Дервиш Сушич - Я, Данила
- Название:Я, Данила
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:Художественная литература
- Год:1982
- Город:Москва
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Дервиш Сушич - Я, Данила краткое содержание
Я, Данила - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
— Да ну! — и снова уселись. И все началось сначала.
Я пью кофе.
Болтливый птичий народец, зазябший в росистой предутренней свежести, шумно пререкается в кронах деревьев. Струи воздуха текут по горлу, смывая все хрипы и дымы. От буков исходит глухой, крепкий запах векового леса, запах, дурманящий влюбленных, лесорубов, пастухов и потомков гайдуков. Этот жестокий целебный запах загоняет в барсучьи норы все нежные фиалки и душистые васильки. А соки под корой буков и мощные их корни источают такой сильный аромат, что я как бы ощущаю его на своих руках, на лбу и шее. Кровь за ухом стучит, как топор браконьера.
У ног моих — пирожные, мясо, сдобы, салфетки, запасные чулки, туфли для всех троих, платки носовые и питьевая сода… На всякий случай два зонтика, так как жена не верит синоптикам. Эхма, удрать бы сейчас в лес, аукаться в сумрачных ущельях, меряться силой с грабами… состязаться в пении с крикливым дятлом, но я сегодня сторожевой пес и должен охранять стол и корзинки, а в случае чего рычать, лаять и даже укусить того, кто посягнет на достояние моей жены. Убежать бы в буковый лес, в старый и добрый лес-кормилец, и бродить там до темноты, а вместо этого я сижу, распрямив спину, попиваю кофеек и элегантным движением, открывающим серебряные запонки на манжетах, гашу окурок в пепельнице, хотя рядом столько земли, алчущей никотиновой кислоты. Весь свой протест я могу выразить лишь в том, что повернусь спиной к дороге, ведущей на плато, и уставлюсь в пустой, полуразвалившийся загон, как в пособие по изучению собственной биографии.
Молчу.
Спина прислушивается и быстро различает
стайку девчушек, идущих босиком, с туфлями под мышкой. Они не сели за столы — все равно сгонят или, в лучшем случае, любезно попросят уступить место старшим. За спиной послышались молодые, горячие голоса, легконогий топот, шуршанье шелковых шальвар. Я встрепенулся и уже хотел было обернуться, дабы попасти свои глаза на лугах красоты и беспечности, как вдруг…
— Идиот!
— Ради бога, не будем же мы сидеть на дороге?
— Господин доктор, лучше места не найти.
— Нет.
— Уверяю вас, господин доктор, место что надо.
— Чушь!
Я втягиваю голову в плечи, чтоб освободить себя от обязанности обмениваться ритуальными любезностями. Спина прислушивается и тотчас докладывает о прибытии шумной компании нагловатых молодых людей, прихвативших с собой и музыкантов, какого-то семейства с ревущими детьми, грохочущей телеги, груженной бутылками с содовой и фруктовой водой… Мясник материт сына, принесшего не тот топор, семейство доктора с кем-то высокомерно здоровается, тяжело топая, идут парни в обнимку, видно, шофер Танаско с рабочими из каменоломни.
Река Дрина, берега крутые,
кто войдет в тебя, домой не придет…
И тут же голос жены:
— А, вон Данила!
Малинка, вся распаренная, садится против меня, жадно пьет лесной воздух, свежий, как холодная сыворотка из подпола, и заглушает птиц:
— Как здесь чудесно, Данила, и место ты выбрал отличное, отсюда прекрасный вид! Закажем кофеек? А тебе, Ибрагим, лимонаду? Данила, ты мне даже не сказал, что здесь так прекрасно… Ах, чудо как хорошо! Каждое утро будем ходить сюда. К шести — домой. Доброе утро, господин доктор! Доброе утро, доброе утро! Как вы, моя дорогая? Какое прелестное на вас платье! Вы сегодня будете королевой бала. Надо же, какой сюрприз приготовили к празднику! Данила, умоляю тебя, повернись, поздоровайся, поговори!
— Пошли они к черту!
— Данила, я надеюсь, ты не будешь устраивать мне сцены в общественном месте?
— О, доброе утро, доброе утро, мадмуазель! Спасибо… спасибо! Малинка, если ты меня заставишь еще с кем-нибудь здороваться, останешься за столом одна, а я пойду домой.
— Что с тобой?
Мы смотрим друг на друга. Я сжимаю зубы. Малинка чуть не плачет, почувствовав себя жертвой неблагодарности и обиды. Наконец принимаю решение, галантность открывает путь лжи. Ай да я, ловко же я вывернулся.
— Какого дьявола я должен смотреть по сторонам, когда я нарочно сел так, чтоб видеть тебя одну?
Она побледнела, как педагог, на которого его любимчик замахнулся палкой. И вдруг слезы потекли по ее щекам от нежданного счастья.
— Бедный, милый мой Данила, ты и впрямь удивительный человек! Кто бы подумал, что ты и в самом деле так любишь меня, знаешь, мне иногда кажется… ведь ты и любовь свою проявляешь так странно, всегда насупленный, о чем-то думаешь, нет, я плохой психолог… Ты, наверное, запарился с этими корзинами? Хочешь выпить ракии?
— Сегодня я бы не пил, душа моя.
— Весь день так и просидишь?
— Весь день. А Ибрагим пускай идет играть.
— Конечно. Ибрагим, поди сюда! Послушай, сынок, ты ступай, поищи себе компанию, играй, только… смотри! Веди себя хорошо, погоди, я поправлю тебе галстук! Так!
Уходя, сын подмигнул мне:
— Ну я пошел, дядь, а тебя мне жаль… Ничего не попишешь, такая уж твоя планида!
Не сомневаясь в том, что я только на нее смотрю и только о ней думаю, словом, что я всецело поглощен ею, Малинка с особым усердием принялась рисовать мне окружающие нас картины. Она быстро перебрала все оттенки небесной лазури, обнаружив при этом крайнюю ненаблюдательность, языком хрестоматии для четвертого класса описала мне лес с туристической, медицинской, индустриальной, военной и прочих точек зрения, умудряясь в свой рассказ ввернуть короткие беглые суждения обо всем, что происходило за моей спиной…
Драгица напялила сестрино платье, а на шею повесила невесткин жемчуг. А шея как у буйвола. Фу! Уму непостижимо, не люди, а набитые кадушки с зимними припасами в подполе, еле-еле двигаются. Данила, не оборачивайся!.. Этот начальник и впрямь с приветом. Подумай, праздник, а он в бриджах и гольфах. Охотничья шляпа. Ужас! А вот и табор пекаря. Двенадцать человек! О, господи! Доктор и его дамы все поглядывают на нас. Данила, может, предложим им составить столы? Не надо? Ну как хочешь. А знаешь, этот доктор с каждым днем все больше раскрывается, как…
— Идиот?
— Да. Это я и хотела сказать.
— Конечно.
Минута благословенного молчания.
Все горожане от мала до велика выползли на Кадиину воду. Мою спину захлестнул ливень впечатлений. Хребет оглох, привыкнув к кошмарам. Я по-прежнему смотрю на Малинку, приступающую к торжественному ритуалу разбора корзинок и сервировки стола. Где-то далеко за моей спиной кто-то громко произнес мое имя. Взглянув через руки с холодной запеченной бараниной, Малинка
вскочила:
— О, пожалуйста, товарищ председатель! Есть… есть место, как раз на двоих. Нам будет очень приятно.
Дорогая Малинка сверлит меня глазами и шипит:
— Встань, Данила, ради бога, председатель с женой!
Он два месяца в Виленице, и мы два раза виделись. На улице. Председатель пригласил меня выпить кофе таким тоном, каким приглашают только ради приличия. И соучастнически похлопал по плечу — будто он тоже исключен, так что надо вместе обмозговать, как выкручиваться. Я в его похлопыванье по плечу не нуждаюсь. Ничем не хочу быть обязанным милостям председателей общины и уж тем более виленицких. Такой роскоши я не могу им позволить. Не на того напали.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: