Ханна Оренстейн - Игра с огнем [litres]

– Спасибо! Ух ты. Просто потрясающе.

– Уверен, вам понадобится время, чтобы все обдумать, – начинает Диего.

– Нет, вовсе нет. Я хочу у вас работать. Когда можно приступать?

Уверенность в моем голосе пугает меня саму. Я чувствую себя исключительно везучей – за несколько минут до того, как меня, скорее всего, уволят из «Блаженства», мне внезапно предлагают работу, о которой я даже и мечтать-то не смела. Я боюсь, что сейчас проснусь в холодном поту и обнаружу, что Диего мне не звонил.

– Ой! – голос у него растерянный, но наконец-то настоящий. Реальный. Мне не привиделось. – Отлично. Я рад, что вы к нам присоединитесь. Можете начать через неделю-две?

– Без проблем.

Как я завершу дела на нынешнем месте, это уже другая история. Но думаю, произойдет это достаточно быстро.

– Конечно, конечно. Свяжемся по поводу конкретной даты.

Только после того, как я нажимаю отбой и плыву в солнечном, головокружительном тумане, меня ударяет осознание: я буду работать с Адамом. Который будет растить ребенка с Минди. Которая думает, что я – поганая потаскуха. Далеко не идеальный вариант. Но это лето меня закалило. Я справлюсь.

Я страшилась встречи с Пенелопой, но теперь не боюсь. Теперь, что бы она ни сказала, все будет хорошо; я уйду из «Блаженства» в Esquire. Я почти взлетаю по пяти ступенькам особняка и выстукиваю веселую дробь во входную дверь. Пенелопа не улыбается, открывая мне.

– Саша, – она строит гримасу. – Заходи.

Пенелопа не тратит время попусту. Она слишком занята; даже во время нашего десятиминутного разговора на бархатном диване в кабинете особняка лежит ее телефон, дважды в минуту вспыхивающий новыми сообщениями. Она не предлагает мне трюфели со стеклянного блюда на кофейном столике. Пускай она заставляет меня нервничать, чтобы я не думала о том, что обсуждала по телефону с Диего; иначе я буду сиять на весь особняк.

– Мне придется с тобой расстаться, – говорит она, впиваясь в меня взглядом, словно проверяет, смогу ли я не скорчиться. – Натворила ты дел с Минди Каплан.

И тишина. Длится она так долго, что становится не по себе. Мне стыдно рассказывать; если я пущусь в объяснения, то, что произошло между Адамом и мной, утратит волшебство.

– Я знаю, что совершила ошибку, – признаюсь я. – Но мы с Адамом больше не встречаемся. Понимаю, то, что я сделала, чудовищно непрофессионально и дурно сказывается на компании. Я не хотела навредить «Блаженству» или обидеть Минди. Мне очень жаль, Пенелопа.

– Ты знала о нашей политике: никаких свиданий с клиентами или подобранными парами.

– Знала.

Она качает головой:

– На самом деле, очень жаль. У тебя такая уникальная история. И ты на самом деле была перспективной. Ты неплохой матчмейкер, знаешь ли.

– Правда?

– Правда. До сих пор. Сегодня тебе будет отключен доступ к базе, а твоих клиентов передадут другим матчмейкерам.

Пенелопа поднимается с дивана и разглаживает фиолетовую юбку-карандаш. Встреча, судя по всему, окончена. Она берет одной рукой телефон и кофе и протягивает мне другую. Я встаю и пожимаю ее ладонь.

– Спасибо, что дали мне шанс, – говорю я.

Я выхожу из отделанного деревянными панелями кабинета и иду мимо столовой со сверкающей люстрой в вестибюль. Кажется, что на собеседование сюда я приходила очень давно.

Пенелопа открывает входную дверь. Снаружи я невольно начинаю смеяться. За последние три дня я отвергла предложение о помолвке, меня бросили, я потеряла работу и нашла другую. Я больше ни в чем не уверена.

Я медленно схожу с крыльца в последний раз, проводя рукой по красивым кованым перилам. Мне никуда не надо спешить, никаких клиентов, никаких парней, которых нужно повидать. На мгновение я теряюсь, не зная, куда идти и что делать. Но потом приходит решение. Ноги несут меня во «Власть цветов», где сейчас смена у Кэролайн. По дороге я просматриваю приложения знакомств в телефоне и удаляю одно за другим. Они мне больше не нужны.

Сайт электронных объявлений, популярный у американских пользователей Интернета.

Белые англосаксонские протестанты – термин, обозначающий привилегированное происхождение.