Илья Павлов - Зеленая лампа

Марат заскрипел зубами и ударил кулаком в стену — грязную стену гостинки, которую он купил на свою долю от проданной квартиры — совместно нажитого с бывшей женой имущества. Затем еще раз ударил. И еще.

В его жизни теперь ничего не осталось — ничего, кроме жирной морды водилы Сереги. Его он видит через день, каждую смену. Так и хочется иногда направить на его трехслойный затылок пневматическую винтовку. И надавить на курок. Потом еще раз. И еще раз…

Помогло чудесное совпадение. И его настойчивость. В том же Инете он без труда нашел, кем и где работает Наталья Борисова. Марат с неделю околачивался возле «Домсервиса» — в свободное от работы время. А свободного времени у него, по любимому выражению Сереги, было — «хоть в унитаз сливай». И его терпение охотника вознаградили: на шестой день слежки усатый увидел девчонку в зеленой куртке, висевшей на ней, как помятый пиджак на старой вешалке. Он мгновенно вспомнил, где ее видел — да это та самая шалава в парке, которая шарахнулась от него. Марат тогда учил сына жизни, а девчонка попробовала ему помешать.

Еще капельку везенья — и он узнал, где Светик Столярова живет. Когда и где гуляет с Белкой. Ведь выслеживать добычу — его конек. Да и терпения ему не занимать.

***

— Так, давай, потихоньку. Ага. Еще чуть подъедь. И вставай — включай аварийку. Я быстро, понял?

— Слушай, Маратик, чё-то это… Она с хозяйкой вроде. Может, не надо?

Марат сузил глаза и внимательно посмотрел на темное, раздутое лицо напарника.

— Ты чё, не понял, Серега? Я же тебе объяснял: это бродячая собака, бл… Понял? Она ее подобрала — и теперь шавка распространяет заразу по всему городу. Ты норму хочешь выполнить? Или нет? Тогда сиди и жди — вот вся твоя работа. Я сам всё сделаю! Понял?

Водила закивал своей овальной, как огромное яйцо, головой, угнездившейся на объемной шее. Усатого он боялся. И уважал.

Затем Марат еще раз выглянул в окно, огляделся по сторонам и тихо приоткрыл дверь серого «УАЗика». Да именно это место на газоне он и присмотрел: фонаря тут не было, от ближайших домов далеко, дорога — рядом. Подъехал, сделал дело и уехал. Ноу проблемс…

У Светика в этот вечер разболелась голова. У самой зеленой зоны она, как обычно, спустила собаку с поводка, воткнула наушники и медленно побрела вдоль бордюра. Белка убежала далеко вперед к любимому кустарнику — по своим собачьим надобностям. На машину с включенной аварийкой она обратила внимание лишь тогда, когда от нее отделилась темная фигура и метнулась по газону вперед. Где-то в районе солнечного сплетения ее что-то обожгло, а потом желудок сжался в комок. Девушка вынула наушники и ускорила шаги. Затем побежала. Со стороны соседней пятиэтажки в тот же момент отделилась еще одна серая фигурка и медленно побрела в сторону кустарника.

Вот оно! Наконец-то! Внутри Марата билось чистое, прохладное, освобождающее чувство. Сейчас они все получат свое, перестанут выпендриваться! Ну же… Он навел винтовку на бело-серое пятно рядом с кустами. О девчонке усатый почти забыл — она где-то там, позади. Где ей соревноваться с настоящим охотником! Средний палец мягко лег на курок. В «летающем шприце» — сразу две обычных дозы «Адилина». Всё надежно, как в сберегательном банке.

— Эй, мужичок! — чей-то визгливый голос справа. — А ты право-то на это имеешь? А ну-ка винтовочку опусти! Опусти, сказала!

Марат покосился в сторону говорящей — там стояла какая-то баба с помятой серой шляпой. Она слегка пританцовывала, переминалась с ноги на ногу и не переставала скрипеть, будто плохие тормозные колодки. Усатый продолжал держать на мушке Белку. Старая дворняга спокойно уселась на траву и смотрела ему прямо в глаза.

— Вы этого не сделаете! Собака не бродячая, на ней ошейник — вы что: не видите? — это уже голос девчонки. С той же стороны, где стоит придурошная баба со шляпой.

— Девочка, ты законы знаешь? Шавка без поводка — это раз. Документов у тебя тоже на нее нет — это два. Сплошные нарушения! А я работаю в организации, у которой контракт с муниципалитетом. Просекла? — заговорил усатый. С каждым словом его голос становился всё громче и увереннее.

— У тебя нет прав на это! Нету прав, нету прав! — снова заскрипела-завизжала смятая шляпа.

— Заткнись! — оборвал ее Марат и решил, что нефиг больше болтать. Со стороны женщины и девочки секунд пять не доносилось ни звука, и он прицелился получше.

— Когда ливень закончился, вы побежали на футбольное поле — то, что рядом со старой школой. Так? — голос девушки переместился совсем близко к нему. Он приобрел какую-то глубину, стал протяжным и убаюкивающим. — Солнце светило ярко, зеленая трава и листья будто обновились, посвежели. Ты помнишь, Маратик? А потом под деревом вы с братом увидели желторотика. Крошечного, голенького, с мокрыми перьями-волосиками. Глаза его подернулись розоватой пленкой с синими прожилками…

Усатый замер. Зрачки его расширились настолько, что белки исчезли — лишь чернильные пятна под веками. Руки задрожали, но винтовку не опустили.

— Твой братец Вовка копал яму куском кирпича — могилу для желторотика. А ты смотрел на птенчика, спрятанного в ладонях, и хотел узнать…

— За-мол-чи… — захрипел усытый. — Замолчи, сучка!..

— «Открой глазки! Ну, пожалуйста! Открой глазки!» — девочка с такой точностью изображала те самые интонации, что Марат в один миг перенесся к старой школе — он стоял там рядом с Вовкой, копающим на корточках могилу. Но почему она такая большая и глубокая? Она не должна быть такой! Что такое?

Маратик отступил на шаг от темной бездны, которую успели выкопать волосатые руки его двоюродного брата. У него закружилась голова, мир перевернулся, и мальчик вдруг оказался в темноте. Пахло мокрым старым цементом, песком и пылью. Впереди — просветы, щели в ускользающий день. Он прыгает еще раз в ту сторону, откуда светит, и снова падает на дно бетонной трубы: его останавливает веревка, привязанная к крюку. В желудке давно перестало бурлить. Бурлило раньше — дня четыре назад. Сейчас кто-то уже начал есть его изнутри, кто-то пил его изнутри.

— «У нас теперь свой настоящий дом! С картиной и собакой. Рыжая будет охранять наш шалаш!» — снова проникает в его сознание размеренный, загробный голос девчонки. Откуда она говорит? С какой стороны? Почему от нее нельзя спрятаться?

— Замолчи, прошу тебя! — стонет он, винтовка ходит ходуном в его руках, но серо-белое пятно еще впереди. Старая шавка не уйдет от него. Обождите, ребята… Сейчас…

— «Ты пойми, тут принцип простой: эту сволочь все равно уже не отучишь — псина кровь почуяла, понимаешь?». Сколько раз, Маратик? Ты помнишь, ты считал? Сколько раз волосатые руки вогнали в будку вилы и вынули их оттуда. А?