Эрнест Гейнс - И сошлись старики. Автобиография мисс Джейн Питтман

Дядюшка Джилл и тетушка Сара сидели на крылечке, и тетушка Сара услышала, что лошадь понесла. Она это сразу поняла: когда лошадь бежит спокойно, копыта совсем не так стучат. Куда громче и не так ровно, как если бы ее пустили галопом. Она рассказывала, что окликнула дядюшку Джилла, может, три, а может, четыре раза — он все не слышит.

— Лошадь понесла! — кричит. — Лошадь Джейн. Джилл, слышишь? Лошадь Джейн!

Она сразу сообразила, что это я. Тимми-то со своим Ураганом легко справлялся, а Джонни, пони Ти-Боба, не мог так скакать.

— Лошадь Джейн! — кричала тетушка Сара. — Джилл! Джилл, ты слышишь?

Он наконец сообразил, в чем дело, и вышел на дорогу со своей палкой. Я еще с края поселка увидела, что он размахивает палкой вверх-вниз. Не вправо и влево, как надо, а вверх-вниз, вверх-вниз. И все быстрее, все быстрее. Потом схватил ее обеими руками, машет, а сам пятится. Машет и пятится, машет и пятится. А потом я перестала его видеть. Когда и как Регс пронесся мимо дядюшки Джилла или над ним, я не разобрала. Только что он махал палкой — и уже церковь позади осталась. У ворот большого дома Регс встал как вкопанный, и я чуть не слетела на землю через его голову. Мисс Амма Дин стояла на заднем крыльце со своим биноклем. Она все в него видела. Когда тростник убирают, открывается и дорога, и поля на две мили вглубь. Потом она рассказывала, что видела, как Регс выскочил с поля на дорогу и понесся к большому дому прямо на нее, точно поезд по рельсам. Она говорила, что видела, как Ти-Боб скакал на Джонни, расставив локти, бил Джонни каблуками, чтоб он бежал еще быстрее, будто пони, если его как следует погонять, может потягаться с ветром. Она видела и Тимми — чуть позади Ти-Боба. Оба они хохотали. Нет, она, конечно, не могла разглядеть в бинокль их лица или разглядеть в бинокль мои глаза. Но она видела, как я крепко вцепилась в Регса, и догадалась, что я перепугана до смерти. А Тимми и Ти-Боб сидели в седле небрежно, и она поняла, что они смеются, хотя и не слышала их смеха. Когда Регс встал перед воротами, она свинтила бинокль и побежала через двор.

— Это Тимми? — спрашивает.

— Не знаю, — говорю. — Может, оса его ужалила.

Регс тяжело дышал, и я тяжело дышала. И оба мы были мокрые от пота. Холод страшный, а мы оба мокрые от пота.

— Оса? — говорит мисс Амма Дин и смотрит на меня.

Она знала, что это Тимми подстроил: ведь Тимми был сыном Роберта, а уж Роберт такого случая не упустил бы. Да и не упустил: как-то он посадил ее двоюродного брата на почти необъезженную лошадь. Ну, он и полетел через изгородь.

Тут подъехали Тимми и Ти-Боб. Они все еще не кончили смеяться, а Джонни до того устал, что нижней губой чуть за землю не задевал.

— Оса? — говорит мисс Амма Дин и смотрит на меня, а бинокль у нее в руке.

Потом она посмотрела на Тимми. Сначала она чуть было со зла не ударила его этим самым биноклем, но чем дольше она смотрела на него, тем больше видела Роберта. Уж Роберт-то такого случая не упустил бы. Да и не упустил. Но Тимми был не Роберт, хотя и его сын. И должен был помнить, что он все равно черномазый.

— Роберт, от тебя я этого не ожидала, — говорит она Ти-Бобу.

— Но Джейн ведь хорошо ездит верхом, — отвечает Ти-Боб.

— Лучше всех, — говорит Тимми.

— А ты молчи, — говорит мисс Амма Дин. — Тебя не спрашивают. — И ждет, не ответит ли Тимми чего-нибудь. Он же был сыном Роберта, а Роберт наверняка не смолчал бы. — Ну, я скажу мистеру Роберту, — говорит она.

А Тимми смотрит через двор на большой дом. И сидит в седле прямо, а не сгорбившись, как положено негру; плечи расправил, соломенную шляпу чуть сдвинул на глаза и без слов говорит нам, что Роберт ему ничего не сделает. Мне-то это говорить не нужно было — я и так знала, что Роберт ему ничего не сделает. Но мисс Амма Дин этого не знала. Она была женой Роберта уже лет десять-двенадцать, но все еще не знала, чего от него ждать.

— Сними шляпу, Тимми, — сказала она.

Он снял, но смотрел в сторону.

— Ну? — говорит она.

— Хорошо, слушаюсь, мэм, — говорит Тимми, но так тихо, что я-то еле расслышала, а я стояла совсем рядом.

Когда вечером Роберт вернулся домой, мисс Амма Дин рассказала ему, что случилось. Роберт давай хохотать. Жаль, говорит, что ему самому этого увидать не пришлось. И кто знал, что Регс сохранил такую резвость! Он спросил, сильно ли я глаза выпучила. И не слышала ли мисс Амма Дин в свой бинокль, как у меня зубы стучали. Вот ведь всегда все интересное случается, когда его нет дома!

— Ну а Тимми? — спрашивает мисс Амма Дин.

— Джейн ведь жива-здорова, — говорит Роберт.

— А могла бы и разбиться.

— Но ведь не разбилась.

— Но он мог бы снять шляпу, — говорит мисс Амма Дин.

— Я с ним поговорю, — сказал Роберт. — А жаль, что я не видел! Когда снова поедешь покататься, Джейн?

— Уж с ними никогда не поеду.

— Жаль-жаль, — говорит.

Тимми он ничего не сказал. Он знал, что Тимми уважает мисс Амму Дин. Он знал, что Тимми мисс Амму Дин уважает, как всех белых мужчин или женщин. Ну а что он с черными вытворяет, его не заботило.

А скоро после этого случая Тимми схлестнулся с Томом Джо, и пришлось Тимми уехать. Ти-Боб и Тимми ехали по полю, и вдруг лошадь сбросила Ти-Боба, и он сломал руку. Том Джо как раз шел по двору, когда Тимми привез Ти-Боба домой. Том Джо сам отнес Ти-Боба в дом, а потом вышел и спросил у Тимми, что случилось. Тимми сказал, а он сшиб его с ног.

Том Джо ненавидел его люто. Слишком уж много ему сходило с рук. Том Джо знал, что Тимми — сын Роберта Семсона, и Семсона в нем ненавидел не меньше, чем черномазого. Или даже сильнее: ведь это кровь Семсона делала Тимми таким дерзким. Нет, он ударил Тимми не за Ти-Боба. Ти-Боба он ненавидел, как ненавидел всех Семсонов. Он сшиб Тимми с ног, потому что знал: ни один белый в здравом уме виноватым его не признал бы.

Альберт Уокер и Клеон Саймон обдирали во дворе мох. Они повернулись и стали смотреть. Потом они рассказывали, что Тимми поднялся и сказал:

— Хватит, Том Джо.

— Называй меня мистером, черномазый, — говорит Том Джо.

— Белого голодранца я мистером называть не буду, хоть убей меня, — говорит Тимми.

Том Джо замахнулся на него, но Тимми отступил в сторону. Том опять замахнулся, но Тимми опять отступил — и ухмыляется, что Том Джо никак не может его достать. Том бросился на него, но Тимми его оттолкнул, и Том Джо хлопнулся наземь. Потом вскочил и выхватил из рук Альберта шест. Ну, не то чтобы выхватил — Альберт Уокер сам его протянул, до того он боялся Тома Джо. Мох срывали с деревьев шестами, которыми сбивают орехи. Шест ткнут туда, где мох погуще, покрутят, покрутят, да и дернут так, чтобы все содрать. Том Джо выхватил шест у Альберта и ударил Тимми. А Альберт и Клеон, чтобы помочь Тимми, стали звать мисс Амму Дин, чтоб она спустилась во двор унять Тома Джо. Мисс Амма Дин оставила меня с Ти-Бобом, а сама побежала во двор. Я услышала, как она начала кричать на Тома Джо, едва вышла на заднее крыльцо. Она грозилась выгнать его, отправить в полицию, посадить в тюрьму. От ее крика и угроз толку никакого не было. Слишком уж Том Джо ненавидел Тимми, чтоб остановиться. Да и какой белый отправил бы его в тюрьму или хотя бы в полицию, раз Тимми не уберег Ти-Боба. Когда мисс Амма Дин прибежала во двор, Тимми лежал без сознания, весь в крови. Том Джо отшвырнул шест и ушел. Мисс Амма Дин велела Альберту внести Тимми в дом. И когда к Ти-Бобу приехал доктор, ему пришлось лечить двоих.