Дмитрий Пригов - Мысли

Неизвестно, между кем все это происходит.

Неизвестно, что происходит и о чем, собственно, речь идет.

Однако же в то же самое время энергия разнесения различных полюсов, векторов повествования весьма значительна.

От России до Японии.

От спрятанного маленького пруда до огромного открытого со всех сторон и небу Фудзи.

От возраста искушенного и искусительного говорения до детской сугубой инфантильности.

От холодных рыб с непонятной половой идентификацией до неясной антропологии сексуальных перверсий.

От ахматовской ясной поэтики как наследницы классического русско-европейского стиха и культуры XIX века до современной спутанности и тяжелой аллюзивности.

Однако же вся эта энергия разнесения явлена в пределах 9 строк и 28 слов (считая и предлоги) русского языка и культуры (или, если вам больше нравится, бескультурья нынешнего) русского стихосложения. То есть исключительно здесь это и происходит, вернее, произносится и тут же исчезает, как фантом, уносится, переносится на другую речь, другие речевые фантомы, другую жизнь.

Рисунки из серии Бестиарий я рисую уже на протяжении более чем 30 лет, параллельно с другими сериями (Чаши, Имена, Шары, Яйца, Столбы, Стулья, Фантомы инсталляций и другие).

Стиль бестиарных изображений возник с древнейших времен. Видимо, с времен первых визуальных опытов человечества — один из них, наскальное изображение, представляет собой человеческое существо с крыльями и звериной головой (одна из расшифровок — шаман или колдун в маске и с крыльями ритуального тотемного животного). В дальнейшем эта линия проходит через древнеазиатские, античные и средневековые зоо-антропоморфные изображения. Постепенно значение, содержательное наполнение подобных вещей во времена Возрождения, барокко и классицизма сместилось от магического и ритуального в сторону нравственно- и институционально-символическую. В отличие от сюрреализма, произвольно (соответственно логике сновидческих фантазий) сочленяющего разнородные человеческие, звериные и даже механические элементы, стиль бестиарий придерживается исключительно строгой системы сочетания зооморфных и антропоморфных элементов строго по суставным сочленениям (самой этой структурой сочленения подтверждая единство звериного и человеческого мира).

На рисунках изображены портреты вполне конкретных персонажей — известных исторических деятелей, деятелей культуры, просто моих друзей или же людей, возжелавших оказаться в этом славном ряду. Понятно, что это не обыденные, а, так сказать, метафизические, небесные портреты, первоизображения персонажа, обладающего всем набором элементов, дающих ему возможности в дальнейшем, в реальности, явиться во всевозможных звериных и человеческих обличьях (персонажи, как заметно, являются, так сказать, андрогинами, то есть существами — по греческой мифологии, имеющей аналогии и в других древнейших мифах и поверьях, — обладающими еще не поделенным на различные организмы набором женских и мужских признаков).

Система предметов и знаково-геральдических знаков весьма строга и наполнена вполне конкретными значениями. За спиной персонажа располагаются согласные буквы его фамилии (как его основание, фундамент). Сбоку в кругу располагаются гласные буквы фамилии — огласовка, анимация, оживление. Разделение гласных и согласных происходит по аналогии с древними языками (например, ивритом и церковно-славянским). Две чаши — с черным наполнением и красным — обозначают сосуды жизни и тайны. Сосуды разной конфигурации и различного материала из древности являются ритуальными предметами с ритуальным же наполнением (начиная свое происхождения от примитивных лунок в камне и продолбленных углублений в дереве). Черный и красный совместно с белым являются основными цветами метафизических систем. Черный символизирует тайну (mistery); белый — излучение, энергия; красный — жизнь (vita). Кстати, три этих цвета были основными цветами русского авангарда начала ХХ века.

Яйцо в индоевропейской мифологии представляет собой первичную космологическую субстанцию, из которой возник мир. Пустое яйцо обозначает пространство, <���предоставляющее> возможность укрыться, обжить это пространство (подобное же в других символических системах обозначает раковина, ущелье, бочка и все подобное).

В левом нижнем углу в кругу расположена первая буква имени персонажа, обозначающая возможность, потенцию личностного. Внизу же белое пятно и круг представительствуют собой белое солнце и черное солнце — так сказать символы, репрезентанты белого и черного, двух энергий, порождающих рисунок (да и весь космос, вспомним из Евангелия: «и свет во тьме светит»). Также внизу и по краям находятся черные пятна, обозначающие черные дыры, представители скрытого вещества вселенной и, вообще, всего скрытого от человеческого восприятия, невидное, тайное существование в мире. Вверху два треугольника (вершиной вверх и вершиной вниз) — в древней мифологии обозначают мужское (треугольник вершиной вверх) и женское (треугольник вершиной вниз). Два круга — черный и белый — в руках у персонажа обозначают явную и скрытую вселенную, которой он уже обладает. Два квадрата — черный и белый — значат явный и скрытый космос (квадрат в символической системе обычно обозначает землю, основание, место для утверждения — вспомним черный квадрат Малевича).

Два маленьких крестика по бокам также встраиваются во все метафизическо-символические системы обозначений. По индоевропейским мифологическим представлениям персонаж в этом мире по вертикали (верх — небеса, середина — земля, низ — потусторонне царство) движется волей креатора, творца, Бога. По горизонтали же в космосе он движется своей волей. Эти кресты для того, чтобы персонаж не исчез с рисунка.

Растения, заполняющие большое пространство рисунка, обозначают просто цветение, acme, высшую точку и степень цветения, расцвета личности.

К тому же следует обратить внимание, что отдельные элементы белого (круги, буквы за спиной персонажа) загораживаются изображением, в то время как растение само перегораживает изображение. То есть, изображение находится как бы в плоском, почти не улавливаемом глазом пространстве между двумя белыми элементами (вспомним, что белое — это чистый свет, энергия), находится в ирреальном, магическом пространстве.

Почти все, сказанное про значение цветов и самой чаши, относится и к этой серии. Чаша на рисунке (в отсутствие других предметов и персонажей) в одиночестве представительствует некое существо, существование. Деревянные брусы представляют начальные элементы любого строительства, водружения, сооружения, элементарные материальные единицы человеческой деятельности (к примеру, из горизонтальных брусов при минимальных усилиях можно воздвигнуть дом, ворота или крест). За всем этим встают слова, возникающие в черном пятне, пространстве. С древних времен царили представления о тайных истинных именах предметов, существ и явлений, предстающих перед людским взором в черном магическом пятне белыми горящими буквами (как, скажем, видение Фауста или в Библии, Навуходоносору [137] Пригов ошибся: буквы на стене появились на пиру у сына Навуходоносора, Валтасара. См: Даниил, гл. 5. — горящие белые буквы в черном пятне: мене, текел, фарес). То есть некие имена-идеи, существующие в другом мире и являющиеся в этот мир вещей и предметов как отдельные и саможивущие существа, могущие зайти, заплыть за спину предметов в качестве его нового имени, взамен другого, неистинного или случайно данного, и тем самым включить вновь поименованный предмет или ситуацию в другую систему взаимной повязанности или в другую мерность, иной мир. То есть мы присутствуем при этом магическом процессе, как бы остановленном на мгновение.