Рамита Наваи - Город лжи. Любовь. Секс. Смерть. Вся правда о Тегеране [litres]

Спасибо тегеранской команде за поддержку, истории и за то, что заставляли меня рассмеяться. Вы всегда великолепны, Амирали Н., Амир М., Араш, Аресу, Бенам, Бобс, доктор М., Каве, Мана, Н., Насим, С., Т.

Благодарю вас, мои друзья и родственники, за то, что приободряли меня и выслушивали мои истории, а также за советы: Стив Аллен, Бабак, Джеймс Брабазон, Джамшид, Кейт Брукс, Элизабетта Каванна, Аарон Четвинд, Анна Четвинд, Либби Демпстер, Миранда Илз, Зоуи Эйзенштейн, Том Гриффитс, Майкл Айрленд, Камбиз Карими, Пейванд Хорсанди, Кэти Космидер, Ханна Лэмберт, Клэр Макфолл, Энгус Мадауэлл, Дебора Мактаггарт, Рамин Наваи, Рик О’Салливан, Том Паркер, Саша Пик, Грэм Робертсон, Лавиния Рейндж, Мехрдаад, Шивон Синнертон и Паола Виктория.

Благодарю вас, тетя Шахла Айрленд и дяди Хади Самсами и Казема Самсами, за ваши воспоминания и за то, что поделились со мной историей нашей семьи.

Спасибо блестящему иллюстратору, а заодно моему свекру, Робину Рейнджу за прекрасную карту Тегерана в начале этой книги.

Спасибо всем вам, кого не могу поблагодарить лично, но кто значительно облегчил мое пребывание в Иране. Спасибо Ричарду Бистону за то, что был самым воодушевляющим редактором, и Касру Вафадари за то, что я так много увидела.

Спасибо всем из Королевского общества литературных премий Джервуд, в частности Пауле Джонсон. Награда позволила мне создать гораздо больше, чем я надеялась.

Огромная благодарность моему феноменальному редактору Беа Хемминг – для меня работать с вами было не только честью, но и радостью.

Благодарю лучшего агента, о каком только может мечтать автор, Софи Лэмберт из «Конвиль энд Уолш». Вы так поддерживали меня, были так щедры и с такой готовностью тратили на меня время, высказывая свои советы и замечания. Огромнейшее вам спасибо.

Также я благодарю самых добрых и сострадательных людей из всех, кого знаю, – мою мать Лайю и отца Куроша. Моя дорогая мама, именно благодаря твоему чувству справедливости (и твоей склонности к озорству) я занимаюсь тем, чем занимаюсь. Дорогой папа – лучший отец из всех отцов! – время, проведенное с тобой в Тегеране, было одним из лучших в моей жизни.

И наконец, спасибо моему мужчине Габриэлю Рейнджу, чьи советы и идеи использовались при оформлении этой книги. Рядом с тобой я чувствую себя самой счастливой женщиной на свете. Никакие слова этого не выразят, но я люблю тебя.

Я стояла возле желтовато-серого цементного здания больницы близ Аджабии в идеальном свете кристально ясного утра. Этот маленький город расположен на северном побережье Ливии, более чем в пятистах милях к востоку от Триполи. Мы с другими журналистами смотрели на машину, разбитую во время утреннего налета. Стекло было выбито, все заднее сиденье в крови и в ошметках человеческой плоти. Пассажирское сиденье забрызгал мозг, осколки черепа впились в крышку бардачка. Больничные работники в белой медицинской форме тщательно собрали останки и упаковали их в мешок. Я взялась за камеру, чтобы снять то, что уже снимала много раз, но потом отступила в сторону, чтобы уступить место другим фотографам. В тот день я не могла этого сделать.

Был март 2011 года, начало «арабской весны». В Тунисе и Египте неожиданно и триумфально произошли революции. Люди свергли диктаторов, которые правили ими много лет. Их охватила настоящая эйфория – миллионы обычных людей пели и танцевали на улицах, наслаждаясь чувством новообретенной свободы. Ливийцы тоже решили восстать против собственного тирана, Муаммара аль-Каддафи. Он находился у власти более сорока лет, финансируя группы террористов во всем мире, пытая и убивая своих соотечественников. Каддафи был маньяком.

Я не работала в Тунисе и Египте, потому что меня отправили в Афганистан. И очень страдала из-за того, что упускаю столь важный исторический момент. Ливию я пропустить не могла. Впрочем, революция здесь очень быстро превратилась в войну. Знаменитые солдаты-душители Каддафи захватывали восставшие города, а авиация безжалостно бомбила повстанцев. Мы, журналисты, прибыли без бронежилетов. Мы не ожидали, что нам понадобятся каски.

Позвонил мой муж, Пол. В командировках мы стараемся разговаривать хотя бы раз в день, но ливийский мобильник практически не работал, и поговорить нам удалось лишь спустя несколько дней.

– Привет, любовь моя! Как дела?

Пол звонил из Нью-Дели.

– Я устала, – ответила я. – Я разговаривала с Дэвидом Ферстом (это мой редактор из New York Times ) и спросила, нельзя ли смениться в течение недели. Сейчас я поеду в отель в Бенгази и постараюсь пересидеть там, пока не удастся уехать. Я готова вернуться домой. – Я старалась говорить так, чтобы голос не дрожал. – Я устала. И у меня дурное предчувствие – мне кажется, что-то случится.

Я не сказала мужу, что последние несколько дней просыпалась, не желая вставать с постели, засиживалась за чашкой с растворимым кофе, пока мои коллеги готовили камеры и грузили сумки в машины. Когда я работала на войне, порой меня охватывала безграничная смелость, а иногда, как сейчас в Ливии, каждое утро становилось кошмаром. Два дня назад я передала большую серию снимков другому фотографу, чтобы он отправил их в мое агентство в случае, если я погибну. Если мне не удастся выжить, то пусть хотя бы моя работа сохранится.

– Ты должна вернуться в Бенгази, – серьезно сказал Пол. – Интуиция никогда тебя не обманывала.

Когда две недели назад я приехала в Бенгази, город только что освободили. Картина была мне знакома – так же выглядел Киркук после Саддама Хусейн и Кандагар после «Талибана». Пылающие дома, пустые тюрьмы, собственное правительство. Все были счастливы. Однажды я снимала мужчин, которые собрались в городе на военную подготовку. Это напоминало скетч Монти Пайтон: ливийцы стояли, выстроившись в ряд, и внимательно слушали инструкторов, маршировали, как солдаты, или в изумлении взирали на груду оружия. Это были самые обычные люди: врачи, инженеры, электрики. Они нашли в своих шкафах зеленую одежду, кожаные куртки, кроссовки, прыгнули на грузовики, загруженные ракетами «Катюша» и минами, и отправились воевать. У некоторых в руках я увидела ржавые «калашниковы», другие были вооружены только охотничьими ножами. У некоторых вообще не было оружия. Когда они по прибрежной дороге направились к Триполи, столице страны, все еще находившейся в руках Каддафи, журналисты попрыгали в свои объемистые четырехдверные седаны и последовали за ними – прямо на линию фронта.

Мы ехали рядом с ними, видели, как они загружают вооружение, и ждали. И вот однажды утром мы увидели в этой местности вертолет. Он пролетел прямо над нашими головами и выпустил пулеметную очередь. Он безжалостно нас расстреливал. Повстанцы принялись стрелять в воздух из «калашниковых». Один парнишка швырнул в вертолет камень, другой, обезумевший от ужаса, бросился за песчаную дюну. Я устроилась за нашей машиной, напоминавшей жестяную банку, и сфотографировала его. Я поняла, что война будет совершенно другой.