Илья Павлов - Зеленая лампа

— А-а, всех привела? — он открыл обшарпанную дверь пошире. — Ну, что ж, заходите. Белка там. Разуваться не надо.

Гости вошли в небольшой коридорчик. Света первая побежала к собаке. Она лежала на единственной кровати в зале, глаза ее были закрыты, дыхание едва ощущалось.

— К ветеринару возили? — быстро и строго спросила Борисова хозяина квартиры.

— Возил, — Марат сел на стул и посмотрел на нее уставшими красными глазами. — Не один раз. В разные клиники. У нее рак — там уж от кишечника ничего не осталось. Бесполезно…

Татьяна Федоровна присела на край кровати, Натаха отошла к окну. Все взрослые смотрели на девочку, положившую голову собаки себе на колени. Слышны были всхлипывания Светика, редкие вздохи Белки и капание воды из крана на кухне. Запах в комнате стоял тяжелый и нехороший — так пахнут холостяцкие квартиры, хозяин которых убирается нечасто и целыми днями не выходит на улицу. Директор «Домсервиса» молча открыла форточку нараспашку.

— Можно вас на пару слов — на кухню? — спросила Марата дама в темно-красной куртке. Он кивнул. Они вышли, и хозяин затворил за собой межкомнатную дверь.

— Я тут долго с вами якшаться не собираюсь! — с места в карьер прыгнула Натаха. — Вы ответьте мне: зачем девочку сюда позвали? Чтобы на жалость надавить, что ли?

Марат молчал и смотрел в окно.

— Отвечать-то будем или как?

— Наталья… Или, как вы любите, чтобы вас называли? Натаха?

— Для вас — Наталья Федоровна.

— Хорошо, Наталья Федоровна. Я Свету позвал, чтобы она попрощалась с Белкой. Потому что эта собака для нее много значит.

— И давно вас беспокоить стало, что для нее это много значит?

Марат помолчал.

— Я, Наталья Федоровна, ругаться и спорить сейчас не буду. Мне некогда. Если у вас всё — пойдемте к Белочке. Ей несколько минут осталось.

— А потом что, Марат? Что вы собираетесь делать дальше?

Мужчина пожал плечами:

— Это хороший вопрос. Раньше я знал на него ответ. Теперь — нет. Я знаю, что я изменился — из-за Белки. Вот это для меня важно. А на всё остальное мне наплевать.

— Я в курсе, что вам наплевать… — начала Борисова, но Марат уже пошел в зал. Натаха нахмурилась и поплелась за ним. В единственной комнате «гостинки» было тихо. Белка уже не дышала. Бывшая учительница смотрела на мертвую собаку, Светик стояла у окна с потухшими, заплаканными глазами.

— Мы тут, наверное, уже не нужны? — через некоторое время произнесла директор «Домсервиса» будничным тоном. — Поехали, Светик.

Девушка отрицательно замотала головой.

— Марат, — обратилась она к хозяину квартиры. — Ты что собираешься с Белкой делать?

Тот сел на стул, опустил голову вниз и ничего не ответил.

— Тогда поехали! — решительно сказала светловолосая.

— Куда это? — забеспокоилась ее опекунша.

— В Горелый лес. Белку надо похоронить — всем вместе. Так будет лучше всего. Я это точно знаю, я это чувствую!

Бородатый мужчина повернул к ней голову и спросил:

— А что там — в Горелом лесу?

— Так вы не знаете, что ли? — ответила за девушку Татьяна Федоровна. — Там уж лет десять хоронят. Неофициально, конечно. Городское кладбище домашних животных. Любопытное место, кстати.

Натаха и здесь всё взяла в свои руки — вероятно, по привычке. В полузаброшенной квартире Марата на балконе нашлась коробка из-под телевизора. Потом обнаружили старое байковое одеяло. Серо-белый труп обернули в него, а потом упаковали в коробку.

— Лопата у вас есть? Нет? Ладно, значит, поедем через мою контору — там захватим. Все готовы?

Катька отказалась ехать с Маратом. По правде сказать, в Натахином «Киа» и без нее места было маловато.

— А тут еще коробка с Белкой. Не, не поеду, хороните без меня… И не верьте этому недочеловеку. Он вас еще обманет, вот попомните мои слова! — шепнула она Борисовой, и после такого дружеского напутствия они вернулись в «Домсервис», где раздобыли лопату с коротким черенком.

Светик и ее опекунша ехали на передних сиденьях, Татьяна Федоровна и Марат с коробкой на коленях — сзади. Почти всю дорогу пассажиры молчали, и Натаху эта тишина тяготила. Она включила музыку — легкую инструменталку — но уютнее от нее не стало.

— А там что — прямо с надгробиями, ну, я имею в виду, как у людей могилы? Или просто закапывают — и всё? — вдруг спросил Марат Татьяну Федоровну.

— Да по-разному! — пожала плечами бывшая учительница. — Я, честно говоря, там сама была-то раза три всего. Мы с мужем похоронили там нашего котика — Снежка. Он жил у нас 12 лет, очень к нему привязались — особенно Саша, мой муж. Вот он ездил — часто, почти каждый месяц. На родительские могилки заглянет, а потом — к Снежку заруливал. Там и обычное, человеческое, кладбище недалеко — километра четыре всего. Соорудил нашему Снежку и оградку, и памятничек с фотографией. Ну я вам покажу — если дойдем до нее. А как Саша умер, так я больше там и не появлялась. Больно уж мне грустно становится, когда я вижу все эти могилы.

На этом беседа прервалась, и далее все снова молчали — до самого Горелого леса. Натаха поставила «Киа» рядом с самодельным указателем — дощечкой, врытой в землю. На прикрученной картонке черным маркером было написано «Кладбище животных» и нарисована стрелка вправо. Буквы выцвели и едва просматривались. Марат вытащил коробку, Светик взяла в руки лопату с коротким черенком. Татьяна Федоровна пошла вперед, показывая дорогу.

— Через час стемнеет, так что давайте поторопимся: неохота возиться здесь с фонариками, — сказала Натаха и, пикнув сигнализацией, пошла за остальными.

Светик знала об этом кладбище лишь по фоткам в соцсетях; в реальности всё оказалось иначе. Когда между деревьев и зарослей кустарника начали попадаться то тут, то там яркие пятна надгробий, они с Маратом остановились. Бывшая учительница, не заметив этого, пошла вперед. Борисова отстала от группы шагов на пятьдесят, так что Светик и бородатый оказались на несколько секунд вдвоем.

— Ты это слышишь? — спросил он девочку шепотом. — Или мне только кажется?

— Да, — тут же отозвалась она. — Слышу.

И тут на них сзади налетела запыхавшаяся Натаха.

— Ну, чего: присмотрели местечко? Где будем копать?

В Горелом лесу располагалось около трехсот могил. Или, как потом подсчитал новый Хозяин кладбища, 287 надгробий и еще 94 никак не обозначенных «холмиков». Надгробные памятники попадались самые разные — крестики из наспех сколоченных досок, валуны с прикрученными фотографиями, классические трапеции из металла. Роль оградок выполняли пластиковые декоративные заборчики, остатки кафельной плитки, воткнутые уголком в землю, просто деревяшки, уложенные прямоугольником.