Геннадий Руденко - Чабанка

— Рота! Приготовиться на завтрак!

— Рота! Выходи строиться! В две шеренги…! Первая шеренга… два шага вперед, шагом марш! Круго-ом! Предъявить карманы и подшивки к осмотру!

Единственный трояк я сразу заныкал за пояс галифе, за остальное я не боялся — подворотничок был практически белым, карманы пустыми. Вдруг, стоящего рядом со мной, парня как ветром сдуло, вот он был в поле моего бокового зрения и вот его уже там нет, только сапоги мелькнули. Я слегка повернулся — держась за горло, он хрипел метрах в трех позади. Его подворотничок не был достаточно чистым и сержант, обходя шеренгу сзади, взялся за этот лоскут и что есть силы рванул на себя. На свое горе парень пришил его намертво. У кого-то из карманов извлекались лишние предметы и тут же выбрасывались просто на дорогу, на асфальт.

На завтрак, кроме пока несъедобной для меня каши «дробь двенадцать» [36] «дробь двенадцать» — перловая каша (жар.) , были масло, хлеб и чай с сахаром. Мне хватило. После завтрака другие роты пошагали на плац, а наш карантин отвели назад в казарму. Почти все постели были перевернуты.

— Будем тренироваться, товарищи военные!

И следующий час мы осваивали великую науку заправки коек. Если сержанта линии где-то не устраивали, он снова и снова переворачивал всю постель. Наконец и это закончилось, по роте пошел шумок, который неожиданно закончился диким криком дневального:

— Рота! Смирно! Дежурного по роте на выход! — сержант, на ходу застегивая верхнюю пуговицу на своей гимнастерке, солидно засеменил в сторону входа-выхода.

— Товарищ старший прапорщик, рота карантина занимается заправкой постелей. Дежурный по роте старший сержант Дасев.

— Вольно!

— Рота! Вольно! — в спальное помещение медленно, руки за спиной, вошел прапорщик, мужик нормального сложения, слегка сухощавый, немногим выше среднего роста, его только портили близко посаженные глаза, благодаря чему лицо казалось чересчур острым, неприятным. Мы замерли, не зная, что мы должны делать. Он медленно обвел всех нас своими недобрыми глазами, четко развернулся на левом каблуке и тихо скомандовал:

— Сержант, выводите роту на плац.

Ну? И нормальный мужик, доброго сказочника здесь никто и не ожидал увидеть.

На плацу нас построили в колонну по три, было нас всего человек сорок-пятьдесят, я оказался в середине строя, в третьей или четвертой шеренге. Под команды сержантов мы начали ходить по кругу. Отрабатывали строевой шаг, повороты, пробовали запевать. Перекура пока у нас не было. Хэбэшки у всех взмокли, солнце палило нещадно сверху, снизу шел жар от размягченного асфальта.

— Левой, левой, раз, два, три!

Через часа полтора появился наш Лютый, первые пять минут он наблюдал за нашими перемещениями по плацу, а потом взял командование на себя:

— Рота! На месте-е-е стой! Раз! Два!.. Кто пошевелился? Командастойкомандасмирно! — кричал это он как одно протяжное слово, я даже не сразу понял смысл. Дальше последовало обращение командира к вверенным ему солдатам:

— Вы духи, вы никто, вас даже здесь нет! Я даже не могу вас выебать. Если кто-то будет жаловаться, что его выебал прапорщик Лютый, это будет неправдой — я не могу ебать то, чего нет. Это диалектика, распиздяи. А ебать я буду ваших сержантов, а они уже вас, потому что они диалектики не знают. А сейчас будем ходить по подразделениям, — при этих словах по рядам прошелестел легкий стон. Мы перестроились в колонну по пять, между колоннами вытянутая рука, между шеренгами два шага.

— Рота! Слушай мою команду, шаго-о-о… по команде «шагом» корпус наклоняется вперед. Наклонили корпус, я сказал, — он ходил между нами и одним только своим взглядом наклонял наши корпуса до угла падения… — марш!!! Замерли!!! — строй замер с поднятыми левыми ногами, согнутой в локте правой рукой и вытянутой назад левой. — Держим ножку, носочек оттянуть, нога должна быть параллельна земле, предплечье — параллельно земле. Корпус наклонить вперёд!

Когда уже казалось, что нога вот-вот упадет, сил удерживать ее не было, последовало:

— Раз!

Надо было грохнуть что есть мочи левой ногой в асфальт, поднять другую ногу и замереть. Даже у меня, у привыкшего к спортивным растяжкам ног, с этим упражнением были трудности, а что говорить об остальных. Ноги не поднимались, равновесия не было, прапорщик свирепел, он подходил то к одному, то к другому, орал в лицо с десяти сантиметров:

— Сойди с горшка, военный! Что ты жопу выставил, как проститутка!? Не на панели, бля! Два!!!

Пот заливал глаза. Всего час этого бодрящего упражнения и первый пацан упал в обморок.

— Рота, стой! Оттяните это в тень. Пять минут перекур. Разойдись!

— Товарищ прапорщик, его в санчасть надо.

— Здесь я доктор! Если кому-то плохо, то сначала я меряю температуру. Градусник кожаный показать?!!

Мы повалились в траву, в тень деревьев, между плацем и каким-то ангаром. В тени хоть можно было дышать.

— Рота! Закончить перекур! Строиться в колону по пять! — перед строем Лютый, внимательно обводит всех глазами и вдруг выбрасывает руку вперед:

— Военный, ко мне!

Не сразу сообразив, что приказ касается именно его, очередной незнакомый мне парень вышел из строя.

— Отставить! Вернулся назад и подобрал окурок, падла… Ко мне!

Видно, парень не успел докурить и последние затяжки уже делал в строю, что и заметил прапорщик.

— Не погасла? Раскуривай… раскурил?

В свою ладонь прапорщик взял ладонь бойца, вложил туда пылающий окурок и с силой сжал пальцы. Боец заскулил. Мы пораженные молчали.

— Кто хотел сказать «фашист»?!! Из-за такого пидора, который курил в строю, там за речкой душманы подразделение положили. Жить хотите, суки? Рота! Напра-во! Разобрались для ходьбы по подразделениям. Шагом… марш! Раз! Ногу тянем, ногу!

На этот раз прапорщик вошел в середину строя и начал проверять стойку, подходя к солдатам сзади. Впереди, по диагонали от меня тянул ногу, старался невысокий паренек с неспортивной фигурой и одутловатым лицом. Я уже знал, это Вовка Березов, тоже из Киева, но призывался он не в моей команде, здесь уже больше недели, послезавтра присяга. Лютый подошел сзади к Березе, посмотрел на его потуги тянуть ногу, а потом как даст ему сапогом по напряженной икроножной мышце опорной ноги, — Вовка с ног долой.

— Надо лучше стараться, воин! Выйти из строя! Два!!!

Так прапорщик обходил строй с конца в начало и каждый трепетал в ожидании страшного удара со спины по лопающимся от напряжения мышцам. Некоторые дождались, никто из них не смог после этого стоять в строю.

— Что, устали? Тогда для отдыха круг почёта гусиным шагом. Раз!

Оставшиеся, самые спортивные присели на корточки, сцепили ладони за затылком и, выбрасывая ноги то влево, то вправо, а от этого раскачиваясь действительно как гуси, пошли вокруг плаца. Круга нам хватило.