Анастасия Атаян - Узники Птичьей башни

Сайто считал, что природа на мне отдохнула. Тем не менее, по его не терпящему критики мнению, я должна была оставаться благодарной - вселенная дала мне второй шанс в виде пропуска на Птицефабрику. Он полагал, что мне следовало молиться синтоистским божествам, обитавшим в камнях, деревьях и ручейках по пути на работу - всем многочисленным ками-самам 28 без исключений, а также не отлынивать от торжественных жертвоприношений, призванных умаслить ненасытного монстра-повелителя Птичьей башни.

В чреве этого монстра, под стеклянным сводом его массивных ключиц, неутомимый Сайто вёл неравный бой с ничтожеством, появившимся на свет божий почти 28 лет назад, летним утром первого года мирной и спокойной эпохи Хэйсэй 29 . Горемыка-Сайто старался вылепить из меня, комка чужестранной грязи, если уж и не идеального, то толкового саларимана, но с каждым днём у него оставалось всё меньше надежды успеть до отречения императора Акихито от престола 30 , даты, когда лета начнут исчислять по-новому.

Сайто не сдавался, он был уверен, что его усилия рано или поздно окупятся, а я превращусь в дрессированную обезьянку, способную обращаться не только с очками, но ещё с факсом, компьютером и телефоном.

Поначалу я была такой неотёсанной, что Сайто боялся ко мне подступиться и замарать о меня свои полные руки. Я представлялась ему обивавшей пороги стеклянного дворца выскочкой-простолюдинкой в драных башмаках и, поди ещё, с вшами в длинных чёрных волосах, стянутых на затылке чёрной резинкой.

Первый месяц Сайто упорно делал вид, что меня не существует. Не заметить меня было сложно: мы сидели рядом -его левый локоть упирался в наш общий стол в тридцати сантиметрах от моего правого, мы стояли плечом к плечу на утреннем собрании, я чувствовала, как сотрясался пол, когда он отодвигал или придвигал кресло, вставал или садился, но не удостаивалась даже взгляда.

Я попыталась с ним заговорить в первый рабочий день, но после короткого представления и обмена добрым десятком ничего не значивших любезностей, Сайто уткнулся в компьютер и не отрывался от него, пока я не покинула кабинет, поклонившись ему на прощание. Кривой холопский реверанс барин оставил без внимания. Кто знает, может, Сайто врос в кресло и глядел в экран всю ночь напролёт, до кровавых зайчиков в глазах. Так во всяком случае я подумала, увидев его на следующее утро в той же позе и той же одежде, что накануне.

Отсутствие зрительного контакта отнюдь не означало, что мы не общались. Мы общались, но общались не напрямую. Сайто просил кого-нибудь из моих старших товарищей -сэмпаев - передать мне то-то и то-то, и они повиновались. Это напоминало детскую игру в сломанный телефон с той лишь разницей, что у нас не было пары пластиковых стаканчиков, соединённых друг с другом упругой скакалкой, да и лет нам всем было не по пять и даже не по десять.

Правила глупой офисной игры предписывали мне отчитываться за выполненные задания перед старшими товарищами, но никак не перед Сайто. Обращение к немой громадине было надругательством над жёсткой системой субординации, которую сам же Сайто придумал и выстроил.

Всё это походило на разрозненные одноактовки в театре абсурда. Несколько раз в день Сайто отодвигал кресло, вставал, громко вздыхая, и проходя мимо меня, вставал за спиной у Ирины. Ирина делала медленный оборот в сто десять градусов в его сторону - ей в отличие от меня было позволено крутиться в кресле - и вопросительно всматривалась в его глаза, скрывавшиеся за оправой невзрачных очков.

- Ирина-сан, - он делал паузу, чтобы убедиться, что Ирина его внимательно слушает, - передай Кире эти заявки. Пусть она ими займется. - Он клал ей на стол кипу бумажек. - Если у неё возникнут трудности, объясни, что с ними надо делать.

Поначалу я не понимала правил игры и пыталась отчитываться о проделанной работе непосредственно перед Сайто. Когда я открывала рот, он даже не смотрел в мою сторону. Я будто говорила со стеной. В какой-то момент терпение Сайто лопнуло и он попросил Ирину передать мне, чтобы я не беспокоила его понапрасну.

Я вполне привыкла к тому, что Сайто говорил со всеми, а ещё чаще сам с собой, но никак не со мной. Тем ярче остались у меня воспоминания от нашего первого диалога - случился он на повышенных тонах. Мы сидели на собрании в кабинете-аквариуме, обсуждая, как можно повысить эффективность работы отдела.

Озвучив свои предложения, Сайто решил дать слово остальным:

- Есть какие-нибудь идеи? - спросил он басом, ковыряя огромную отвратительную бородавку на указательном пальце левой руки.

Коллеги вжались в спинки кресел и потупили взор, то ли боясь озвучить своё мнение, то ли чтобы не смущать начальника. Сайто ни капли не стеснялся - я сидела рядом с ним и видела, как его давно не стриженные когти теребят черноватый нарост. В тот момент мне больше всего хотелось знать, как выглядит его жена. Я слышала, что она была иностранкой, но не европейкой и не китаянкой - их Сайто, мягко говоря, недолюбливал. Что это за дама, которая терпит его бородавку, его желтоватые ногти, его кряхтение и бытовой деспотизм? За какие коврижки она согласилась пойти с ним под венец? Почему она оставалась с ним под одной крышей второй десяток лет? Я решила, что эта храбрая женщина была слепо-глухо-немой беженкой из густонаселённых трущоб Бангладеша, где крыши фабрик осыпаются прямо на головы рабочих, а трупы вечно недоедающих тружеников бледнолицые эксплуататоры приказывают сжигать вместе с обвалившейся кровлей, чтобы претендовать на бонус за эффективный риск-менеджмент и минимизацию издержек. Из двух зол бедняжка выбрала наименьшую - какую-никакую, но жизнь. Других объяснений феномену сай-танинского брака я не находила.

Как-то неприлично получается, что все молчат, подумала я, и подняла руку. Сайто был так увлечён расковыриванием бородавки, что не обратил на меня никакого внимания. Я подняла руку ещё выше - ноль эмоций. Я чуть кашлянула. Коллеги смотрели на меня со смешанными чувствами.

Я не стала ждать, когда Сайто даст мне слово, ведь он был поглощён ковырянием бородаки, и начала озвучивать свои предложения. Никто не предупредил меня, что в японских компаниях собрание, в повестке которого значится обсуждение предложений и пожеланий по улучшению работы отдела, на деле является площадкой для дискуссий в мере меньшей, чем Государственная Дума Российской Федерации.

- Я обратила внимание, что многие документы, которые мы отправляем нашим заграничным коллегам, содержат множество грамматических ошибок. Памфлеты и брошюры не исключение. Возможно, нам стоит нанять носителя английского языка, чтобы исправить все эти лингвистические шероховатости? Не кажется ли вам, что нашим зарубежным коллегам и клиентам будет приятнее читать отредактированные тексты?