Хелен Джонс - Если ты мне веришь

Конь тут же нагнулся к земле, чтобы я могла с легкостью сесть на него. Но мне вовсе не хотелось уходить из того места. Уж слишком оно мне нравилось и, одновременно, пугало меня. Я долго не могла понять, сон это или реальность, но сжимая в кармане мягкое перо, мои сомнения по поводу реального мира тут же исчезли.

«А может, сейчас я вовсе не здесь? Может, сейчас я сплю в больнице, и все это мне снится?» — наконец спросил мой внутренний голос. Но я проигнорировала его вопрос и проигнорировала предложение животного взобраться ему на спину. Я просто не хотела расставаться с тем прекрасным ощущением, которое охватывало полностью мое тело, все мое нутро.

Я прошла еще несколько шагов, но конь настойчиво продолжал идти за мной, недовольно фыркая. Я заметила, как один за другим животные начинают посматривать на меня, опасаясь чего — то, будто я представляла для них большую опасность. И я, честно говоря, от этого тоже забеспокоилась.

Наконец, один конь, явно вообразив себя вожаком, стал все быстрее хлопать крыльями, вставая на дыбы. Все остальные повторили за ним. Поднялся такой сильный ветер, что меня в буквальном смысле сбило с ног, и я больно ударилась о землю. И даже пушистые белые перья не удосужились смягчить мое падение.

Животные разом взлетели и начали медленно удаляться от озера. Их силуэты я могла еще долго наблюдать под луной. Все они уменьшались постепенно в размерах, становясь похожими на мелкие игрушки. А спустя несколько минут и вовсе стали таким же белым пятном, как и все звезды.

Я все также сидела на земле, глядя вдаль, в надежде, что крылатые животные вновь вернуться, и я смогу ощутить себя особенной. Но, увы, они улетели, и, возвращаться вовсе не собирались.

Постепенно я стала увядать. Улыбка исчезла, силы тоже.

Даже надежды на то, что они прилетят снова, вовсе улетучились, когда я снова увидела пригнувшегося к земле коня. Уже я точно знала, что обозначала такая позиция. Мне пора было снова в больницу.

Так мало времени я могла видеться с этими замечательными животными! От этого все мое настроение вмиг превратилось в уныние, и даже злость. И то, что я возвращалась в больницу на одном из тех крылатых зверей, меня, почему — то уже не приводило в восторг. Чуть позже я пожалела о том, что не наслаждалась тем моментом, когда все также парила над землей. Ведь это был последний раз, когда я была уверена, что моя жизнь не такая, как у всех, что я могу рассказать хоть кому — то свою историю, и мой слушатель оценит это и, быть может, даже позавидует, хотя зависть была совсем не к чему. Но эти надежды были напрасны. Все есть как раз иначе.

И вот мы уже подобрались к раскрытому окошку больницы. Я, ни сколько не боясь упасть и расшибиться о землю, ловко перебралась в палату. Наверное, я уже привыкла к постоянному нахождению на высоте, а может, роль сыграло и то, что мое настроение было совсем на нуле, и мне от этого совсем ничего не хотелось. Даже жить.

Конь еще несколько секунд смотрел на меня, будто прощался навсегда. Но тогда я это просто опустила, даже не восприняв, как что — то серьезное. Я думала, что и на следующий день животное снова прилетит за мной, даже пусть и на несколько минут, но все же прилетит. Я начала воспринимать это как должное.

Мне было до того обидно и грустно, что я просто ни хотела ни о чем думать и, погладив животного по голове, тут же закрыла окно, — Кристен печально посмотрела на меня, ожидая утешения. Но я лишь равнодушно произнес:

— Все случилось так, как и должно было случиться, мисс Раян, расстраиваться тут незачем.

Но даже такой тон, был девушке по нраву и она тут же повеселела.

— Вы правы, мистер Норвингтон, совершенно правы. Неужели сейчас, сидя здесь с вами, я буду расстраиваться из — за того, что прошло много времени назад. Этого не вернуть и не исправить и гробить свою настоящую жизнь из — за прошлого, это удел глупцов, — Кристен замолчала. Она и вправду любила размышлять на знакомую ей тему вслух. Главное — чтобы хоть кто — то выслушивал ее.

«Меня разбудил спокойный голос старушки Кларенс:

— Доброе утро, Кристен, нам сейчас принесут завтрак и тебе пора просыпаться.

А затем послышался как всегда недовольный хрип мистера Бэнкса:

— Тебе пора замолчать, Кларенс, ты только и делаешь, что болтаешь.

Пожилая женщина чуть вздрогнула от его резких слов так, что скрипнула кровать, но я решила просто не придавать этому вида. Я, наконец, смогла разомкнуть слипшиеся глаза и сразу же взглянула в окно.

На стеклах все еще остались капли от недавно пройденного дождя. Но сам дождь все же решил покинуть нашу местность, ибо и так он надолго задержался. Солнце вышло из — за туч, пытаясь, как можно скорее, высушить промокшую улицу.

Я невольно вспомнила про мою не совсем удачную прогулку прошлым вечером, и тут же мое настроение скатилось до нуля. Та прогулка вызвала во мне вовсе не восторг, а какое — то разочарование. То ли от того, что мне пришлось быстро расстаться с той дружелюбной стаей животных, то ли от того, что я начинала понимать, как все мне наскучивает.

Посмотрев зловеще на Кристен, чтобы та, наконец, отстала от меня хоть на минуту, я привстала с кровати. Сильной боли уже не чувствовалось. Хоть это было прекрасной новостью, которая смогла поубавить пыл в моей душе. Старушка ни сказала мне, ни слова, а лишь сидела на своей кровати без движений, наверное, опять превращалась в мертвеца. Я знала, что немного обидела ее, но не стала извиняться, чтобы Кларенс снова не засыпала меня своими надоедливыми вопросами и рассказами о своей «интересной» жизни.

— Всем доброе утро, — радостно зашла медсестра, встряхивая своими рыжими кудряшками, — мистер Бэнкс, вы собрали свои вещи?

Мужчина кивнул и, достав из — под кровати старый, жутко пахнущий чемодан, произнес:

— Не слушай эту старую женщину, Кристен, — он указал пальцем на Кларенс и засмеялся. Конечно, ему было весело от того — что он покидает ту жуткую палату, к тому же оставляя за собой противный запах старины. Наверное, я бы тоже была в наилучшем своем настроении, если бы не знала, что мне придется провести с Кларенс хоть минуту наедине. Старушка гордо отвернула голову, сказав куда — то в сторону:

— Мы с тобой еще увидимся, Бэнкс.

Она произнесла это так, будто мистер Бэнкс должен был ей несколько сотен долларов, а старику подобное с ним обращение явно нравилось, и он что есть мочи рассмеялся Кларенс прямо в лицо.

Смех его был довольно неприятным, однако во мне он вызвал положительные эмоции. И вовсе не потому, что я также не взлюбила Кларенс, хоть она и была весьма надоедливой особой, просто от чего — то мне стало намного лучше. А может это росто мелкими шагами приближалась истерика.