Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

– Знаешь, Кэролайн, наверное, полагается премия за находку или что-то такое, – выпаливаю я.

– За что? За меня? – Адам поднимает глаза; ему смешно.

– Она написала тебе первое сообщение на Тиндере, – поясняю я.

– Ты матчмейкер, которая сама себя просватать не может?

– Да ладно тебе. Я могу. Кэролайн просто показывала мне, как пользоваться Тиндером, а там оказался ты, – объясняю я.

– Так я говорил… с ней? – озадаченно спрашивает Адам.

Кажется, что с того вечера прошли годы. Столько всего случилось.

– Ну, затем со мной. А еще с моей коллегой, Джорджи. Но потом со мной, в реале.

– Когда ты меня загнала как зверя, – с улыбкой говорит Адам.

Если бы он знал, сколько я про него разнюхала. Мы с Кэролайн уже посмотрели дом его родителей в Зиллоу (желтое ранчо, три комнаты, три ванные) и нашли на Pinterest доску его девушки из колледжа, там все крутится вокруг оформления детской ее новорожденного сына.

– Не жалуйся. Я тебя привела сюда, к лучшему кувшину «Маргариты» на Манхэттене.

– За это я и выпью, – говорит Адам, поднимая стаканчик.

Мы чокаемся. Потом официант приходит принять заказ, и Адам спрашивает Кэролайн про ее пилотную серию. Говорит, что сам пытался написать подобное много лет назад – я понятия не имела. Разговор переключается на программу для создания сценариев, Final Draft, на писательские группы и вечно задающих вопросы агентов. Я наблюдаю за тем, как они находят общие темы. Я сразу вижу, когда Кэролайн не считает парня за человека; тот, кому она кивает и поддакивает, в жизни этого не распознает, но я слишком хорошо ее знаю, меня не обмануть. Похоже, ей правда интересно то, о чем говорит Адам. Она искренне улыбается, и глазами тоже. Меня штырит от того, что мой любимый человек и новый в моей жизни парень вроде начинают ладить.

Официант ставит на стол тарелки, заваленные закусками, окруженными лужицами гуакамоле и сметаны.

Пока Адам смотрит на свое блюдо, официант беззвучно спрашивает у него за спиной:

– Новый парень?

Я краснею. Я не могу ответить, чтобы Адам не заметил.

Но официант еще не закончил.

– Клевый.

Мы с Кэролайн ходим в «Тортугу» уже четыре года. Не важно, живем мы в общежитии или в собственной квартире. «Торгтуга» всегда была для нас домом вдали от дома. Я не знаю, что они добавляют в «Маргариту», но здесь все всегда хорошо. Иногда сюда заходил и Джонатан – а потом и Мэри-Кейт с Тоби, но не было никаких сомнений, чьим это место останется после разрыва. Странно видеть, как Адам поглощает начос с говядиной там, где когда-то ел кесадильи Джонатан.

Но из этого может что-то получиться. Я вполне вижу, как Адам встраивается в мою жизнь там, где был Джонатан. Он исполняет роль Потенциального Бойфренда легко и очаровательно; парни Кэролайн – вроде Уэсли, художника по расплавленному сыру с той вечеринки на крыше, – обычно не вписываются, и я никак не могу понять, что подруга в них находит. Они ставят ее в неловкое положение. Но Адам поддерживает беседу, задает Кэролайн правильные вопросы и ведет себя как джентльмен. Я горжусь тем, что он здесь. За разговором и едой он закидывает руку мне на плечи и вытягивает под столом ноги – кажется, ему здесь удобно.

После ужина мы стоим у ресторана. Адам обнимает меня за талию; Кэролайн стоит в шаге от нас.

– В Роквудском мюзик-холле сегодня играет группа, – говорит Адам. – В духе The Strokes, но новая. Гитарист просто отличный. Я про них недавно писал, и их пиарщица сказала, что я могу заглянуть с компанией.

– Отлично, – говорю я.

– Кэролайн, пойдешь? Я уверен, третий билет дадут без проблем.

Она колеблется, зачесывает волосы рукой.

– Я зайду к Виктории и Грэму на новоселье. Присоединюсь к вам позже?

– Да, увидимся, – говорю я.

– Увидимся, – Адам отпускает меня, чтобы ее обнять.

Надеюсь, он серьезно.

Кэролайн идет на восток к метро, а мы с Адамом сворачиваем за угол, в Нижний Ист-Сайд. Когда я благодарю за знакомство с Кэролайн, он пожимает плечами:

– Да ладно. Она классная. И я знаю, сколько она для тебя значит.

– Как сестра.

– Я понял.

На секунду повисает тишина. Мне даже неловко, насколько я счастлива, что Адам принял мое приглашение и встретился с Кэролайн. Я хочу видеть в этом подтверждение того, что я действительно ему нравлюсь, но еще я не хочу понадеяться попусту и ошибиться. Нельзя дать сразу двоим мужчинам растоптать меня за одно лето.

Пиарщица, женщина в черном, с планшеткой в руках стоит рядом с вышибалой у двери в заведение. Когда Адам подходит, она окликает его по имени.

– Ты все-таки пришел! – взвизгивает она. Потом объясняет охраннику: – Все в порядке, они со мной.

Я не великий меломан, но даже мне приходится признать, что круто, когда горячий парень проводит тебя на горячую концертную площадку горячим летним Нью-йоркским вечером. Внутри уже толпится народ, на сцене группа из четырех человек на фоне красной стены: три парня в белых, как у Адама, футболках и кожаных куртках и девушка в длинном шифоновом платье, сжимающая микрофон. Я высокая, но не настолько, чтобы наслаждаться видом из задних рядов. Я встаю на цыпочки, чтобы все разглядеть получше.

– Давай посмотрим с балкона, – говорит Адам, указывая на лестницу, ведущую на второй этаж.

Я иду за ним сквозь толпу к паре кресел, выходящих на сцену. Место идеальное. Официантка приносит два пива.

– От Сары, – говорит она.

– Это пиарщица, – объясняет Адам.

Пиво освежающе холодное – и бесплатное.

– Знаешь, я никогда не думал, что у меня будет такая жизнь, – признается Адам, придвигаясь поближе, чтобы я слышала его поверх шума. – Я по-прежнему кажусь себе никем из Атланты, который как-то пробрался в эту жизнь мечты.

– Понимаю, – отвечаю я. – Поверь, понимаю.

Пять лет назад я едва ли могла вообразить, что буду жить в Нью-Йорке. И уж конечно не представляла, как приятно торкает, когда находишь многообещающую пару для клиента «Блаженства», или уютную тишину, какая бывает в спокойный вечер с Кэролайн дома, или радость от того, что кладешь голову на плечо Адама, когда группа внизу оживает и начинает выступление.

Три недели спустя моя первая колонка выходит на Esquire.com. Я не думала, что можно пересилить восторг от моего имени, набранного над колонкой, – не думала, пока не увидела свое имя на чеке. Двести долларов за раз, колонка оказалась прибыльнее, чем устройство целого свидания. И удовлетворения от нее тоже больше. Она даже набрала достаточно просмотров, и Диего попросил написать следующую.

Я придумала псевдонимы для Эдди и Дайан и рассказала их историю, которая с каждым днем становилась все очаровательнее. Я бы не сказала, что их первое свидание прошло гладко – он подавился моцареллой, когда она назвала его «башковитым», и ему пришлось выйти из бара и давиться, пока не удалось откашлять жареный сыр и прийти в себя. Но каким-то чудом они оба захотели увидеться снова и пересекли границы своих округов, чтобы пообедать на Статен-Айленде. И еще раз, когда сели на паром, на метро и на автобус, чтобы попасть на игру «Метс» в Квинсе.