшие за много поколений к спокойной жизни, что делать не знали. Да и отделу внутреннего порядка дубинки вон выдали.

С остальными станциями всяческие сношения прекратили год назад (а-а-а, сказали техники, так вот почему пропали нормальный кофе и сигареты! И немедленно отправили своего старшего налаживать контрабандные каналы, а то на этой местной бурде долго не протянешь), начали набор в вооружённое военное ополчение и подготовку к войне, вернее к отражению агрессии со стороны остальных станций (о которой соседи и не подозревали, как донесли потом по контрабандным каналам со станции «Маренго» вместе с кофе и сигаретами). Станцию решено было переназвать в «Свет новой зари», и курс развернуть с исследования и освоения планеты на возвращение к корням. И начинать было решено, естественно, с табличек.

Всё свободное от приборов и мебели пространство отдела обслуживания скрывал полумрак — техники давно уже не спали на всю катушку, и яркий свет резал им глаза, а Гусю свет и вовсе не нужен. Заварив чашку контрабандного кофе (в аккурат вторая партия подошла) и заложив за ухо контрабандную сигаретку (вообще на станции запрещено было курить почти везде, но кто тут узнает-то? Обычные люди сюда давно не ходят — роботов боятся), Петрович погрузился в кресло вахтенного, немного поёрзал, разгоняя бугорки обивки под свою анатомию и приготовился. «Сначала кофе, покурю потом и спать. Спать, спать, спать…» — уже от одних этих мыслей становилось сладко.

— Ну что там у нас? — спросил он Гуся и отхлебнул первый, ещё слишком горячий, но самый важный глоток.

Гусь вывел всю информацию на экран: разговаривать он уже не мог, раньше-то он всё рассказывал по степени важности, но ремонтные модули, на которых специализировалась станция «Аделаида» давно перестали поступать, ровно с того момента, как новое руководство открыло людям глаза на то, что слишком много за них решают и делают роботы, а вот раньше, их деды, нет, пожалуй чуть дальше раньше, вот, например, прапрапрадеды…

Отхлёбывая из чашки, Петрович листал строчки и читал всё по своему обычному алгоритму: то, что зелёным — не читаем (раз зелёный, значит всё в порядке), то, что жёлтым — не читаем тоже (оно же ещё не красное), а красного давненько уже не попадалось.

— Так, что тут у нас: зелёное, зелёное, зелёное, жёлтое, зелёное, красное, жёлтое… стоп. Еж твою мать! Течь!