Степан Зотов - Первый ангел

Он даже удивился, что Круг не использовал такие технологии сам. Следовательно, не умел и различать. Очевидно, для стратегии «как бы чего не вышло», хватало и более простых мотиваций. Или угроз, в крайнем случае. В самом деле, кто в здравом уме будет проверять, убьет его Печать, или нет? «Лишь безумные побеждают… чёрт возьми», — вновь думал Мефистон. Если иные силы и могли его разоблачить, то пока этого не делали. «Раз дают, надо брать».

Нельзя сказать, что он полностью доверял всем своим ученикам. Первым Ангелам и новым знакомым. Его планы были гибкими, предусматривали множество вариантов, но финал всегда требовал силового решения. Кураторы вежливо не уступят место, иные силы и подавно. Как поведут себя в момент истины обычные, в сущности, люди? Когда прольется кровь, когда Захария обнажит свои пустые глаза?

Учеников стало больше, угроза выше, а качество работы под присмотром Круга — ниже. Надо было что-то делать с этим. Мефистон разработал второе «Слово Силы», полностью противоположное изначальному. Своих первых и лучших учеников он готовил к героическому и смелому действию в критической ситуации. Неофитов Круга он даже не называл «Ангелами». Не было возможности так глубоко работать. Для них был нужен другой императив. Если не можешь полностью доверять, надо уметь хотя бы обезвредить.

Его воздействие не было «Словом» в привычном смысле. Это мог быть образ, звук, телепатический сигнал. Как правило, последнее. Вывести человека из строя на короткое время гораздо проще, чем толкнуть на подвиги. Достаточно, чтобы он растерялся на минуту-другую. Человек вообще склонен к сомнению и колебаниям. Несколько универсальных формул работали почти с каждым учеником. Ну а с кем не работали, того, возможно, и стоило вести дальше.

Для этой же цели Мефистон продолжил изыскания в сфере биомансии. Зачем полагаться только на слово, когда можно ударить напрямую по химии организма? Эндорфины, адреналин, внезапное расслабление мышц кишечника — всё это заметно влияет на поведение, хотим мы того или нет. Особенно интересно влиять на эти процессы потому, что они не контролируются волей. Даже сильный и бесстрашный человек, без защиты от Нави, может попасть в крайне неловкую ситуацию. Замешательство и потеря инициативы — уже очень много для адепта сангвинарной дисциплины.

В своих исследованиях Мефистон достиг интереснейшей точки, где наука соединялась с психическими силами. Это сочетание всегда было, но биомансия обнажила его особенно ярко. Можно иметь «третий глаз», видеть незримую изнанку Вселенной, уметь манипулировать частицами, потоком электронов. Всё силой мысли. Проблема в том, чтобы знать, как именно нужно манипулировать! Грубо говоря, без глубоких знаний анатомии, физиологии, клеточной химии, заниматься биомансией — пустая трата времени. Как в анекдоте про мастера: надо десять лет работать, чтобы знать, куда ударить станок. Хорошо, что у него было медицинское образование. «Знание, всё-таки, тоже сила».

Телепатия в этом отношении была куда проще. Она опиралась на навык, с рождения присущий человеку. Воображать, мыслить, понимать образы и слова. Глубокие воздействия, настоящее вторжение и исцеление больных, чем занимался Мефистон — да, они требовали подлинных знаний, научного подхода. А показывать фокусы с иллюзиями, экономить деньги в кафе и повышать заработок, много ума было не нужно. Мефистон скрывал своё озарение от Анастасии. Он любил её и почти совсем не винил за ситуацию в Круге.

Он планировал работать над привлечением учеников и развитием могущества еще несколько лет. За это время привлечь на свою сторону Даму, провести научные исследования на стыке сил и науки, набрать массу «меченых» учеников. Чем дольше работаешь на глазах у противника, тем больше глаза привыкают. Удар надо наносить тогда, когда никто не ждет. Чтобы к тебе привыкли, нужно время. Самое главное, ему нужен был опыт снятия Печати.

Всё могло бы пойти по его плану. Однако, судьбе угоден был иной поворот. В больницу при его дежурстве доставили нового пациента. Перевели из другого города. Главный врач вызвал Мефистона к себе и доверительным голосом завел беседу. Как выяснилось, его чудесные исцеления давно стали достоянием не только местных врачей. Слухами полнится земля. Даже статьи в научных журналах нет-нет да и читают настоящие врачи. Одним словом, официально новый пациент прибыл для консилиума местных врачей. Неофициально, главный врач хотел, чтобы Мефистон испробовал свои методики и таланты. К вящей славе новых методов, науки и коллектива больницы, конечно.

Проблема заключалась в том, что пациент, Иван Сергеевич, был по всем клиническим признакам совершенно здоров. В трезвом уме и доброй памяти он сам себя сдал в больницу. Когда его отказались принимать, сначала напугал врачей страшными историями. А когда это не помогло, предался буйству и стал нападать на людей. Пришлось запирать. В остальном, Иван Сергеевич был здоров, как бык, умен, начитан и целеустремлен. Только цель его была, похоже, сидеть в отделении для буйных и никогда не выходить. Все попытки выписать его и отправить домой вновь возвращали ситуацию в нулевую точку: страшные истории и не менее страшная агрессия.

Мефистон уже стал известен как экстравагантный пионер «силы в безумии», работы со сказками пациента, а не против них. Поэтому история Ивана Сергеевича нашла его не случайно. Что сам посеешь, то и пожнешь. Он был готов к вызову. По крайней мере, думал, что готов. Приятно, кода о тебе знают. В сопровождении главного врача он прошел в отделение для буйных. Возле девятой палаты, с мягкими стенами, его ждали два крепких санитара. Они привезли Ивана Сергеевича. Мефистон представился. Они смерили его взглядами, остались довольны комплекцией и будто для себя решили, что «этот справится».

Через окошко в двери, он заглянул в палату. На мягком полу сидел человек в смирительной рубашке. Его взгляд был полон энергии, силы и жизни. Такие глаза Мефистон редко встречал и у здоровых. Пациент с интересом смотрел на него в ответ. Казалось, что всё это, палату, рубашку, врача, он рассматривает как забавный розыгрыш. Ролевую игру, или весёлый квест. Который затянулся… он пролистал историю болезни, уже на двенадцать лет.

Невольно вспомнив «Молчание ягнят», Мефистон собрался войти. Дюжие санитары упредили его и явно собирались зайти вместе с ним. Он жестом остановил их.

— Друзья, моя работа с пациентом требует доверия и уединения. Позвольте мне хотя бы первую беседу провести одному. Вы ведь будете прямо за дверью.

Санитары переглянулись.

— Вы читали историю болезни, доктор? — Последнее слово прозвучало со всей иронией, допустимой в рамках приличия.