Чаплин - Подлива. Судьба офицера

«Андрей! Скажи им!»

Каждое слово на выдохе. Но остановиться не могла.

Что я мог им сказать? Только – спасибо.

В ту ночь я остался у Эллочки. Впоследствии, я ночевал у нее каждое увольнение в течение нескольких месяцев. Но получить настоящее удовольствие смог только, наверное, через неделю. Молодой, здоровый организм, не испорченный онанизмом, наконец-то разрядился. Про онанизм я знал, но никогда этого не делал.

На самом деле Эллочке я очень благодарен. После нее для меня не осталось секретов в сексе. Мы перепробовали все!

Позже я узнал, что Эллочка уехала в Америку. Она ведь была еще и поэтесса. Писала стихи в стиле «авангард».

«Тараканчики, -чики, -чики, -чики

По стеночики, -чики, -чики, -чики.»

И тому подобное.

Вот так я стал настоящим мужчиной.

Отпуск для курсанта это долгожданный, вымученный, выстраданный праздник. Две недели отдыха зимой и месяц летом. Но на пути к отпуску надо пройти тяжелый путь. Сдать зачеты, экзамены, не получить «банан», то есть двойку и в итоге закрыть сессию. И тогда ты свободен!

Подготовку к экзамену у всех проходит по-разному. Кто-то зубрит, кто-то пишет «шпоры», а особо одаренные просто спят. Да так, что при входе преподавателя в аудиторию и команде «Смирно!» вскакивают, а на лбу отпечатываются кораблики, самолетики и другие фигурки от офицерской линейки.

Успешная сдача экзамена наполовину зависела от преподавателя. Они тоже бывают хорошие и плохие с точки зрения курсантов. Лояльно настроенным и сдавать легко. В мое время был у нас пожилой преподаватель. Добрый дедушка, весь седой. Двоек он не ставил никогда, только четыре – пять и редко три. Мы его очень любили. Прозвище он носил «Варан». У него была привычка при чтении лекции постоянно высовывать кончик языка. То ли губы пересыхали и он их облизывал, то ли он нас дразнил, но был ужасно похож на варана и прозвище носил заслуженно. И вот я уже будучи старшим офицером в разговоре с молодыми лейтенантами узнаю, что «Варан» переименован и гордо носит новое прозвище «Дед-Минет». Виват, гардемарины!

А были и особенно вредные… Один из них по прозвищу «Саблезубый», за природную особенность. У того получить хорошую оценку было очень трудно, практически невозможно. А вот «бананы» отхватывала половина класса легко. И тогда приходилось идти на всякие ухищрения, чтобы как-то задобрить преподавателя.

Обычно перед экзаменом мы готовили аудиторию. Сдвигали столы, мыли палубу, протирали доску и так далее. На преподавательский стол ставили графинчик с водой, но вместо воды туда наливался коньячок. Обычно это срабатывало. В процессе экзамена преподаватели, как правило, стеснялись и пропускали только рюмочку или две. Но потом отрывались по полной.

Но вот сессия позади. На волю! Билеты домой куплены и мы втроем – я и мои одноклассники Витаха и Вадик идем по перрону. Легкий морозец, пар изо рта, молодые и красивые морячки следуют в очередной зимний отпуск.

Мы с Витахой идем в вагон занимать места, а Вадик по заранее обговоренному плану побежал в буфет за продуктовым набором на дорожку. В набор входили бутылка водки, три бутылки пива и курица. Ехать в купейном вагоне надо было с комфортом.

Вадик поставленную задачу выполнил и примчался в вагон минут за пять до отправления поезда. Убрали вещи, застелили коечки, переоделись в исподнее и сели с нетерпением дожидаться отправления поезда.

Тронулись! Проводница проверила билеты и мы наперегонки стали накрывать на стол. Вадик, как самый опытный, так как был из ВэСов, то есть служил срочную службу, сразу прикинул, что бутылки на троих будет мало. Поэтому было принято взвешенное решение замутить «ерша».

Я слышал про чудодейственную силу этого знаменитого коктейля, но никогда раньше не пробавал. Я начал было отказываться, но Вадик сказал:

«Не ссы!»

И приговаривая:

«Сейчас… сейчас» – разлил водку по стаканам, потом каждому аккуратно долил доверху пива. Прикрыв стакан ладонью, взболтал напиток и «ёрш» готов. Пропустили по первой, затем по второй, закусили. Меня торкнуло почти мгновенно. Настроение было отличное, стало очень весело. Поступило предложение перекурить. Направились в тамбур. Поезд был фирменный, везде ковровые дорожки. Ехать в таком было сплошное удовольствие. После перекура мы уже достаточно хорошо закосели. Гогоча, мы проследовали в свое купе, цепляясь за поручни. Вот это зелье! С удовольствием допили напиток и поняли что мало. Но тут как раз поезд совершил первую плановую остановку.

И вот к нам в купе входит последний недостающий игрок. Это был невысокий, коренастый мужичок, лет сорока пяти и явно навеселе.

«Анатолич» – представился он на входе и кинул вещи на свою полку. Познакомились.

«Куда едем?» – спросил он. Мы ответили, но наш ответ его не очень интересовал. Это он просто для приличия.

«А я до кривого рога» – сказал он, прислонив ладонь с вытянутым кривым указательным пальцем ко лбу и устало опустился на полку. Мы оценили его юмор, нам он очень понравился. Тем более, что оказался мичманом Северного Флота. Родное сердце!

Как только поезд тронулся, Анатолич оживился и сказал:

«Ну что перекусим? Кому колбаски?»

Достал завернутую в газету палку колбасы и поставил её на стол вертикально. Мы очень удивились. Фокусник!

«Опля!» – сказал Анатолич, сорвал газетку и чихнул. Чихнул не очень удачно и этой же газеткой вытер нос, отчего у него появились усы и черный кончик носа. А на столе оказалась бутылка водки.

Сказать, что это было чудо – не сказать ничего. Это был фурор! А Анатолич – кудесник. Мечты сбываются!

Из закуски у Анатолича были бутерброды с сыром и авоська с апельсинами.

Вот так в приятной компании, за неспешной беседой о Флоте и службе мы приговорили эту бутылочку. Беседа потихоньку затихала, а Витаха стал протяжно зевать, не закрывая рот секунд по десять.

«Еще колбаски?» – тихо произнес я, обращаясь к Анатоличу. Все повернулись в его сторону. Он улыбнулся, взбодрился и исчез из купе. Вернулся он быстро, минут через пять, и улыбаясь во весь рот с нарисованными усами поставил завернутую в газету колбасу вертикально на стол.

Анатолич травил анекдоты, а мы покатывались со смеху. Закусывать апельсинами было очень вкусно и легко. Но вот Витаха замер на секунду, а затем надув щеки и расталкивая всех стал упорно двигаться к выходу. Я, увидев как содрогнулась его спина, понял в чем дело и сказал:

«Слабак!»

Такое с Витахой бывало частенько. Его укачивало в поездах. Как-то мы с ним возвращались из увольнения в сильном подпитии, гуляли на свадьбе у одноклассника. В вагоне метро, между перегонами, Витаху стало подташнивать. Он терпел, дышал широко открытым ртом, но все тщетно. И тогда он метнулся к выходу, приник губами к закрытым дверям и попытался выдуть все от чего мутило сквозь щелку между ними. Выдул! Все легло ровным слоем, но только с внутренней стороны. И вонища на весь вагон. По эскалатору мы бежали не оглядываясь.