Анастасия Атаян - Узники Птичьей башни

Через полчаса я сидела у Платона в гостиной на высоком барном стуле, смотрела, как он режет яблоки, замешивает тесто и ставит пирог в духовку. У Платона было уютно, у Платона было как дома, а главное Платон слушал меня с искренним участием.

Я вела заунывную речь о том, как всё пошло под откос, надеясь, что это поможет мне самой разобраться, когда именно мой мир начал рушиться: когда я приняла оффер от Птицефабрики, когда я решила стать салариманом на зло Мише и его беловоротниковым друзьям, когда я поступила в магистратуру или когда начала учить японский. А может, меня уронили в детстве головой вниз на раздолбанный тротуар?

- Многие гадают, что стало причиной краха Советского Союза: раздутые расходы на оборону, коррупция, происки Вашингтона или полная неприменимость коммунизма к жизни. А может, был какой-то конкретный момент, когда всё, что граждане так долго строили, начало рушиться? Момент, с которого стартовал обратный отсчет? То ли один кирпич попался со сколом, то ли грунт размыло, то ли начальник смены переутомился и недоглядел. Граждане продолжали строить, продолжали надеяться, что непременно достроят свой коммунизм - если не завтра, так послезавтра, или на худой конец лет через двадцать, да даже пусть и через сто лет, но достроят. Только вот нежданчик вышел. Никто не знал, что в фундаменте пролегла трещина, никто не видел, что эта трещина с каждым днём разрасталась, пока однажды мечты на сдачу авангардной новостройки не обвалились на головы советских граждан вместе со стропилами и балками. Вот и я не знаю, когда именно заварила кашу, которую не в состоянии расхлебать.

- Кира, а важно ли это? Если каша невкусная, её можно просто вывалить в мусорное ведро и поставить на плиту новую кастрюлю. - Платон наклонился к духовке и принюхался, проверяя пирог. - Не надо травиться кашей, от которой тебя тошнит. Тебе двадцать семь, ты можешь готовить новую невкусную кашу хоть каждый день и каждый день выливать её в унитаз, пока не поймёшь, что наконец-то приготовила самую лучшую кашу на свете. Кашу, которую хочется есть каждый день да ещё и тарелку вылизывать. Я так уже не могу. Я не могу готовить новую кашу каждый день. Мне остаётся только расхлёбывать ту, что я уже заварил. Давиться комочками и противной молочной пенкой, надеясь, что когда-нибудь я её распробую. Мне остаётся лишь запивать невкусную кашу водкой, ведь под водку невкусная каша становится вкуснее.

Для наглядности Платон поставил передо мной бутылку «Белуги», то ли наполовину пустую, то ли наполовину полную.

В понедельник я пришла на работу в приподнятом настроении. Сайто не было на месте, как и остальных управленцев. Спустя час перед рядовыми пингвинами выступил новый глава департамента. Он переминался с ноги на ногу, то и дело почёсывал живот и грудь, вертел головой из стороны в сторону, жамкал челюстью и шмыгал.

- Я не жил в Японии четверть века. Последние пять лет я возглавлял офис в Бангкоке. Я понятия не имею, как у вас тут всё устроено. Но я уверен, что мы отлично сработаемся, -он задержал взгляд водянистых глаз на мне и слащавенько улыбнулся. - Мы все отлично сработаемся, - повторил он.

Его оптимизма я не разделяла.

- Слышала, Сэкихара в Таиланде дров наломал, - прошептала Марико Ирине. - Он там такие вечеринки устраивал, что его отослали от греха подальше.

- Да ладно? А почему его перевели к нам, а не в какую-нибудь деревню?

- Цифры у него хорошие были. Он поднял продажи бангкокского офиса почти в двадцать раз.

- А как он умудрялся и деньги зарабатывать, и вечеринки закатывать?

- Work hard, play hard, 76 - Марико прыснула.

Ирина пожирала глазами болтавшего по телефону Сэки-хару, прикидывая, есть ли у неё шанс получить японский паспорт из его рук.

- Три развода, - бросила Марико, прочитав её мысли.

- Неудивительно, такой симпатяшка! - Ирина приуныла.

- Как думаешь, сколько в месяц он переводит на счета бывшим жёнам в компенсацию морального ущерба?

Сайто крякнул, и девочки вмиг посерьёзнели. Ирина продолжила украдкой поглядывать на нового начальника, а Сэкихара - пялиться в нашу сторону.

После обеда я стояла в курилке и вела немой диалог со спиной Человека-Воробья.

- Дорогой Человек-Воробей, кажется, в моей жизни снова появился тот, кому не всё равно. Может, ты заскочишь к нам на пироги? Они гораздо вкуснее той булки, что ты покупаешь на станции каждое утро.

Я надеялась, что в этот раз Человек-Воробей повернётся ко мне, улыбнётся мне так же, как таинственному адресату своих эсэмэсок, и заговорит. Я ни разу не слышала, как звучит голос Человека-Воробья. Мне оставалось только гадать, похож его голос на чириканье или нет. Вряд ли Человек-Воробей говорит басом. Такой он хиленький, того и гляди ветром сдует. Наверняка у него тихий вкрадчивый голос, голос убаюкивающий. Или глубокий грудной голос? Он, поди, курит не первый год.

- Кира-сан, не так ли? - Я вздрогнула от неожиданности и обернулась. В моё личное пространство бесцеремонно вторгся Сэкихара. - Как тебе работа? Нравится?

- Очень нравится, - ответила я, бросая две трети сигареты в урну. Сэкихара нравился мне ещё меньше, чем ненавистная работа. Он мне совсем не нравился.

- Ещё одну? - он протянул мне пачку.

- Спасибо, у меня есть. - Свалить не удалось. Пришлось достать новую.

Сэкихара поднёс зажигалку.

- Я тут новичок. Я многого не знаю. Надеюсь, ты поможешь мне освоиться? Поможешь? - он переминался с пятки на носок, то поправляя волосы, то теребя пуговицы на рубашке, а я не понимала, почему именно я, глупая иностран-ка-первогодка, должна ему помогать.

- Тебе не холодно в одном пиджаке? Я совсем отвык от японской зимы. Ужасно холодно! - Для наглядности он поёжился.

Я покачала головой.

- Мне не холодно. Я же из России.

- Точно! Русская красавица Кира-сан! Правду говорят, что русские женщины самые красивые. Не думал, что встречу одну из них в головном офисе. Какая удача! - Он смотрел на меня в упор. Он следил за моей реакцией.

Я стояла как истукан, не зная, что ответить. Лицо горело, а я молчала, ожидая, что Сэкихара скажет что-то, чтобы ситацию спасти. Вместо этого он продолжил вгонять меня в краску:

- Кира-сан ещё и скромная. Не надо стесняться. Я же правду говорю. Кстати, ты уже обедала?

- Да.

- Ах вот как? Какие тут хорошие места в округе? Я совсем не знаю Токио. Было бы здорово, если бы кто-то мне всё показал.

Он приторно улыбался и раскачивался, точно неваляшка. На моё счастье, в курилку зашёл глава пиар-службы и хлопнул Сэкихару по плечу. Воспользовавшись шансом скрыться, я бросила сигарету в урну, поклонилась и сбежала.

Так я перешла на новый уровень игры «Выжить в Птичьей башне». В бета-версии нужно было спасаться лишь от громилы Сайто и его дробовика, заряженного пулями «нарухо-до». Теперь мне предстояло найти выход из запутанного лабиринта домогательств.