Петра Вернер - Неожиданный визит [Рассказы и повести писательниц ГДР]

Герберт и Колли, растерянные и мрачные, стояли друг против друга. Дрёгеры и Доротея, вошедшая в комнату в середине разговора, вопросительно смотрели на них.

— Он не хочет ехать. Говорит, что опасно, боится застрять, — сказал Герберт.

Все молчали. Мягкая и обходительная фрау Дрёгер попыталась поднять упавшее настроение:

— Что же, его можно понять, такие заносы, и снег, посмотрите, все идет и идет.

Но никто что-то не проявлял сочувствия к Грегору. Колли проворчал:

— Ну да, а ракеты… Грегору было поручено привезти…

Сибилла порадовалась: хорошо, что она сидит здесь, в полутемном углу, в стороне от всех.

«Типично для Колли, — усмехнулась она про себя, — для него главное — фейерверк», — и ехидно бросила ему в ответ:

— Ну так он и запустит их там у себя.

Никто, впрочем, не услышал ее. Герберт с Колли обсуждали, не позвонить ли им снова Грегору и попробовать уговорить его приехать; всем почему-то казалось в эту минуту, что успех новогоднего вечера зависит исключительно от появления Грегора вместе с его ракетами.

Герберт хлопнул себя по лбу:

— Я даже не спросил, кого он хотел привезти с собой. Это решило дело — он повернул назад, к телефону, и стал набирать номер. Сибилла видела по его блаженно расплывшемуся лицу, что он перебирал в уме всех возможных девочек, прикидывая, с которой Грегор мог приехать.

Она ушла в кухню, этого она знать не хотела. Раз он не приехал. Разумеется, она никогда не призналась бы в этом, но приехала она сюда только из-за него. Сибилла открыла консервы, которые привезла с собой, выловила из банки оливы и разложила их на тарелке.

Когда она вернулась в комнату, Колли твердо, по-мужски, говорил:

— Все. Довольно. Пусть он там как хочет. Но уже завтра утром он пожалеет, что не поехал.

Фрау Дрёгер, обводя всех участливым взглядом, примиряюще улыбалась. Перед всеми стояла нелегкая задача — обеспечить веселье. Самое малое часа на три.

Сибилла налила себе водки и выпила залпом. Колли хлопотал у телевизора. Фрау доктор Шмидт, давно уже пребывавшая вне поля зрения, появилась в дверях с сообщением: минут через пятнадцать можно будет уже и за стол — праздничный ужин почти готов. Дочь-подросток сидела на диване рядом с отцом и не знала, как расценивать все то, что происходило здесь, это было так не похоже на те новогодние торжества, о которых ей доводилось читать в книжках и которые она видела в кино. Она смотрела на всех и на все своими большими глазами и тотчас прикрывала их ресницами, как только замечала на себе чей-либо взгляд.

Фрау Дрёгер пила, улыбаясь, ликер. Сибилла позавидовала ее неизменно милой улыбке и благодушию, застрахованным, по всей видимости, против всяких дурных настроений и соблазнов. Ее муж горячо спорил со Шмидтом. Сибилла догадывалась, что разговор идет о проблеме Восток — Запад; заранее можно было сказать, что ничем хорошим он не кончится, если только они не скоро сойдутся на чем-либо или кто-нибудь их не разведет. Сибилле это было уже знакомо, спор заходил у них всякий раз, когда они съезжались тут у кого-то.

После ужина устроили танцы. Колли к этому времени уже прилично выпил и обрел после вина и коньяка чувство ритма и легкость движений; когда он был в трезвом состоянии, с ним нечего было и браться танцевать.

Сибилла, станцевав с ним несколько танцев, нашла отговорку и снова уединилась в своем углу.

Оттуда хорошо было наблюдать.

«Проныра Шмидтхен» и «Ночи Кройцберга» были самыми модными в этом сезоне. Герберт, упруго переставляя ноги, вел возбужденно улыбающуюся фрау Дрёгер. Сибилла видела, как он поглаживал сзади ее бедра в то время, когда Дрёгер не смотрел на них. Доротея часто приглашала подростка, и его, очевидно, радовало это: она была единственной, кто обратил на него — впервые за весь вечер — внимание. Колли танцевал с громкими возгласами и вычурными жестами, создавая вокруг себя шум, увлекал то одну, то другую даму; одна только девица Шмидт испытывала неловкость; танцуя с ним, она упорно смотрела в пол, и лицо ее не выражало и тени участия к тому, что делалось рядом, пытаться расшевелить ее было делом безнадежным. Интересно, думала Сибилла, как она станет описывать этот вечер через несколько дней какой-нибудь своей подружке.

Колли раздражал Сибиллу своим наигранным весельем, всеми показными жестами и тоном голоса. Разве не может он без этого? Фрау доктор Шмидт сидела за столом словно падшая графиня, она сделала один тур со своим мужем и позволила себе станцевать модный танец с молодым человеком, который неловко держал свою даму и беспрестанно путался. Ее мужу вся эта сутолока, судя по тому, как он морщил губы, внушала отвращение.

В воображении Сибиллы рисовалась картина: тихо и мягко падает снег, ложась на плечи, ее и Грегора; рука об руку они идут через лес; снег довольно глубокий, и сапоги ее увязают в нем; он берет ее ладони в свои, смотрит на нее, проводит рукой по ее выбившимся из-под шапки заснеженным волосам, потом целует ее холодный, покрасневший нос; с ветки падает ком снега, осыпанные густой снежной пылью, они со смехом разбегаются в стороны. Ю-пи-ду, ю-пи-ду, ю-пи-ду.

Колли резко повернул ручку телевизора на полную громкость. На экран вынырнул, уже, наверное, в третий раз, Шмидтхен.

Сибилла подошла к столу, налила себе вина и вернулась обратно, в свой угол.

Колли, когда она проходила мимо него, поинтересовался:

— Почему не танцуешь? Что-нибудь случилось?

Сибилла только тряхнула головой. Она отказала, любезно улыбнувшись, и Дрёгеру, пригласившему ее на танец.

Часов в одиннадцать фрау Дрёгер воскликнула:

— А не позвонить ли нам Грегору?! Узнать, что он сейчас делает.

Герберт, не много говоривший в течение вечера, хотя и принимавший шумное участие в общих затеях, решительно возразил:

— И не подумаю. Он ведь мог приехать.

Колли тотчас поддакнул громогласно:

— Вот именно. Пусть его там теперь злится на себя.

Сибилла обвела взглядом комнату.

— Вот уж чего не стала бы делать на его месте. — И снова с ветки свалился ком снега, рассыпался, запорошив их, и они засмеялись.

В половине двенадцатого Колли инсценировал полонез, проведя компанию через весь дом, включая кухню и угол с умывальником; положив руки друг другу на плечи, они вереницей проследовали с песнями, через все помещения, перелезая через стулья и проползая под столами.

Незадолго до двенадцати почти вся компания разместилась вокруг стола перед телевизором; Герберт щелкал ручкой, переключая аппарат с одной программы на другую. На экране поминутно возникало изображение часов, отстукивавших время.

Мужчины принесли со двора шампанское. Колли настаивал на том, чтобы сейчас же открывать и начать пить: кто осилит все эти литры после двенадцати? Сибилла не возражала, ей было все равно. Фрау доктор Шмидт и супруг не одобряли затею, надо дождаться двенадцати, раньше пить шампанское не полагается.