Валерий Попов - Разбойница

Спокойным и беззаботным моё сидение в офисе тоже не назовёшь. Во-первых, это «забеременеешь — уволю!» От кого это, интересно, я должна была тут беременеть, на его взгляд?

...Все-таки расписание жизни в Гамбурге было мне ближе...

Во-вторых... И даже через пену услышала, как заурчал телефон, выскочила голая, схватила трубку... К счастью, поздно! Уймись, стерва!

Во-вторых...

На работу я, в отличие от моей предшественницы, вышла в самом чопорном виде: строгий твидовый костюм с жилеткой и галстуком, юбка чуть-чуть повыше колена, а снизу к ней поднимаются плотные чёрные гольфы, чуть-чуть покрывая колено... один гольфик все время сползает, противный, и я, извинившись перед клиентом, грациозно изгибаюсь и двумя пальчиками подтягиваю его, слегка акцентируя оставшийся липким глазам кусочек пышного тела между гольфом и юбкой — тускло-золотого, с бледными веснушками.

Наказание за грехи всё-таки существует: одним из первых заявился якут, оказавшийся начальником алмазного треста! И естественно, под руку с пышущей довольством Виолончелью. Всё, видимо, уже перепробовав, они решили прокатиться в Париж! У него оказалась совершенно замечательная фамилия Баксуев! Самая модная сейчас.

Я рассеянно стучала по клавиатуре компьютера, выдавая им данные о возможной поездке...

— Отель «Де Ренн»? Невдалеке от Эйфелевой башни. Безусловно...

А сама напряженно думала вот о чем: куда же так глухо запропастился наш шеф? Надо бы погуторить...

Когда я, всё проглядев по Франции, решила прошвырнуться по другим файлам, якобы пустым, я почувствовала, что защипало корни волос: все данные по всем странам, с которыми мы якобы не работаем: Англия, Германия, Америка! То есть девчонки за спиной Данилыча толкают туры во все страны, не отстёгивая ему ни копейки, официально прикрываясь одной Францией... Лихо!

На глухом, удалённом файле я нашла и подпись Алекса — ставь под чем хочешь, и снятую сканированием печать «Балтиктура», и даже бланки вызовов во Францию с подписью директора нашего партнера по Франции — «Франстур»! То есть готово всё, чтобы от имени Саши дать любую команду, взять любую ссуду, закинуть во Францию кого хочешь. На меня вдруг накатил сладкий ужас, как на далекой школьной контрольной. Да, правильно говорят, что у нас страна безграничных возможностей!

Я вернулась от телефона и снова погрузилась в пену, в блаженную негу, стала медленно гладить себя. Господи, какие славные титечки пропадают! Какие сосочки проступают из пены, как две малинки... М-м-м! Сла-адко!

На службу я ходила гладко причёсанная на прямой пробор, и из всего моего богатства выступали разве что скулы — взгляд натренированный, спокойный и пустой... Поэтому, когда во время моих упражнений с компьютером Тома за спиной возникла, я, поджав коленки, прокрутилась на офисном стульчике и уставилась на нее.

— А ты думала, мы тут так просто живем? — нагло подбоченясь, проговорила Тома.

За всё время Алекс мелькнул только один раз, и то в каком-то походно-штормовом виде в компании краснорожих мужиков. Я подлетела к нему и вполне официально сообщила, что имею соображения. Он сквозь выпуклые окуляры глянул на меня, вроде не узнавая, что-то буркнул и куда-то юркнул.

Да, дела он ведёт не очень-то. За все время только и уволил одну суку, да и то, как я подозреваю, не за то!

— Где он может быть? — спросила я Тому.

— Да е...тся где-нибудь, как обычно! — усмехнувшись, сказала она.

Но я чувствовала, что всё гораздо серьёзней. Постепенно я поняла, что настоящая союзница у меня одна — старая грымза Анна Сергеевна. Я стала подкатываться к ней с важными делами: новые буклеты, новые расценки, надо бы срочно связаться с Александром Данилычем... Но она отвечала как автомат:

— Александр Данилович просил ничего без него не решать!

— Но когда, вы думаете, он появится?

— ...Александр Данилович просил ничего без него не решать!

Наконец я решила высидеть ответ. Всё уже разошлись, и, наверное, мы остались двое с ней на всё здание. Она тоже не уходила — я слышала её ровные шаги в приёмной. Чувствовалось, что она тоже рвётся что-то сказать, но мучается: она еще плохо знала меня, хотя людей вообще читала сходу.

Наконец дверь медленно приоткрылась, она подошла, села у моего стола. Без очков вид у неё был жалкий.

— Поезжайте... только вы, похоже, способны его спасти! — сказала она и заплакала.

Всё возле «Волны» было покрыто ровной водой, и чёрные деревья так же далеко уходили вниз, как и вверх.

Администраторша Полина Максимовна кинулась ко мне как к спасительнице.

Этот тип создал вокруг себя целый мир, полный обожания, преклонения, переживания за каждую его волосинку!

Другой бы пил тихо и незаметно, а Алекс развернул из этого целую оперу!

Когда я вошла к нему, он сидел мятый и старый, в лыжной шапочке, в подшитых валенках и душегрейке, и на лице его было разлито невероятное блаженство! Я едва не закрыла дверь: стоит ли портить человеку наслаждение? Но Полина Максимовна успела уже нашептать мне, что он вторую неделю ничего не ест, а главное — второй день уже не требует водки — это, оказывается, самое опасное и может кончиться сердечным ударом.

— Скажу вам, как человек пострадавший, — эта светская львица вдруг разоткровенничалась. — Я сама несколько десятилетий провела с таким же и могу утверждать одно: единственное средство от запоя — это п...да!

Я отшатнулась. Неужто эта благородная женщина произнесла подобное? Но она смотрела на меня серьёзно и проникновенно.

Ну, насчет ентого можете не сумлеваться! Я стала подниматься... и встретила его сияющий взгляд, который, как я вскоре поняла, подвигавшись перед ним, предназначался не конкретно мне, а всей Вселенной!

Говорить с ним сейчас о существующей вилке цен на путевки было навряд ли целесообразно.

Я стала раздеваться... Два его глаза стали подниматься по моим ногам и сошлись в точке... Дебилу дали игрушку.

Где-то после третьего совместного заплыва в глазах его начали мелькать уже различные выражения. Наконец, появилась и озабоченность.

— Сколько времени?

Наверное, правильно было спросить сначала, какое число, но я боялась прогневить его бестактными замечаниями.

— Половина двенадцатого... утра, — на всякий случай добавила я.

— Господи, да меня ведь ждут! — всполошился он.

— В офисе? — осторожно вставила я.

— Да в каком еще офисе? На базе! — он стал расшвыривать вещи, ища единственную подходящую... — кореша не прощают!

На базе он снова потребовал водки, что, наверное, следовало считать радостным симптомом.

База представляла собой руины чего-то среднего между кораблестроительным заводом, секретной морской базой и увеселительным заведением — эти, выросшие на топком берегу — лодочные двухэтажные ангары, на самом деле для мужиков места отдохновения, куда, судя по радостному визгу, допускались и бабы.