Борис Дышленко - Канатоходец

Верочка. Ну хорошо. Песня песенная, это тоже тавтология.

Полковник. А роза розовая, это тавтология?

Верочка (уверенно). Конечно.

Полковник. А если не розовая, тогда не тавтология?

Верочка (теряя уверенность). Н... нет.

Полковник. Ну что ж, вот и поговорим о розах, о других, не о розовых, чтобы не было тавтологии. Давайте поговорим об этих (Указывает на розы.) Это вы поставили цветы?

Верочка. Да. Кроме этого. (Показывает пальцем на увядший цветок.) Вы о них собирались говорить?

Полковник. Не обо всех. Только о том цветке, что увял. Ах, он увял!

Верочка. Полковник, вас это так трогает?

Полковник. Еще бы, ведь мы расследуем дело об убийстве.

Верочка. О каком убийстве?

Двое (по очереди). О зверском. О трагическом. Убийстве.

Верочка (растерянно). О зверском?

Двое (хором). О трагическом.

Верочка. Трагическом?

Полковник. Перманентном.

Верочка. И этот контур...

Полковник. Вспомогательный контур. Он нам поможет установить место и положение. Без этого, согласитесь, невозможно.

Верочка. Это я видела. Но где же труп?

Полковник. Вот это мы и хотим узнать. Для начала.

Верочка. Так что, так и не было трупа?

Полковник. Пока не было.

Верочка. Так что же вы все-таки расследуете?

Полковник (в крайнем удивлении). Как что? Я же вам сказал. Убийство.

Верочка. Какое убийство?

Двое (хором). Зверское, трагическое убийство.

Верочка (сердито). Как я понимаю, здесь не было никакого убийства. Если не было трупа…

Полковник. Ну, пока не было.

Верочка. Но ведь это абсурд. Следствие не может предварять преступление, оно расследует уже совершенное преступление.

Полковник (многозначительно). Или совершающееся.

Верочка. Хорошо. Но не предварять же?

Полковник. А это и не значит — предварять. Ведь преступление и расследование суть разные вещи. Во всяком случае, это не одно и то же, согласитесь.

Верочка. Конечно, не одно и то же: сначала преступление, а уже потом расследование.

Полковник. Эк вы! Все у вас на потом. Все откладывать, откладывать до удобного случая, а случай все не представляется. Так и живем. Этак мы никогда ничего не раскроем. Нет, не надо смешивать, не надо все валить в одну кучу: расследование, преступление... Не логичней ли будет предположить, что каждое действие существует само по себе? Так же, как и персонажи. Есть люди, которым хорошо, и люди, которым плохо. Благополучие, радость суть атрибуты одних персонажей, а нищета и страдание — других. Вокруг только маски: Труфальдино, Пьеро, Панталоне кто там еще...

Верочка. Коломбина.

Полковник. Коломбина? (Думает.) Нет, пожалуй, это нам не подходит. Арлекин. Хотя... Может быть, и Коломбина. Посмотрим. (Пауза.) А злодей это тоже маска. Может быть, ему еще только предстоит совершить преступление. Поэтому мы и проводим расследование, как если бы преступление уже состоялось. Впрочем, и сами понятия «уже», «еще» весьма двусмысленны. Что угодно сначала бывает «еще», а потом становится «уже», а на достаточном историческом расстоянии и то, и другое исчезает и возникает данность.

Верочка. Так это что, историческое расследование?

Полковник. Ну, в некотором смысле, потому что прапокойник лицо историческое. Теперь-то покойник, это другое дело. Труфальдино там, Пьеро, Арлекин, Канатоходец, может быть, некто Он. Но если отстраниться на некоторое время, поглядеть как бы издали и при этом взять преступника как историческую единицу и тоже обозначить словом Он, равно и следователя взять за историческую единицу и обозначить тем же словом Он, то можно сказать: расследовал, преступая, или расследуя, преступал. Почему же заранее не совместить? Все это может происходить одновременно. Симультанно, так сказать.

Верочка. Не понимаю.

Полковник. Ну, можно сравнить с деепричастным оборотом. С пятаком, например.

Верочка (хмурится). С каким еще пятаком?

Полковник (игриво грозит пальцем). Ай-ай-ай! Наверное, была троечка по литературе? Пятак падал, звеня и подпрыгивая. Ну, вспомнили? Как не стыдно! Это же Тургенев.

Верочка. При чем здесь Тургенев?

Полковник. Ну! Скажите еще, что Чехов ни при чем. А ружье?

Верочка (трясет головой). Какое еще ружье?

Полковник. То самое. Которое в четвертом акте стреляет. Ну да, в первом акте висит, но ведь в четвертом стреляет. Стре-ля-ет.

Двое. Ах! Оно стреляет! (Трагически.) Стреля-а-ет!

Полковник. Да, оно стреляет, и никаких деепричастных оборотов. А вы говорите, при чем здесь Тургенев.

Верочка (сердито). Действительно, при чем?

Полковник (стонущим голосом). Деепричастный оборот. Что обозначает?

Верочка. Что?

Полковник. Ай-ай-ай, тройка по русскому. Деепричастный оборот обозначает одновременность действий. Ту же симультанность. Пятак падал. Звеня и подпрыгивая. Нужно только определить, какое действие является главным, а какое второстепенным. Если главное — расследование, то оно происходит одновременно с убийством, но если наоборот… О, тогда убийство происходит одновременно, можно сказать, деепричастно расследованию.

Верочка. Так вы что, расследуете убийство, которое еще не произошло?

Полковник. Происходит, голубушка, происходит. Мы же только что говорили о деепричастности. Раз происходит расследование, значит происходит и убийство.

За кулисами звучит выстрел. Немая сцена.

Занавес.

Та же декорация с контуром под невыцветшим пятном, только пейзаж за окнами совершенно другой. Посреди сцены лицом к окну в кресле сидит Актер, вероятно, дремлет. Входит Андрей Джибеко, подходит к Актеру, кладет руку ему на плечо.

Актер (не оборачиваясь, потягивается). Это ты? Странное дело. Почему ты появляешься таким образом? Сначала во сне, а потом, когда я просыпаюсь, ты не исчезаешь. Как будто ты здесь продолжение моего сна. Может быть, я в своем сне создаю тебя, может быть, ты и не ты, а только моя ипостась, воплотившееся Alter ego? Хотя Alter ego это, конечно, рудимент.

Джибеко. Ты же не всегда видишь меня во сне. Как и наяву. Но может быть, так, как ты говоришь.

Актер. Ипостась? Alter ego? (Смеется.)