Александр Кротов - Как почувствовать одиночество

— Ты как-то сухо со мной общаешься.

— А надо мокро? — не удержался я от иронии.

— Просто я скоро уеду из города. Надолго, возможно, навсегда, — со скорбью в голосе сказала Ульяна.

— Зачем? — мне стала интересно.

— А что тут делать? Уеду в город побольше…

После некоторых расспросов призналась, что в Питер. Боже, что ж всех людей так туда тянет. Был я там целую неделю. Духом рока не пропитался, с Гребенщиковым и Шевчуком в метро не пересёкся, местные поребрики с парадными не впечатлили. Впечатлили раздвижные мосты, много неформальной молодёжи и долгие, холодные дожди. Но это не вызвало у меня мыслей о том, что надо срочно переезжать в Питер. Зато все знакомые, что там побывали хоть проездом, грезили об этом городе и мне, как творческой личности и поклоннику «Зенита» просто советовали сменить прописку на Питерскую. Но, я не поддавался. Я где родился и там не пригодился.

— Если дан тебе талант писать на стенах в сортире, в Питере ты художник в андерграундном стиле, — процитировал я «Пилот».

— У меня подруга оттуда, Катька Ветер, знаешь…

— Не знаю, но слово «ветер» может многое сказать о человеке…

— Так вот, она предложила там вместе работать в крутом ресторане и жить у неё. Я долго думала и согласилась. Но, хотела бы знать, что ты на это скажешь.

— Долго думала, это со вчерашнего дня? — поинтересовался я.

— Нет. Дольше.

— А что говорит твоя новая любовь по этому поводу?

— Ничего не говорит. У меня старой-то любви не было, а ты про новую…

— А у меня была, — как-то горько признался я.

— Вы встречаетесь с той девочкой, с которой ты был на Дне города?

— Дно города, — задумчиво сказал я.

— Колись! — потребовала от меня Ульянка и легонько ущипнула за руку.

— Нет, просто знакомая, — смутился я.

Сегодня я мельком взглянул в медицинскую карту Аси, и узнал, что она меня на четыре года старше. Впрочем, это было не важно. Почему-то стало важным то создание, что сидело рядом со мной на лавочке. И любовь и отвращение боролось во мне к этой непосредственной особе. Но в ней была жизнь, а в Асе я нашёл только тоску зелёную.

— Вы хорошо смотритесь вместе, — подметила Ульяна и сменила разговор. — Извини, я, наверное, много лишнего тебе когда-то наговорила. Просто, у меня такой период в жизни.

— Смотря что считать лишним. Вот в твоей жизни я стал лишним, и ничего. Такой период. Играем в хоккей.

— Ты не думай, что я ушла от тебя к кому-то другому. Я просто ушла. И этого кого-то другого нет.

— Ясно. А с Питером-то что? Если хочешь — езжай, — сказал я, хотя мне не хотелось, чтобы она покидала наш уютный город.

— Спасибо тебе большое, я тоже так думаю. Просто немного сомневалась. Чуть-чуть.

— А знаешь, я не хочу, чтобы ты уезжала, — почему-то выпалил я.

— А что ты хочешь? — заискивающе спросила она.

— Я хочу, чтобы ты снова была со мной.

Она отвернулась, я закурил. Театральная пауза.

— Нет, извини, мы не можем быть вместе. Я хочу, чтобы ты был моим другом.

— Извини, но с друзьями я пью водку и ругаюсь матом, не думаю, что нам это подходит, — сказал я. Я был расстроен.

— Это значит нет?

— Я подумаю, — зачем-то сказал я.

После этого мне удалось быстро сменить тему. Мы поговорили про мою болезнь, про Питер, ещё про что-то. Потом разошлись. Она обняла меня на прощанье.

Дома я опоздал на «Папиных дочек». Ночью спал плохо. Похолодание.

Образы. 3\2.

Здесь, в мире боев на смерть, я, именитый гладиатор, вышел на последний бой, когда в других мирах наступило затишье. Я оказался отслоившимся персонажем…

Дождя не было. Было сухо, но холодно. Зрителей, как ни странно, пришло не так много, как предполагалось. Император сидел со скучающим взглядом, закутанный в одеяла. Его свита о чем-то не спеша шепталась. Моя любовь сидела всё в том же синем платье с обнаженными плечами (как и велит обычай) и не обращала никакого внимания на холод. Взгляд её был пустым и отрешённым. И каким-то грустным. Будто она поняла свой грех, что ради неё погибло столько людей, хотя у неё и была возможность отказаться от этой крови. Она могла выбрать себе любого в мужья из сословия хозяев. Но нет, ей захотелось настоящего мужчину. Убийцу. Она и сама была своего рода убийца. Надеюсь, ты вдоволь напилась крови? Я её даже возненавидел. Но любить не перестал. Сейчас это очень важно перед последним боем. Я вышел на арену, поклонился всем, громко произнёс клятву, назвал своё имя, снял защитный шлем и бросил его на землю. Мой соперник сделал так же, только более уверенным голосом. Я тяжко вздохнул.

Мой соперник был выше меня, худощав. Шатен с голубыми глазами. Не красавец, на мой взгляд. Но мужества в его чертах было хоть отбавляй. Было заметно, какой он прошел путь к этому бою, но каких-либо следов ранений у него я не обнаружил. Он вытащил меч и выбросил в сторону щит. Я последовал его примеру. Мы молча сошлись в серии первых ударов.

Перед боем я отпустил на волю всех своих слуг. Позаботился о том, чтобы они смогли незамеченными убежать до самого леса, а там их точно не найдут. Они молча собрали меня в последний бой. Лекарь подготовил более удобные примочки на ногу, чтобы в бою не мешались, оружейник достал мне новый меч. Красивый и прочный. Но они ушли, не сказав ни слова. Я тоже промолчал. Так или иначе, я иду навстречу новому существованию.

И вот только в самом начале боя я понял, что повязка на ноге доставляет мне массу неудобств. Я снова стал хромать. Мой соперник, про которого говорили, что ему всегда везёт, увидел это, и начал бить очень неудобными для меня ударами, заставил много перемещаться по арене. Я совсем измотался, а он все наступал и наступал.

Всё кончилось так банально. Он меня вымотал. Совсем. Один из его ударов сократил мой меч в длине примерно в два раза. Сталь оказалась в нём некачественная. Второй такой удар я отбить не смог. Остатки меча улетели далеко в сторону.

Мигом ранее я получил прямое ранение в живот и левой рукой прикрывал дырку в нём, искренне надеясь, что кровь перестанет так течь, уменьшая мои силы. Но голова кружилась, я стоял в оцепенении без оружия. Я всё понял. Я всё знал.

Сейчас, по законам жанра, мой враг красивым и сильным ударом, отшибёт мне мою дурную голову. Я посмотрел в сторону императорского ложа. Она сидела, напряжённо вглядываясь в нашу сторону. Я так хотел поймать её взгляд. Больше всего на свете, мне хотелось встретиться с ней взглядом. Но этому не суждено было случиться. Я надеюсь у них не будет счастья.

Я перевёл взгляд на своего противника. Он выпрямлял руку с мечом для решающего удара. Я немного отступил в сторону, выставив вперед правую руку. Левая всё так же зажимала дырку в животе. Мой враг смазал свой последний удар, не отрубив мне голову, а разрезав горло и лишив меня четырёх пальцев. Но этого хватило, чтобы потемнело в глазах.