Макс Неволошин - Срез

— Эй, мужики! Вы не в «Зарю» идете?

Четверо остановились. Обернулись.

— Ну, допустим… — хмуро отозвался ближайший к нам, — а в чем дело-то?

— Да так, познакомиться… — улыбнулся Санек. — Мы сегодня туда на танцы собрались.

— Долго еще идти? — спросил другой: худой, лохматый тип в круглых очках (под Леннона косит, догадался я. А похож…). — Машина сломалась на полдороге, а нам там обед заказан.

— С полчаса, — радостно сообщил Санек, — только на обед вы опоздали по-любому. Так что… прошу к нашему столу!

Музыканты переглянулись.

— Хавчика полно, — дожимал Санек, — и выпить есть.

— Мы на халяву не пьем. — сказал Леннон. И достал бутылку «Зубровки» из рюкзака.

Через полчаса наступило глобальное потепление, и все заговорили одновременно. Мне в собеседники достался Леннон, его и звали подходяще — Женя. Оказалось, что наши музыкальные пристрастия совпадают до запятой: Beatles, Creedence, Smokie. Нашлись и общие знакомые.

— Значит так, Макс, — говорил Женя, — жду тебя в «Центральном» в любое время. Даже когда меня там нет. A я там практически каждый день… то есть вечер. Заходишь и говоришь, я к Жене, клавишнику, я его друг. И аллес — ты внутри. Я предупрежу кого надо, боссы ручные. Я ж не только клавишник, я — франт вокал, понимаешь!? У меня столик персональный…

— Опять Жека хвоста задрал, — заметил кто-то из группы. — Слышь, франт, нам двигать пора.

— Все, идем. — Женя встал. Его слегка качнуло. — Но с ребятами не прощаемся. Спасибо вам, ребята, классно посидели.

— С тебя песня, — сказал я, — с объявлением. Ну там… для нашего друга Макса его любимый рок-н-ролл.

— Червонец. — Женя похлопал меня по плечу. — Шутка. Ноу проблем, братан. Только напомни.

Нам повезло — в «Зарю» в тот вечер пускали всех желающих. К санаторию активно подтягивался готовый к веселью народец. Я (ей-богу не вру!) шел с двумя эффектными блондинками, сестрами Галей и Олей. С одной из них, кажется с Галей, у меня в то лето был роман. Тяжелый пульс живой музыки с эхо-эффектом слышался издалека, заставлял ускорить шаг. Внутри мы быстро нашли Санька и Круглого, скачущих в большой кампании нетрезвой молодежи: обслуги, поварешек, вожатых и местной шпаны. Многих я знал. Нас шумно встретили и приняли в круг. Середину его украшала авоська с «Агдамом».

Бригада лабухов отжигала на совесть. Снимали почти в ноль «Машину», «Динамик» и «Альфу» (начинать полагалось с отечественных песен). Сам Женя неплохо имитировал гнусавость Макара и подвывание Кузи. Потом «по многочисленным просьбам» сгоняли актуальный тогда шлягер про белый теплоход, от которого у барышень окончательно снесло крышу (визг, ор, стриптиз). В перерыве отлавливаю Женю:

— Ну что, договор в силе?

— Ты о чем? А-а, да не вопрос! Как только услышишь «Imagine», следующая твоя.

Вскоре Женя запел «Imagine». Я ждал близости к оригиналу, но не до таких мурашек. Пригласил Галю, шепчу ей на ухо:

— Следующая песня будет для меня.

— Как так?

— А вот так. Объявят: для Макса рок-н-ролл.

— Они тебя знают что ли?

— Любят. Сейчас услышишь.

— Сейчас для Макса песня будет, — хвалится Галя сестре. И тут, без намека на объявление, звучит… «Stand by Me». В образ вошел, блин! — обозлился я. — И забыл, скотина.

— Трепло. — усмехнулась Галя.

— Н-да. — сказала Оля.

Сквозь потные ряды танцующих я устремился к эстраде. Жестикулирую новому другу: какого хрена?! Он поморщился: забыл, извини! И показывает: ОК. Сейчас, мол…

И вот наступил момент истины. Представьте, я — молодой, красивый. Джинсы Dakota. Забот ноль. Девушки — только свистни… И Женин голос, с чистыми комсомольскими интонациями (мне б такой с утра), летит над танцплощадкой:

— Друзья… зья… яа! Минуточку внимания… учку… мания… ания… — Женя щелкнул каким-то тумблером и заговорил по-человечески.

— А сейчас… Для нашего друга Макса. Из лагеря «Маяк» … Исполняется… его любимый… РОК-Н-РОЛЛ!!! Толпа взвыла. Вспыхнули как салют фонари над эстрадой. Сотни рук потянулись ко мне. Десяток блондинок кинулись мне на шею. Время растянулось как эластичная пленка и… клик, клик, клик — лопнуло, прошитое аккордами суперхита Creedence. Танцплощадка рванулась в последний бой! Драммер сыпанул картошки, и Женя завопил фальцетом:

Seven thirty seven coming out of the sky,

Won't you take me down to Memphis on a midnight ride?

I wanna move!

Playing in a travelling band. E-yeah!

Well, I'm flying 'cross the land, trying get a hand,

Playing in a travelling band! Wow!

Не помню, чем закончился тот вечер, но драки не было точно. Кажется, шли куда-то после танцев шатким черным лесом. А потом снова что-то пили. Или, наоборот, сначала пили, а потом шли. А может и не шли вовсе, а вели кого-то в жопу пьяного домой. И это, скорее всего, был я.

Лето, ежась, спешило прочь. Начался учебный год. Eдва ли не с каждой стипендии мы наведывались в ресторан «Центральный». Только называли его «У Жени». Цены там, правда, кусались, зато напитки вносились почти легально, и двери открывались ногой. Нельзя сказать, чтобы мы с Женей стали друзьями. Перезвонились раз-другой. Обменялись пластинками. Песен я ему больше не заказывал.

Через год мне пришлось уехать далеко и надолго.

А вернувшись, я обнаружил на месте любимого ресторана обувной магазин. Женин телефон не отвечал. Позднее я узнал, что «франт вокал» подался на заработки куда-то на юга. Круглый бегал от следствия: попался на махинациях с икрой. Его мама рассказала мне, что Санек угодил в колонию за угон мотоцикла. Институтские друзья тоже не спешили в мои объятия. Один увяз в семейных драмах. Другой стал фермером и торговал на рынке говядиной. У третьего поехала крыша… Однажды, мучаясь бессонницей, я набормотал что-то вроде стиха. Мои друзья, как выяснилось, живы. Но стали словно траурный обряд их встречи, а вернее перерывы, которые о большем говорят. Всех не собрать уже ни в ресторане… ну и так далее. Много позже, через двадцать с лишним лет я понял, ч т о сочинил тогда. Всех не собрать у Жени в ресторане…

Я сделал это открытие на работе. И весь путь домой размышлял: что это? Простое совпадение или трюки бессознательного? А дома налил себе рюмаху коньяку, отыскал на YouTube «Imagine». И, глядя на человека за роялем, выпил за другого, подарившего мне самый счастливый момент в жизни. Возможно, момент этот слегка того, глуповатый. Так ведь… и жизнь получилась не шибко умная. А другой все равно не будет. Эх, ладно! По второй — и закусим, господа!

Марина взяла отгул и поехала на шоппинг. Около полудня звонит мужу на работу.

— Ты в портвейне разбираешься?

— Естественно. В каком смысле?

— В том — какой самый лучший портвейн.

— Три семерки.

— Оставь свой школьный юмор. Я в Дэн Мерфи и…

— Лапуся, я забыл о портвейне, как только мы слезли с бенефита. Что вообще за странная идея? Возьми лучше бренди.