Хелен Джонс - Если ты мне веришь

— Кристен, все будет хорошо, — услышала я знакомый голос. Тетушка подбежала ко мне и, взяв меня за руку, которая и без того была чуть живая, заплакала.

А потом — темнота.

Открыв глаза, я увидела старый, облуплившийся потолок. Кое — где были следы потопа кое — где красовалась паутина, поблескивая на лучах солнца.

Свет еле просачивался, будто пытался вырваться, из небольшого окна, загорожденного железной решеткой. Он находился там, на улице, но от чего — то хотел прийти и ко мне, наверное, пытался помочь.

По началу, я не понимала, где нахожусь. Маленькая, совсем неуютная комната, будто давила на меня и пыталась полностью побороть. И что я начала замечать, так это то, что в последнее время все будто сговарились меня морально уничтожить. Все делали буквально даже мелочи, которые могли бы принести мне хоть капельный вред. И мои страдания им риходились по вкусу.

Я привстала с жесткой кровати, невольно обдирая себе позвоночник. Но до боли тогда мне не было никакого дела. Совершенно. Голова тоже жутко болела и, сначала, мне казалось, будто стены сжимают меня со всех сторон. Они медленно приближались ко мне, меняясь друг с другом местами. Все ближе и ближе. Еще несколько сантиметров и она коснулась бы моей вытянутой руки.

Я зажмурила глаза, повторяя вслух: «Это лишь снова мое воображение. Снова сон. Сейчас я открою глаза и снова окажусь у себя в комнате».

Я не задавала себе вопросов, вроде «где я». Можно сказать, что в голове у меня тогда совсем не шлялось ни одной даже самой паршивой и ненужной мысли. Действительно, ни одной. И я до последнего верила, что все, что было передо мной — плод моей разыгравшийся фантазии.

Открыв глаза, я снова увидела ту жуткую комнату. Ничего не изменилось. Равзве что стены перестали медленно ползти, стараясь вселить в меня страх. Я лишь осматривалась и понимала, что все будет не так, как прежде. Я отдавала себе отчет в том, что это далеко не кошмарный сон, а хотя мне этого так хотелось!

Девушка вздохнула и приняла свою излюбленную позицию, согнув ноги в коленях и обняв их обеими руками.

— Мне было тогда очень страшно, мистер Норвингтон, — прошептала она. Я была совсем одна, в незнакомом и жутком месте. Никто не приходил ко мне еще около получаса. Хотя иногда где — то вдалеке я слышала чьи — то поспешные шаги и даже тихие голоса. И теперь уже мысли в моей голове теснились, вылетая из нее, и возвращаясь снова.

К тому же мне ужасно хотелось есть. Было ощущение, словно из меня вытащили все органы, до единой капли крови и оставили в мучениях умирать в этом далеко не лучшем месте. Я не хотела умирать. По крайней мере, тогда. Я, скорчившись, легла на кровать, в попытках уснуть, чтобы не терпеть невыносимое нытье собственного желудка.

Совсем скоро послышались торопливые шаги там, за дверью, и страх снова посетил меня. Эти шаги были намного громче остальных, которые я слышала ранее. Они определенно были рядом. И мысли, о том, кто передо мной сейчас предстанет полностью поглатили мой мозг. Но больше меня пугала эта мысль: «а что если тот, кто сюда идет не желает мне добра, а совсем наобарот? А что если это все тот же здоровяк, пытавшийся сломать мне руку?». Тогда мне больше всего не хотелось видеть именно того мужчину, ведь он был так зол на меня!

Я что есть мочи поджала под себя колени, спрятала голову. Может хоть так он не причинил бы мне вреда.

Шаги становились все громче, от этого мои ладони вспотели. Я села на кровать точь — в — точь так же, как сижу сейчас, в эту минуту, — девушка замолчала, заставляя меня посмотреть на то, в каком положении она встретила своего гостя.

Взглянув на Кристен, я тут же убрал с себя всякие возможные подозрения, вспоминая нашу первую встречу. Мисс Раян улыбнулась, вероятно, догадавшись, о чем я думаю, и задумалась тоже, глядя на дверь. Возможно, она пыталась снова ощутить то, что ощущала в первый день нахождения в больнице, а может, просто бездумно смотрела на дверь, освобождая себя от всяких подобных мыслей.

Кристен положила голову на колени, и ее черные волосы полностью закрыли худощавые руки. Она напомнила мне Розалинду, которая так же печально смотрела на меня, опустив голову, когда все ее собачье тельце вдруг охватывала грусть.

— О чем вы думаете, мистер Норвингтон? — девушка любила задавать подобные вопросы, наверное, это все потому, что она знала, как меня это раздражает. Я никогда не любил делиться своими мыслями. Возможно, это было что — то личное, и рассказывать то, что происходит у меня в голове, я еще не был готов, даже близкому человеку. Но Кристен настаивала:

— Ну же, мистер Норвингтон, поделитесь своими раздумьями, уверена, вам станет лучше.

Я улыбнулся, все еще продолжая молчать, размышляя над тем, что же мне ответить, чтобы девушку мог удовлетворить мой ответ, и она продолжила рассказывать свое.

— Я думаю о том, насколько же вы сильная, мисс Раян. И совсем речь идет не о физической силе, — я оглядел ее худощавое тело, и мы оба рассмеялись.

Кристен поджала губы, выдавливая обиду, и я все же решил договорить, — вы сильны душевно. Мне не представить, насколько вы тогда были испуганы, и никогда мне этого не понять, — я снова посмотрел на девушку, но на этот раз я смотрел ей в глаза, пытаясь понять, что она испытывала до встречи со мной. Это определенно был страх, ужас, обида. Но Кристен не была готова посмотреть на меня. Только она поднимала взгляд, ее тут же привлекал тот шрам, напоминая о старом.

Я заметил, как девушка тревожно проглотила комок, мешающий ей говорить, и снова опустила глаза.

— Я вовсе не сильная, — послышался детский голос Кристен, но она улыбнулась, — я вовсе не сильная, — повторила она, — и никогда не была такой. Я буквально дрожала от страха, ожидая, когда распахнется эта на вид жутко тяжелая дверь. И что бы ни случилось дальше, я решила ничего не говорить, не повторять ту же ошибку снова, чтобы не оказаться Бог знает где.

Эта старая рухлять, отделявшая меня от внешнего мира, как я и ожидала, с противным скрипом еле открылась и из — за нее показался невысокий черноволосый мужчина. Его телосложение было из ряда «худощавых», но на лице выражалась такая стойкость, которой позавидует любой другой мужчина.

Он шагнул чуть вперед, оказавшись полностью в моей палате, и тут же я спрятала лицо в коленях, надеясь, что он не заметит меня. Но такой детский маневр не спас мое нутро от его назойливых вопросов.

— Мисс Раян, здравствуйте, как вы себя чувствуете? — в его голосе не было заметно ни заботы, ни сочувствия, ни даже желания узнать, как мои дела на самом деле.

Я взглянула сквозь волосы на мужчину.

Уголки его тончайших губ чуть дрогнули, но он вовсе не хотел улыбаться, считая это неприемлемым в такой ситуации. Казалось, будто тот человек вовсе не умел радоваться или даже пусть выказывать радость. Настолько он был серьезен. Мужчина смотрел то на меня, то на некоторые листовки, которые он крепко держал в руке и не собирался ни кому их отдавать, даже под дулом пистолета.