Юлия Монакова - Три девицы под окном

Ася извлекла плёнку из потайного внутреннего кармашка и вставила в аппарат. И тут же поняла, что вся бравада, которую она демонстрировала во время интервью, слетела вмиг.

– Не откажетесь сфотографироваться со мной? – робко обратилась она к Дэвиду, и краска смущения залила её прелестное лицо. Ася вновь почувствовала себя глупенькой влюблённой фанаточкой, которой до одури хочется заполучить совместную фотку с кумиром. Знаменитая уверенность в себе совершенно её оставила.

– Ноу фото! – предупредительно вскричал кто-то из русских организаторов, заметив её манипуляции. Но Дэвид широко улыбнулся и сделал успокаивающий жест рукою:

– It`s okay, I want to take a picture with this beautiful young lady. [2] It`s okay, I want to take a picture with this beautiful young lady. – Всё в порядке, я хочу сфотографироваться с этой очаровательной юной леди. (англ.)

Ася неловко топталась на месте, на пионерском расстоянии от Дэвида, и не осмеливалась подойти ближе для совместного снимка. Тогда он сам шагнул к Асе, положил руку ей на талию, приобнял и деликатно прижал к себе. Если бы можно было умереть в этот самый момент – Ася, не раздумывая, согласилась бы, ибо именно в тот миг она, как пишут в любовных романах, достигла вершины блаженства. Голова у неё кружилась от чудесного запаха какого-то ненавязчивого, но явно дорогого парфюма; колени мелко дрожали, и вообще весь её боевой настрой и запал как рукой сняло, словно это не она так раскрепощённо общалась с иллюзионистом каких-то несколько минут назад.

– Будьте так любезны, сделайте пару кадров, – попросила она репортёра, протягивая ему свою мыльницу. Тот скривился, будто жевал дольку лимона, но фотоаппарат взял.

Ася мечтала, чтобы эти секунды тянулись как можно дольше. Она даже забыла, что нужно позировать – просто наслаждалась обществом Дэвида, его теплом, его близостью…

– Smile please! [3] Smile please! – Пожалуйста, улыбнитесь! (англ.) – весело подсказал американский менеджер.

Она плохо соображала, что от неё требуется. Тогда Дэвид, наклонившись к Асиному лицу, приблизил свои губы вплотную к её уху, отчего его густые волосы пощекотали ей щёку, и тихо сказал:

– Say cheese… [4] Say cheese… – Скажи «сыр»… (буквальный перевод с английского, обозначает приглашение к улыбке, чаще всего при фотографировании)

Вернувшись домой, Ася первым же делом достала фотоаппарат и тупо отщёлкала оставшиеся кадры в стену, чтобы плёнка поскорее закончилась. Теперь с чистой совестью можно было нести её в проявку – жаль, что только завтра, сегодня все фотолаборатории уже позакрывались… Вынув драгоценную катушечку, внутри которой было заключено самое прекрасное в жизни воспоминание, Ася на секунду прижала её к губам.

Ночь была бессонной. Ася не могла дождаться, когда же, наконец, наступит утро. Она лежала на кровати, даже не раздеваясь, и вновь и вновь смаковала чудесные мгновения. Взгляд Дэвида… его голос, улыбка и смех… и то прикосновение, когда они вместе фотографировались… совсем лёгкое, ненавязчивое объятие… и его губы, которые были близко-близко…

Её так и подмывало позвонить девчонкам и пригласить их к себе, чтобы поделиться распиравшим её счастьем. Но Ася решила приберечь сенсацию до утра. Сейчас всё равно уже поздно, а вот завтра она предъявит им не только рассказ, но и их совместные фотографии с Дэвидом Копперфильдом! То-то они обалдеют! Можно, кстати, даже приврать для красного словца, что Дэвид выпросил у неё телефончик…

Еле-еле дотерпев до рассвета, Ася торопливо приняла душ, запихнула себе в рот бутерброд «с маслой и сырой», как она говорила в детстве, и, прихлёбывая на ходу обжигающий чай, выскочила в прихожую, где схватилась за сапоги. Раньше всего – в восемь утра – открывалась фотолаборатория, которая находилась у чёрта на рогах. Придётся ехать туда на метро с двумя пересадками. Можно, конечно, проявить плёнку и где-нибудь поближе, возле дома, но тогда придётся ждать аж до десяти часов! На это Ася пойти не могла, промедление было подобно смерти.

– Куда ты, Аська? – крикнула ей вслед мама, только-только проснувшаяся и выползшая на кухню завтракать. – Время – семь, у тебя же пары в девять начинаются!

Но входная дверь уже хлопнула – а дочери и след простыл.

К фотолаборатории она подъехала аж за полчаса до открытия и потом нервно приплясывала перед входом, зябко ёжась от противно моросящего сентябрьского дождика (зонт, конечно же, впопыхах забыла). К восьми утра её нервы были натянуты как струна. Ася топталась на узком крылечке, переминалась с ноги на ногу, проклинала последними словами непунктуальность работников и уже готовилась психануть, начав выламывать дверь. Но к счастью, вскоре появился молоденький сотрудник лаборатории – один-единственный – и отпер замок, с некоторым изумлением покосившись на алчущую проявки Асю, которая рванула внутрь чуть ли не вперёд него самого.

Парнишка ещё не успел занять своё рабочее место, как Ася уже выложила ему на стол плёнку и с тревогой спросила:

– А когда фотографии будут напечатаны?

– Проявка – через час. Бесплатно, если печать тоже будете заказывать у нас. Фото напечатаем к завтрашнему утру, – отозвался лаборант, принимая плёнку и упаковывая её в специальный конвертик.

Ася чуть не взвыла.

– Только к завтрашнему утру?! А сегодня никак не получится? – взмолилась она. – Мне и нужно-то всего несколько кадров…

– Ну… – парнишка уставился на Асю изучающим взглядом и смягчился: то ли из-за её красоты, то ли из-за неподдельного отчаяния, которое явственно читалось на этом прелестном личике. – Если доплатите за срочность, то можно и сегодня. Через пару-тройку часов приходите, будет готово. Так какие именно кадры вам нужно отпечатать и в каком формате?..

Эти пару часов Ася просто бегала кругами вокруг здания, в котором располагалась фотолаборатория. Можно было, конечно, зайти в какое-нибудь кафе неподалёку, выпить кофе и почитать книжку в тепле… Но движение – единственное, что успокаивало Асю при сильном волнении. Да и всё равно ей не удалось бы сосредоточиться над книгой, мысли витали слишком далеко от чужих вымышленных страстей. Её даже не сильно беспокоил тот факт, что она прогуливает лекции в самом начале учебного года – да наплевать, наплевать!..

– Сожалею, девушка, – молодой лаборант качал головой и выглядел действительно очень огорчённым, – но напечатать фотографии не удалось. Ваша плёнка засвечена с самого начала, а затем идут какие-то странные кадры с ковром на стене…

Асе показалось, что она сейчас умрёт.

– Как засвечена? – жутким голосом переспросила она. Парнишка сочувственно развёл руками:

– В начале – несколько совершенно белых кадров. Очевидно, вы ненароком приоткрыли заднюю панель фотоаппарата и засветили первые снимки… Мне правда очень жаль, – добавил он, обеспокоенно наблюдая за тем, как переменилось её лицо. Словно ей только что сообщили о смерти любимого человека…