Чаплин - Подлива. Судьба офицера

Вот и сейчас, Витаха вернулся минут через десять, молча залез на верхнюю полку и захрапел. Доели колбаску мы без него. Мы с Вадиком были пьяными в каку, а Анатолич достал откуда-то жвачку, засунул ее в рот и сказал:

«Чтобы запаха не было».

Все очень устали, попадали в свои койки и захрапели.

На утро я проснулся от громких криков. Кто-то на кого-то громко ругался. Я открыл глаза. В дверном проеме стоял, красный как рак, Вадик и пытался закрыть дверь в купе, а проводница тыкала в него шваброй с вонючей тряпкой и кричала:

«Иди убирай свою блевоту!»

Вадик как заведенный все твердил:

«Это не я. Это не я.»

Наконец ему удалось закрыть дверь. Оказалось. Вчера, когда затошнило Витаху, он ринулся в туалет, но туалет был занят и ему пришлось вывернуть все перед туалетом и частично в тамбур. Вадику же заплохело под утро, но он даже не успел донести до туалета и выплеснул все на ковровые дорожки в вагоне. Слабак!

Мы с Анатоличем покатывались от смеха, Витаха не смеялся. Никто не подозревал, что самое интересное впереди.

А проводница все металась по вагону и кричала, что третье купе заблевало весь вагон. Она только убрала туалет, а ей наблевали на ковры.

Анатолич, так как очень устал, спал как и был в костюме. И вот, слезая спиной к нам с верхней полки, он продемонстрировал нам свои штаны. Весь зад у него был заляпан крепко закатавшейся жвачкой. Это было похоже на засохшие сопли или на что-то еще… Теперь закатились от смеха Вадик с Витахой и я.

«Анатолич… Кто тебя так?»

Анатолич, повернув голову, пытался заглянуть себе в зад. Но для этого пришлось снять штаны. Отстирать это вряд ли было возможно, а выходить надо было уже через полчаса. В итоге провожали мы Анатолича в его городе в модном прикиде. Он гордо шел по перрону в короткой кожаной куртке на меху и Вадиковых трениках с оттянутыми коленками. Как и обещал, он доехал до кривого рога.

Проводив Анатолича, мы вернулись в купе. Поезд уверенно набирал обороты. Мы попили чаю и стали ждать следующую остановку, чтобы купить что-нибудь перекусить. И тут я увидел, что на полке Анатолича закатились в угол два апельсина. Как-то сразу мне стало нехорошо и появился какой-то неприятный привкус во рту. Меня замутило. Поезд остановился. Выходящие потянулись к выходу. Я стал сглатывать слюну.

Я все просчитал. Остановка. Туалет закрыт. Я ринулся к выходу. В тамбуре, слева, спиной ко мне стояла проводница и шерудила что-то в печке. В другом углу, на выходе, спиной ко мне стояла бабка в пальто и подавала вещи другой старушке.

Я все просчитал. Терпеть было невозможно. Одним махом я вывалил содержимое желудка на спину несчастной старушки. В доли секунды я отметил, что это были сплошные апельсины почти целыми дольками. Бабка повернулась ко мне лицом и стала спускаться. Я замер. Старушка сошла на перрон и я услышал:

«Ой Мань! Тебя кто-то облевал! У тебя вся спина в апельсинах!»

Я незамеченным метнулся в купе. Влетев в купе, я махнул рукой и все прильнули к окну. Там на перроне топтались старушки и одна из них возмущенно всплескивала руками, собирая на спине другой апельсины. Потом они неспешно побрели прочь.

Я, давясь от смеха, все рассказал. На самом деле мне было ужасно стыдно и жалко старушку. Но что я мог сделать? Организму не прикажешь. Да и выбор был не велик – или бабка или проводница. Далее мы доехали до дома без приключений.

Но больше никогда в жизни я не пил «ерша» и не закусывал водку апельсинами. Отрубило!

И вот я окончил военно-морское училище. Я лейтенант, офицер и был назначен служить на одну из баз Северного Флота в дивизию подводных лодок. С прибытием на корабль для молодого офицера начинается период становления в экипаже и надо себя зарекомендовать.

Самое главное, что ждет молодого лейтенанта на корабле – это сдача зачетов на допуск к самостоятельному исполнению обязанностей и по устройству корабля. На сдачу дается месяц. Некоторые не укладываются в назначенный срок, но мы с моим товарищем Саней успели, и зачетные листы были закрыты.

Со сдачей зачетов заканчивается и период становления в экипаже. Назначается простава, где тебя будут официально принимать в коллектив.

Простава происходит по отлаженному ритуалу, где виновники торжества рассказывают немного о себе, отвечают на вопросы и просят принять в экипаж. Проставляются в основном за назначение на должность или за присвоение очередного воинского звания. Происходит это, как правило, на природе в сопках. Это общая схема, но возможны и некоторые отличия в зависимости от командования.

Все шло по плану. Тосты, шашлыки, разговоры. Погода прекрасная. Сентябрь месяц. В сопках красота! Постепенно мероприятие шло к окончанию, и участники начали расходиться по домам.

Обычно самые стойкие – это молодые лейтенанты, которые пьют до упора и никуда не торопятся, если холостые.

Когда все было допито мы с Саней на «автопилоте» двинулись в сторону дома. Всем известно, что алкоголь в больших дозах действует на людей по-разному. Некоторые становятся добрыми, другие хотят спать – таких я уважаю. А отдельные чувствуют себя очень сильными, смелыми и хотят приключений, единоборств и женщин. Мы, наверное, из последних. Мой дружок в особенности. Он любил разбираться один на один. В то время это было нормально. Для противника чаще всего это заканчивалось нокаутом.

И вот мы летим по сопкам, по узенькой тропе. На тропинке стоят два мужика и нам никак не разминуться, как тем баранам. На ломаном русском, я говорю им:

«Уважаемые, не соблаговолите ли подвинуться и позволить нам пройти?» – матом.

В ответ:

«Чево?»

От Сани незамедлительно следует прием – «на лыску» и уважаемый делает кувырок назад и падает в кусты, а затем туда же мы закидываем второго. Путь свободен. Мы, не останавливаясь, пролетаем дальше.

На утро, как правило, воспоминания очень смутны. Это как рапидная съемка – все отдельными, отрывистыми кадрами, с пробелами.

Но на службу – как штык. Прибыли на корабль и нам доводят, что необходимо явиться к непосредственному начальнику по специальности. Каково же было наше изумление, когда в кабинете нас встретил капитан 2 ранга с огромной шишкой на лбу и немного заплывшими глазами. В мозгу вспыхнул кадр, я его сразу узнал. Саня тоже.

На наше счастье, он нас – нет. У него в тот день тоже были шашлыки в сопках, и он видимо принял на грудь больше чем надо. А если просто сделал вид, а на самом деле узнал? В этом случае ему просто памятник надо ставить за выдержку, потому что никаких штрафных санкций в отношении нас не последовало. До сегодняшнего дня это была моя тайна, теперь ее знают все. Вот так закончился для нас период становления.