Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

— Кто знает! — сказал Роберт.

— Кто-то да знает, — сказал Этьен. — Кто-то да знает, мистер Роберт.

— Ну, я его не убивал, — сказал Роберт. — Я узнал об этом, только когда мне позвонили по телефону.

Он стоял возле машины и смотрел на нас.

— Идите домой, — сказал он.

— Вы говорите, чтобы мы убирались из поселка, ведь так? — сказала я.

— Я говорю, чтобы вы шли домой, — сказал Роберт.

— Я поеду в Байонну, — сказал сын Страта.

— И я с Алексом, — сказала я.

— Те, кто хочет ехать в Байонну, едем, — сказал Алекс. — Едем в Байонну, даже если нам некуда будет вернуться.

— Что ты думаешь найти в Байонне? — спросил Роберт.

— Джимми, — сказал Алекс.

— Джимми убит. Разве ты не слышал, как я сказал, что Джимми застрелили сегодня в восемь утра?

— Вовсе он не убит, — сказал Алекс.

— Ты-то ведь знаешь, — сказал Роберт мне.

— Убили только малую его часть, — сказала я. — А он ждет нас в Байонне. И я еду туда с Алексом.

Некоторые попятились, когда я это сказала, но те, кто был посмелее, вышли на дорогу. Они снова забыли про деньги. У меня не хватило бы денег расплатиться в автобусе, и я послала мальчишку в дом к Оливии. Он вернулся с десятидолларовой бумажкой и сказал, что Оливия приедет туда попозже. Я сунула деньги в кошелек. Мы с Робертом посмотрели друга на друга долгим взглядом, а потом я прошла мимо него.

Эрнест Дж. Гейнс рано вышел на авансцену американской прозы: еще в пору дебютов он получил признание как рассказчик. В 1967 году Ленгстон Хьюз выпустил известную антологию лучших негритянских рассказов, включив туда недавно появившуюся вещь Гейнса — "Долгий ноябрьский день". И другие новеллы Гейнса о Юге в брожении, о крае старых плантаций в XX веке вскоре после журнальной публикации попадали в представительные антологии. В 1968 году автор собрал их в книгу новел "Кровная связь", получившую широкий резонанс в Америке.

Критика часто возвращается к этой книге, говоря о последующих вещах писателя. Ибо в емкой малой прозе Гейнса виден и весь его мир, и устойчивые черты его художественной манеры, сохраняющиеся в поздних романах, во многом несхожих.

Сразу замечаешь, какой это виртуоз сказа. Историю ноябрьского дня, полную и грусти и юмора, излагает шестилетний малыш — все тут преломлено в детском слове. А долгий день вместил многое: от распри между родителями до их примирения после всех перипетий; стылому дому возвращено тепло. Рассказ приводит на плантацию и в школу, дает услышать и священника и предсказательницу — сама жизнь негритянского сообщества стала фоном трагикомического ноябрьского дня.

Это сообщество иначе освещено изнутри в другой новелле, "Вросла корнями", где действующие лица пестрой вереницей один за другим берут слово. И тут немало комических штрихов, однако целое куда ближе к трагедии. Поселок пришел проститься со старой тетушкой Фе: борьба за гражданские права достигла глуши, на жилые дома полиция бросает бомбы — и тетушку хотят увезти подальше от бомб. Но неожиданность новеллы в том, что стойкая старуха никуда не поедет: она может жить и умереть только на родной земле. Из кратких монологов складывается портрет негритянского сообщества, исполненный поэтического достоинства и силы.

В этой и других новеллах Гейнса происходит встреча времен. От прошлого здесь нравственные ценности, пронесенные афроамериканцами через трагические века. А от настоящего — мятежный дух и жажда действия. Есть на вечере у тетушки Фе и посланец 60-х годов, Эмманюэль. Когда-то он узнал от нее, как линчевали его прадеда. И запомнил ее слова, что убийств не должно быть. Борясь за права негров здесь и теперь, он близок по духу Мартину Лютеру Кингу. В патриархальном сообществе этот "смутьян" — свой, тетушка Фе успевает благословить его.

В других случаях перед нами столкновение, даже "сшибка" времен. Подобное столкновение может произойти и в самом сознании героя, как в "тюремной" новелле "Трое мужчин". Ее девятнадцатилетний герой, попав за решетку, поначалу рассчитывает на "своего" хозяина плантации: стоит тому заступиться, и он выйдет на волю. Но потом окажется, что для юноши с прямой, "хемингуэевской" натурой такой выбор не подходит. Ведь тогда его уделом будет вечное подобострастие, выйти на волю он сможет только "дядей Томом".

А в заглавной новелле сборника, "Кровная связь", перед нами небывалый мятежник на глубоком Юге. Сын плантатора-насильника и одной из многих его черных наложниц, он явился в родные места после скитаний по Северу, чтобы предъявить свои права. Право первородства: он старший сын своего дикого, ныне сгинувшего отца. И во всяком случае, он такой же Лоран, как его дядя-плантатор, совсем не злой по натуре, но ревностный охранитель южных устоев.

В центре этой новеллы — по-театральному яркий и драматичный поединок дяди и племянника. И слово племянника куда сильнее. Он защищает попираемые права не только черных — всех униженных. Мечтатель с Севера, он объявляет себя генералом еще не собравшейся армии и пророчит жаркое лето в этом тихом краю. А начинает он с того, что восстает против векового символа южного неравенства: неграм позволено входить в господский дом лишь с черного входа.

В сборнике Гейнса радикальные настроения 60-х годов нашли поэтическое воплощение. Естественно, что автор обостренно воспринимал перемены в своем краю, одном из глухих углов Юга, где расизм давно и прочно стал бытом. И в то же время этот сборник, так полно выразивший свой исторический момент, привлекал не только остротой проблематики. В нем увидели подлинное искусство, всегда неожиданное, именно поэтому он встретил такой горячий прием. Достаточно привести энергичные слова, которыми закончил свой отзыв на книгу в журнале "Сатердей ревью" известный критик Гренвилл Хикс. Может статься, что Гейнс, читаем мы, — один из тех молодых прозаиков, "которые будут создавать американскую литературу завтрашнего дня" [9] Saturday Review, 1968, Aug. 17, р. 20. . Хикс, правда, оговаривался, что не читал ранних романов Гейнса и сказанное им верно в том случае, если большая проза автора сопоставима с малой.

Что ж, один из этих романов Гейнса, "Любовь и прах" (1967), по достоинству оценил Джеймс Болдуин, найдя там и поэзию, и жестокую правду. Сам автор был уверен, что лучше всего ему удались рассказы. Однако его очевидные удачи после 1968 года и все его развитие как писателя связаны с большой прозой, к которой Гейнс неизменно обращался. Хотя она нередко членится у него на эпизоды и включает законченные фрагменты, и для Гейнса и для его широкой аудитории это внутренне организованные современные романы. Так читается его "Автобиография мисс Джейн Питтман" (1971), уже публиковавшаяся у нас. Так воспринята многими критиками его новая, необычная по форме книга — "И сошлись старики" (1983).