Александр Ольшанский - Китовый ус

Хозяйка угостила его рисовой кашей с молоком, после ужина взяла на руки, гладила ему шерсть и почесывала пальцем за ухом. Он мурлыкал, лениво и беззаботно потягиваясь у нее на коленях. И тут стали все выбирать ему кличку. Хозяйка предлагала назвать Пушком, Старуха же просто Бродягой. Хозяину обе клички не нравились, а коту они были уже знакомы. Он перебывал у многих хозяев, его называли и Угольком, и просто Васькой, и Котофеем Васильевичем, и Бароном, и Жучком, и Бантиком…

— Вот! — воскликнул Хозяин. — У нас пес Барбос, а кот пусть будет — Портос!..

Так кот стал Портосом.

На следующую ночь ему не доверили флигель. Впрочем, в эту майскую ночь, лунную и теплую, он и сам не усидел бы в нем. Он до утра заводил знакомства с кошачьим населением поселка, а потом забрался в дровяник, поймал одну-единственную мышь и отнес ее к крыльцу флигеля. Добыча, что и говорить, могла показаться Старухе неубедительной. Пришлось перетащить к крыльцу вчерашние трофеи из оврага.

Таким способом Портос отчитывался о службе каждую ночь, пока ему не повезло — попалась крыса. Он положил ее перед флигелем дважды. Старуха разоблачила его и с тех пор закапывала добычу в овраге.

За какую-то неделю кот истребил мышей и во флигеле, и в дровянике. Теперь он их брал взаймы у соседей, чтобы отчитываться перед Старухой и не прослыть бездельником.

Жизнь у него была в самом деле как у кота. Его любили, баловали, а больше всех — Хозяйка. Самые вкусные куски она отдавала ему, как Хозяин — Барбосу. А потом он увлекся разбоем в соседнем лесу. Он разорял гнезда, пожирал птенцов, на ночь устраиваясь где-нибудь на дереве. Не всегда удавалось быть сытым, особенно в ненастье. Изрядно проголодавшись, он наведывался домой, оповещая хозяев о своем приближении еще в овраге.

— Мяу! Мяу! — кричал он, перелезая через забор и с крайне озабоченным видом пробирался между кустов смородины к флигелю.

— Идет Портос! — радовалась Хозяйка, и Барбос приветливо помахивал хвостом.

Старуха, ставя перед ним тарелочку с пищей, непременно не забывала спросить:

— И где это ваше сиятельство бродить изволят, а?

Приносили Портосу огорчения лишь забавы Хозяина и Барбоса. То и дело в свободную минуту они отправлялись искать его в лесу. Они были большими друзьями, но это мало утешало кота. Больше того, не было случая, чтобы пес не нашел его в лесу. Однако Портос не восхищался мастерством Барбоса, дичился Хозяина — в лесу есть особые законы, здесь нет друзей, а только охота. Хозяин и Барбос мешали охотиться, распугивали криками и лаем птиц, и ему всякий раз приходилось искать новое место для засады.

И жилось бы ему как коту, не вздумай Старуха принести с рынка наседку с цыплятами. Пока они пищали в дровянике, кот не находил себе места, ходил вокруг, облизываясь и позабыв про лес. Проникнуть в дровяник тоже не удалось: Старуха предусмотрела все, вплоть до небольших дырочек в стенах, через которые можно было бы пробираться к цыплятам.

Перед вечером она выпустила наседку в сад. Портос взял там несколько желтеньких, пушистых и очень вкусных цыплят. Они катались по земле, как шарики, и ловить их — одно удовольствие, совсем не то что выслеживать часами лесных пернатых.

Старуха недосчиталась цыплят, но кот так давно не шкодничал дома, что никто не посмел обвинить его. Конечно, подозрения были, но доказательств — никаких.

А утром он дал маху. Старуха не спускала глаз с наседки, а он в азарте выскочил с цыпленком в зубах прямо под ноги хозяйке.

— Ах ты, хищь паршивая! Отдай сейчас же! — кричала она и гналась за ним.

На подмогу Старухе выскочил Барбос, но Портос успел перемахнуть через забор и скрыться в чужом саду. Разделавшись с цыпленком, он поостерегся возвращаться сразу, но к вечеру все же пришел, надеясь, что старые заслуги ему зачтутся.

Однако его взяли за шкуру. Кот прекрасно знал, что когда берут за шкуру, приятного ждать не приходится. Старуха понесла его в дровяник, выбрала хворостину покрепче и потоньше и, показывая на нахохлившуюся, распустившую крылья наседку, хлестала и приговаривала:

— Будешь воровать? Будешь? Будешь?

Кот орал благим матом, уповая на то, что нервы у нее не железные. Но Старуха не обращала внимания и продолжала старательно отделывать шкуру. Тогда оставалось одно: вырваться с боем. Исцарапав ей руки, он удрал.

Утром он задавил еще одного цыпленка и убежал в лес. Там он хоронился несколько дней в засадах. Ему не везло — его разбойничьи повадки давно распознали птицы, да и гнезда почти все были разорены. Ночью, как на беду, начался обложной дождь.

Голодный и промокший, Портос, не появляясь дома, вышел встречать ночью молодых хозяев. Увидев их, он жалобно мяукнул из-под забора.

— Портос? Кис-кис, — позвала Хозяйка.

Он ел все, что ему давали — сухой хлеб, суп, не говоря, конечно, о мясе. Можно было подумать, что он никогда не насытится. Тут-то он и попался на глаза Старухе.

— Ах, ваше сиятельство, вы все-таки явились? — спросила она и снова взяла за шкуру.

Но бить она не стала, заперла его в заранее приготовленную клетку за дровяником. Такой исход устраивал кота: шкура осталась целой, есть все-таки крыша над головой и поспать можно.

Спустя дня два он догадался, что его не спешат выпускать на волю. Он затосковал, перестал есть, замяукал. И даже Хозяйка не пришла на выручку. Ночью к нему сбежались кошки со всего поселка и сочувственно заорали. Их разогнал Барбос.

Потом Хозяйка спорила со Старухой.

— Сколько ему еще сидеть в заключении, тетя?

— Пока не вырастут цыплята.

— Он издохнет от голода.

— Пусть ест. Мне цыплята дороже, чем ваш кот.

— Нельзя же мучить животное, тетя.

— Цыплят давить можно?

— Я его выпущу.

— Не смей.

— Я заплачу вам деньги за цыплят…

— Мне деньги не нужны. Пусть посидит и образумится.

Иногда к клетке подходил Барбос, садился на задние лапы и, глядя на затворника, тихонько повизгивал. Кот не фыркал и тоскливо смотрел куда-то мимо Барбоса.

Когда у него начала выпадать шерсть, Хозяйка все же добилась освобождения.

— Нет сил смотреть, жалко.

— Думаешь, мне не жалко его, разбойника?

— Выпустим, тетя?

— Выпускай!

Кот вышел из клетки медленно. И вдруг запахло смородиной. Он не слышал ее запаха, сидя в неволе. Это пахло свободой, где есть лес, пахучие травы, жуткие мартовские ночи, где можно охотиться, шкодничать и жить.

У кота все выше и выше поднимался хвост. Растроганные своей добротой, Старуха и Хозяйка шли за ним.

Приключения кота могли окончиться сносно, он мог в этом доме жить до тех дней, когда бы начал слепнуть и стал по праву пользоваться уважением домочадцев, если бы из-за куста смородины не выкатился желтый шарик. Он пискнул испуганно и покатился дальше. Кот оглянулся назад: не помешают ли люди, схватил желтый шарик и — был таков.