Дэвид Безмозгис - Наташа и другие рассказы

Доктор из паллиативной помощи, молодой еврей в очках, прощупал бабушкин живот и сказал, что вздутие образовалось не только из-за скопившейся жидкости. Причина крылась в самой болезни. А она уже затронула почки и поджелудочную железу. Очень страшная болезнь, сказал доктор, но в комнате все, кроме бабушки, уже примерно знали, какая она страшная. Бабушка смогла выговорить «спасибо» и несколько раз повторила слово хофф . Английского она не знала, а доктор, я думаю, не настолько владел идишем, чтобы понять: она повторяла слово надеюсь .

За дверью, в прихожей, доктор объяснил мне, что ждать бесполезно. Она может прожить месяц, может — меньше, но нет смысла сдавать билет на самолет. Я поблагодарил его и вернулся в гостиную досматривать второй период хоккейного матча. В соседней комнате мама и тетя изворачивались, пересказывая бабушке, что сказал доктор.

Тем же летом, когда нам сообщили диагноз, я поехал в Канастоту на церемонию чествования боксеров в «Международный зал боксерской славы». Там мне и посоветовали наведаться к Чарли Дэвису — он хотя и перенес недавно инсульт, но жил самостоятельно у себя дома в Сан-Франциско. О Джо Хоински никто, в общем-то, ничего не знал, но если кто и знал, то только Чарли Дэвис.

В этот день имя Джо Хоински внесли в списки «Зала Славы» в категории «выдающиеся боксеры» прошлого. Хризантема Джо, Малыш Джо, Профессор, Калифорнийский Ужас — имя этого величайшего тяжеловеса, так и не получившего официального титула, было знакомо только горстке людей, которые еще помнили его. Он был первым выдающимся еврейским боксером Америки. Цитировал в письмах Шекспира. Осуждал расизм. В доках Сан-Франциско кули научили его укреплять кисти рук, опуская их в бочку с рассолом, благодаря чему он ни разу их не отбил себе, ни в перчатках, ни голые. Ходила легенда, что именно Джо первым применил левый хук.

Я позвонил из Лос-Анджелеса домой и узнал, что у бабушки три дня не было стула, а после клизмы вышел один катышек, да и то за час. Она так намаялась, что потом до утра не могла встать с постели. Звонил ее дантист и сказал, что зубной протез, который я, как было велено, завез ему перед отлетом, починить нельзя, его придется менять, и тетя согласилась заплатить сколько надо, потому что никто не решился бы сказать бабушке, что новый протез ей больше не понадобится.

Тетя хотела понять, куда же смотрит Бог, и это после того, что дедушка два раза в день молится в синагоге. А бабушка сказала, что Бог поможет, что акулий хрящ поможет, что профессор-натуропат поможет, что хорошим клеткам нужно еще немного времени, чтобы начать бороться с плохими клетками там, внутри.

Чарли Дэвис жил в Южном Сан-Франциско недалеко от ЗКом-парка [17] Кэндлстик-парк был построен в 1958 году и был назван по мысу, на котором он расположен. В 1996 году компьютерная компания «3Com corporation» получила право переименовать парк, но новое название среди жителей Сан-Франциско так и не прижилось. . В те времена, когда ЗКом-парк еще назывался Кэндлстик-парком, Чарли Дэвис писал о выдающихся тяжеловесах и боксерских поединках для «Сан-Франциско кроникл». Его дом стоял примерно в километре от шоссе, в конце улицы, застроенной точно такими же домами. Чарли открыл мне дверь и предложил пройти в гостиную. На нем был линялый коричневый халат, надетый поверх синей пижамы. Он приволакивал левую ногу, а его левая рука висела, не сгибаясь, как крыло пингвина. Весь дом был обклеен плакатами боев прошлых лет и фотографиями парней, которых я узнавал и с которыми поменялся бы жизнью — пусть никого из них уже не было в живых. Пока Чарли потихоньку опускался в кресло и устраивал свои конечности, я разглядывал фотографию поединка между Джонсоном и Джеффрисом, висевшую в рамке на стене.

Когда Чарли наконец расположился, я сел на кушетку напротив него и сказал, что мое исследование о жизни Хоински забуксовало. Имя я произнес так, как мне велел Чарли во время телефонного разговора: Коэн-ски . Он спросил, узнаю ли я Хоински на одной из фотографий боя Джонсон-Джеффрис. В том поединке в Рино Хоински отработал секундантом Джеффриса — «Великой белой надежды». Испытание я выдержал, и мы пробежались по всему, что знали о Хоински.

— Он работал тестоводом.

— Ага.

— Ты представляешь, что это такое?

— Не очень.

— Я тоже.

— До кондитерской фабрики работал кузнецом.

— Это он добился от клуба «Калифорния» той встречи с Корбеттом на барже.

— Когда работал на кондитерской фабрике, тренировался в клубе «Голден гейт».

— Его отец издавал какую-то еврейскую газету.

— Позже открыл собственную. «Паблик опинион». Изадор Н. Хоински. Еще у него был книжный магазин. Он закончил Йель.

— Его мать не одобряла занятий боксом.

— Он носил длинные волосы и вечно ввязывался в портовые драки.

— Те два поединка с Годдардом в Австралии он проиграл.

— Он научил Джека Джонсона всему, что нужно знать, чтобы стать чемпионом, пока они месяц сидели в тюрьме Галвестона в 1901 году.

Чем дольше мы говорили, тем сильнее нам хотелось броситься друг другу в объятия, так нас переполнял восторг. То есть я бы бросился, но Чарли даже двигался с большим трудом. На общенациональном марафоне меня больше не увидят — так он выразился.

Сведений о Хоински было мало, и я знал о нем даже больше, чем Чарли. В то время специалиста крупнее меня по Джозефу Б. Хоински не было, но он по-прежнему оставался для меня загадкой. Я сказал Чарли, что не знаю, куда еще обратиться: я все обегал и не хочу верить, что так никогда и не разберусь в нем.

Меня очень интересовала и другая сторона жизни Хоински, но об этом я Чарли говорить не стал. Мне хотелось вечером пройти следом за Хоински до самого дома, уловить его запах, услышать его голос, разглядеть фигуру его жены. Хотелось узнать, не потому ли у него не было детей, что его много раз били ниже пояса.

— Боксеры жили как бродяги. Бои были запрещены практически везде. Вот они и кочевали с места на место. В те времена не было никаких комитетов, всех этих WBO, WBC, IBF [18] Аббревиатуры названий различных боксерских ассоциаций и обществ. — ни хрена в них не разберешь. Пойми, почести боксерам доставались редко, в основном они просто пытались подзаработать.

Мы договорились, что завтра я зайду к Чарли и возьму фотографию Хоински, чтобы снять с нее копию. Конечно, он мог бы приготовить ее к моему приходу, но кто бы поручился, что я не окажусь полным дерьмом, а он не хотел тратить время на болванов.

Проведя день с Чарли, я отправился на экскурсию по Сан-Франциско. Разыскал номер 1209 по Голден-гейт-авеню, где когда-то находился дом Хоински. Дом разрушился во время землетрясения 1906 года. Теперь здесь были новые постройки, возвели их, руководствуясь фотографиями и общей идеей, но немного осовременив. Кондитерской фабрики на Третьей авеню и Стивенсон-стрит как не бывало, а где искать клуб «Голден гейт», никто не знал, хотя в конце 1880-х он был на этом самом углу.