Хелен Джонс - Если ты мне веришь

— Да, и, кстати, Грэм, у меня завтра выходной, — я улыбнулся, показывая все свои зубы. Мужчина лишь испуганно смог ответить мне какой — то ужасающей гримасой. Вероятно, это тоже означало улыбку. Но это невзвало у меня хорошего настроения. Хотя, я всегда смеялся над многообразием выражений лица своего помощника. Конечно же, тщательно скрывая это.

Меня радовало только одно: завтра я не пойду на это мерзкую работу, не встану рано утром, опаздывая и даже не успевая выгулять Розалинду. Завтра все будет иначе. И мне почему — то казалось, что именно с завтрашнего дня моя жизнь начнет меняться в лучшую сторону.

Грэм все так же продолжал стоять возле того места, где мы минуту назад с ним разговаривали. Но я не хотел спрашивать причину того. Я лишь с великим удовольствием запер дверь в свой кабинет и наслаждался одиночеством.

— Кларенс еще много раз пыталась расспросить меня о произошедшем ночью. Но я держалась, как только могла. Мне совсем не хотелось обижать ту милую старушку, хоть она мне и надоедала.

Я пролежала в больнице еще день, слушая нудные рассказы Кларенс о том, какие газеты лучше читать, что любил раньше ее муж и как правильно мыть кошку. Наверное, за всю свою жизнь я не узнала столько информации, сколько мне удалось уложить в своей голове за те два мучительно долгих дня знакомства с миссис Стрэнфолд. Но мне не оставалось ничего делать, как лежать в постели, думая о своем и лишь редко поглядывать на Кларенс, чтобы она всякий раз не спрашивала меня что — то на подобии: «Кристен, ты слушаешь меня?», а с одного лишь взгляда поняла, что я вся во внимании. Так, она была почему — то уверена, что я ее слушаю. Хоть это было далеко не так. Я думала совершенно о другом. Правда, сознаюсь, что и Кларенс мне приходилось иногда слушать.

Старушка постоянно перебивала мои мысли своими нудными рассказами. Хорошо, что хоть вопросов особо она не задавала. Хотя, когда я не вникала в ее слова, и даже не делала вид, что мне это интересно, старушка тут же засыпала меня ими.

Люсинда пришла за мной на третий день рассказов Кларенс. Увидеть Люсинду с пустым пакетом в руках, чтобы забрать все мои вещи, было лучшее, что со мной произошло за то время прибывания в больнице. По крайней мере, тогда я была полностью уверена, что скучные истории пожилой женщины мне могут только сниться в кошмарах. В тех самых кошмарах, от которых люди просыпаются в холодном поту, а может даже их пробуждение сопровождается испуганным до души криком, — девушка заулыбалась своему столь странному сравнению. Вероятно, слушать миссис Стрэнфолд и впрямь было ужасно, раз слово «кошмар» Кристен сочла самым подходящим ля описания рассказов своей соседки по палате.

Наверное, я бы тоже радовался тому, что, наконец — таки, покинул тут назойливую старушенцию.

«Как бы мне не хотелось с ней, не дай Бог, увидиться!» — подумал я, — «Иначе вся моя жизнь тут же превратиться в кошмар, который продолжал бы длиться бесконечно». Я не любил слишком общительных людей. Они мне быстро надоедали. Поэтому я постоянно молчу, чтобы никто не захотел со мной разговаривать. Однако истории Кристен Раян мне пришлось слушать каждый день. Но, признаюсь, что это не было для меня мучением. Может даже наобарот. Это было неким увлечением. Я к этому привык.

— По возвращении домой, я первым делом наслаждалась тишиной и спокойствием. Представляете, какое это блаженство?! Вот вы лежите на кровати, раскинув руки и ноги, подобно морской звезде. Все ваше тело расслаблено до такой степени, что вам не под силу даже подняться. Веки постепенно тяжелеют, и вы поддаетесь соблазну закрыть глаза. Тишина. Даже за окном все будто специально замерло. Не ездят машины, не ходят люди, и даже дворовые псы попрятались, чтобы не нарушать эту священную тишину. Кажется, что время остановилось специально для вас и это истинное счастье. И это счастье продолжалось до той поры, пока солнце не скрылось за горизонтом.

Но единственным огорчением для меня тогда было то, что я не нашла того самого пера — моего доказательства вам в существовании того животного. Хотя это уже неважно.

Наступил вечер и я проснулась. Мне уже совсем не хотелось спать, и это было мне только на руку. Так, я могла идти в тот парк, чтобы снова увидеться с ним.

В тот момент я была благодарна Богу за то, что он мне дал все это, за то, что моя жизнь не скучна и не проста, как у многих из нас. Мне, определенно, нужны были эмоции от всего. Не будь их, я бы умерла от тоски через неделю, а то и меньше. Наверное, я просто такой человек. Мне нужно просто наслаждаться каждым моментом своей жизни. Я не могу просто сидеть и проклинать судьбу или же просиживать свою жизнь возле экрана. Мне во всем нужен смысл.

— Тетушка, я прогуляюсь, — пропела я, сбегая с лестницы, хватая на бегу пачку свежих крекеров.

— Снова в тот парк? — с сожалением спросила Люсинда. Наверное, тогда она всерьез задумалась о том, чтобы отправить меня на лечение, хотя ни словом об этом не промолвилась. Но в тот момент, я об этом даже не думала.

Как же интересна жизнь, мы понимаем свои ошибки лишь после их совершения. И это угнетает, заставляет возненавидеть жизнь, хоть в этом всему виною только мы сами.

— Я ненадолго, только на час, — произнесла я и остановилась, чтобы посмотреть на реакцию тетушки. Она, наконец, отложила свою газету и подошла ко мне:

— Кристен, я не думаю, что тебе нужно туда ходить, — она с осторожностью потрогала шрам на моем лице подушечками пальцев. Затем она обратила внимание на крекеры:

— А это зачем? — Люсинда постепенно приходила в состояние бешенства и недовольства, — снова надеешься увидеть своего зверя? — с каким — то презрением спросила она, медленно забирая у меня пачку.

Я нервно сглотнула. Люсинда просто не могла меня не пустить туда. Иначе, вся моя жизнь разрушилась бы так же, как с легкостью рушиться карточный домик. Но ей, видимо, было совершенно все равно на мои возражения.

— Кристен, хоть ты уже большая девочка, все же я запрещаю тебе туда ходить, — строго произнесла тетя, подняв как можно выше голову.

Внутри меня все кипело адским пламенем. Я было совершенно не согласна с принятием такого решения. Я и вправду уже взрослый человек и могу самостоятельно все решать. Конечно, я понимаю, что Люсинда хотела и хочет сделать только как лучше. Но лучше для кого? Для нее? Для ее друзей, перед которыми ей явно будет стыдно за меня, узнай они, что я сумасшедшая. Но обо мне она просто не думала. И не желала этого делать.

Она не спросила, чем я живу, что мне интересно и каковы мои взгляды на жизнь. Люсинде это было не интересно. Она была вечно занята работой. И пусть я уже взрослая, однако, даже взрослые нуждаются в общении и понимании. Особенно в понимании близкими людьми. Этого мне как раз таки и не хватало.