Павел Иевлев - Город людей

И мы поехали. Буквально два квартала. Дальше был скверик, и за ним начиналась одноэтажная застройка: небольшие домики с приусадебной зеленью за прозрачными штакетниками.

— Сюда, кажется… — неуверенно сказал Сеня. — Тут такое все одинаковое, хрен поймешь…

— Сюда-сюда, — подтвердила сзади Ира. — Вон же, гортензия у крыльца.

— Хрентензия, — тихо буркнул под нос Сеня, но я как раз заглушил мотор, и вышло громко. Впрочем, барышня только хихикнула.

Мы прошли, открыв незапертую калитку, во двор, где в изобилии росли всякие цветы, среди которых, вполне вероятно, была и та самая гортензия. Или хрентензия. Ирина бесцеремонно двинулась к крыльцу и, коротко стукнув в дверь, вошла, не дожидаясь ответа. Мы с Сеней пошли следом, но в дверях он отступил в сторону и сделал приглашающий жест, пропуская меня вперед.

Большая светлая комната, окна с кружевными занавесками, на деревянном полу плетеные коврики, стол с массивными стульями, диван… И удивленные глаза.

Три пары — черные, зеленые и фиалковые.

— Ты найти нас! — констатировала очевидное горянка. — Я знать!

Я не понял, рада ли она этому факту. Может, они как раз от меня и прятались, в надежде, что я где-нибудь сгину, постылый? Черт, неловкая какая ситуация, да еще при зрителях.

— Это я их спасла! — гордо похвасталась Ирина.

— Ну ладно, мы, — отмахнулась она от Сениного скептического хмыкания. — Вместе. Но я была главной! Это мне поручили, да! И не надо такие рожи корчить! Я Хранитель!

— А я тело-хранитель, — ехидно откомментировал Сеня. — Хранитель твоей худющей задницы. И что бы ты там без меня делала?

— Нормальная у меня задница!

Я не слушал их препирательства. Просто смотрел на сидящих рядком на диване девушек, зависнув от переполнявшего меня смущения. До сих пор не задумывался над тем, что будет, когда — и если, — я их найду. «Там посмотрим…» — ну вот, посмотрел. Стою теперь, незваный гость, который хуже татарина. Грязный, небритый, в драном камуфляже и ботинках массового поражения. Слишком, как мне сказали, старый и недостаточно авантажный. Не прынц. Зачем я тут?

Они поднялись с дивана так, как это могут делать только очень красивые девушки — сложным плавным движением, от которого чувствуешь себя рассохшимся в пыльном чулане буратино. Кто я им? Да никто вообще. Какой-то стремный мужик, которого они видели полтора раза, пьяным, в компании работорговцев. Кто они мне? Аналогично — никто. Чертовски красивые и совершенно посторонние девицы. Случайное знакомство при сомнительных обстоятельствах.

Три девушки встали передо мной, глядя пристально и странно. Наверное, впервые видят такого мудака. Сейчас спросят: «И нафига ты приперся?» — а мне и ответить нечего.

Я-то думал, что они в беде и их надо спасать. А они не в ней и не надо. Навыдумывал себе, спаситель хренов. Герой — штаны горой. Разосрался с Коммуной, разозлил Ольгу, испортил жизнь хорошей девочке, навалил проблем Зеленому… Прав был Дэн — зря я взял этот квест.

А с другой стороны — ну и прекрасно. Все живы, все целы. Все чувствуют себя хорошо, и только я — глупо. Но мне не привыкать. Это снимает с меня обязательства, которых, как выясняется, у меня и не было. Прокатился, развеялся, пора обратно — собирать просранное. Интересно, у них тут бензин есть?

— Эй, вы будете обниматься уже? — недоуменно сказала сзади Ира. — Чего вы, ну?

— Э… ну… Привет? — сказал я неловко. — Я тут, это…

Девушки молча шагнули вперед и крепко обняли меня, обхватив с трех сторон. Я смотрел в глубокие черные глаза горянки, с которой мы оказались одного роста. Наклонил голову вперед, мы соприкоснулись лбами, и я увидел, что у нее на груди висит мой маркер — в сплетенной из тонкого кожаного шнурка оправе. К левому плечу прижалась рыжая макушка, к правому — белая. Было неожиданно, но приятно. Во мне нарастало странное щекочущее чувство, как будто внутри побежали пузырики. Спасибо Эли, научился определять эмпатию — кажется, кому-то рядом только что стало хорошо.

— Ну вот. Совсем другое дело. Полное ми-ми-ми, — сказала удовлетворенно Ира. — Эй, Сенька, хватит пялиться! Не завидуй! А ну, пошли, пошли отсюда… Дальше без нас разберутся.

…Кажется, этот квест еще не закончен…

Дописано 12.01.19 в кресле у камина

в одном из миров Мультиверсума.

Продолжение следует.

«Буси» (яп.) — воин, придерживающийся буси-до, кодекса самурая, регламентирующего, какой у него должен быть чайник (нелакированный), и как он должен сдохнуть (легко и безмятежно, вежливо попрощавшись со старшим по званию).

АЕК-999 «Барсук» — российский единый пулемет на базе ПКМ под патрон 7,62×54 мм R.

2Б25 «Галл» — бесшумный носимый 82-мм миномёт. Весит всего 13 кг, кладет 15 выстрелов в минуту. Надежно транслирует ваше недовольство другими людьми на расстояние от 100 до 1200 м.

Группа Быстрого Реагирования. Пресловутая «кавалерия», которая должна прийти на помощь на последней секунде.

Пистолет-пулемет. Лучшее оружие для перестрелок в общественных туалетах.

Газотурбинная энергетическая установка

Закрытое Территориальное Образование

Военно-полевой телефонный аппарат с системой индукторного вызова.

Носимая ультракоротковолновая радиостанция Р-108Д

Ab ovo (лат.) — «от яйца». Устойчивый фразеологический оборот, обозначающий «с самого начала».

Цитата, приписываемая Ленину.

Фильтро-вентиляционная установка.

Лимит Хейфлика (англ. Hayflick limit ) — граница количества делений соматических клеток. Для большинства человеческих клеток лимит Хейфлика составляет 52 деления. А потом все умирают. Да, вы тоже.

Эта история раскрыта в книге «Люди без города». Но вы ее, наверное, читали.

Бэр — биологический эквивалент рентгена, единица измерения эквивалентной дозы ионизирующего излучения. Способ посчитать расстояние между собой и свинцовым гробом.

© Ёсано Акико, хотя почти все думают, что Стругацкие.

Прибор Малошумной Стрельбы — надульный многокамерный глушитель расширительного типа. Если вам смешно, то можете себе представить, как над этим ржут в армии.

Национальная баскетбольная ассоциация (англ. National Basketball Association) — место сбора негров, кидающих мячик в колечко.

Образ действия (лат.) «Всегда так делаю».

Надгробный памятник в месте, которое не содержит останков покойного, своего рода символическая могила. У нас такие любят втыкать на обочинах дорог, украшая погнутыми рулями.