Пак Кённи - Земля

Воль Сон потупила взор и пошла к себе. Люди говорили, что ей следовало бы стать шаманкой, как мать. Но этого не случилось. Временами Воль Сон, без особых на то причин, становилось не по себе, словно душа покидала ее. Она объясняла это коварством злых духов, пытающихся досадить ей. Как бы там ни было, молодую женщину зачастую посетители заставали весьма удрученной и рассеянной.

Между тем, бородатый сосед опустошил свою тарелку, потер свой раскрасневшийся нос и медленно поднялся.

- Я рассчитаюсь в другой раз, - оповестил он хозяйку, медленно ворочая языком. - Это недостойно... но, что я могу сделать... Хе-хе-хе...

- Вы уже много задолжали. Каждый раз обещаете, но не платите, - сказала Воль Сон. Бородач рассмеялся беззвучно, и, пошатываясь, глядел себе под ноги, будто что-то уронил. И проговорил:

- В следующий раз - непременно... Как только выручу за товар...

Ён И обернулся и смерил пронзительным взглядом бородача. А тот поплелся к двери, что-то бормоча, затем вышел наружу.

- Как вы ведете дело? - укорил хозяйку Ён И. - Вы, что, роете землю и там находите клад? Гоните всех прохиндеев в шею.

- Что же я возьму, коли у них ничего нет?

Чиль Сон тоже счел нужным вставить слово:

- Это называется пожертвования храму, которого нет. Тебе следует характер показать. А то по миру пойдешь.

- Когда будете старой, кто будет за вами... - Ён И не договорил, некоторое время разглядывал еду на столе, к которой едва дотронулся, затем достал из кармана несколько монет, положил на стол и стремительно поднялся.

- Пошли!

- Как быстро стемнело, - проговорила Воль Сон, и, видя, что гости собираются уходить, поинтересовалась: - А как поживает хозяин поместья, янбан Чхве?

- Ничего, - ответил Ён И. - Как всегда. - И не оборачиваясь, покинул помещение.

Они вышли к реке и сели в лодку, чтобы переправиться на противоположный берег. Лодка с шорохом рассекала воду, плывя против течения. Со всех сторон подступала темнота, и, спустя некоторое время, над рекой всплыла круглая желтая луна.

Бледное зимнее солнце незаметно исчезло на западе. А Кан Чхон Дэк то и дело выходила к плетню и высматривала в полумраке вечера своего мужа Ён И, ушедшего со своим приятелем на рынок. Они ушли поздно, следовательно, и вернуться должны не так скоро. Теперь Кан Чхон Дэк вовсе не отходила от калитки, уставившись в сторону реки. Её ничуть не заботило, что надо приготовить ужин. «Наверняка, застрял он в таверне той девицы, - думала Кан Чхон Дэк. - У дочери шаманки... Ненавижу!»

Как и говорил Чиль Сон, жена Ён И была очень ревнивой. Не мудрено было такому случиться: быть несчастной, имея такого привлекательного муженька, который всегда был на виду у деревенских женщин. А особенно на него засматривались вдовы, давно забывшие мужские ласки. И эта ревность жгла огнем всё нутро Кан Чхон Дэк. Она считала всех женщин деревни хитрыми и коварными, так и жаждущих заполучить в руки Ён И. И эта всеобъемлющая ревность больше походила на глубоко укоренившуюся болезнь. Она все больше ощущала себя одинокой. Ах, если бы у них был ребенок! Тогда бы привязанность к родному существу сделала бы мужа надежным семьянином. А так... он как ветер в поле...

«Негодная девица, без роду, без племени!» - продолжала сердиться Кан Чхон Дэк, думая о хозяйке таверны. Она даже не допускала мысли, что между ее мужем и той девкой Воль Сон могла быть физическая близость. А предположение, что Ён И заходил в постоялый двор, пусть и на короткое время, выводило ее из равновесия. Подливали масла в огонь и ходившие сплетни, что Ён И, до того, как жениться на ней, Кан Чхон Дэк, жил с Воль Сон. Так ли это было на самом деле, неизвестно. Но дыма без огня не бывает. Поэтому Кан Чхон Дэк не любила базарных дней. Как только наступало воскресенье, так муж будто с ума сходил. Чего он так рвется на рынок?! Чтобы спустить последние деньги?! Но он всегда уходил, и с этим ей приходилось мириться.

«Что он в ней нашел?! У девицы глаза сучки?!» - женщина, наконец, заставила себя вернуться в дом к очагу и приниматься за готовку пищи. Она сварила ячменную кашу, разогрела соевый суп, оставшийся с обеда, положила в миску острую закуску - кимчи. И ушла в спальню. Оттуда она бросила свирепый взгляд на накрытый столик, будто представила там сидящего мужа, с жадностью уплетающего ужин.

«У меня все внутри горит от злости!.. Не могу так больше! Мне плевать, голоден он или нет!.. Он выведет меня из себя, подлец, он дождется! Я спалю все его хозяйство, а сама постригусь в монахини!» - Не в силах обуздать в себе ярость, Кан Чхон Дэк оделась и вышла на улицу, направилась мимо опустевшего огорода к дому Ду Ман Не.

«У всех мужчин черное нутро! Они одинаково падки на женщин! Кидаются за каждой юбкой, просто с ума сходят!» - Шагая в темноте, она вспомнила слова мужа, сказанные им давеча: «Если бы ты была такой, как жена Чиль Сона, красивой, да рассудительной, то я непременно справил бы тебе новую обувь, купил бы настоящие кожаные туфельки!»

«Будь он неладен...» - Кан Чхон Дэк не успела выругаться вслух в адрес мужа, как одной ногой угодила в небольшую яму с водой, а со второй слетел соломенный лапоть. Расстроенная женщина отыскала лапоть и зашагала дальше, продолжая ворчать себе под нос: «У всех мужиков сущность вора. А бабы... Что с того, что она красивая и умная? Будет ли распутная девка почтительна к памяти умерших родителей? Сможет ли она как следует приготовить в честь них поминальный стол?»

Неожиданно на пути женщины возникло «каменное дерево» - конусообразное нагромождение камней. Это место считалось священным. Уж неизвестно, кто возложил здесь первый камень, но вслед за тем человеком появился другой, который тоже положил камень, а за тем - третий... Таким образом, здесь выросла целая гора, получившая название - «Каменное дерево». И люди, проходящие мимо, непременно останавливались, и, прежде чем возносить молитвы, добавляли свой камень.

Кан Чхон Дэк не раз здесь молилась, и сейчас она нашла камень и осторожно положила его на груду как можно повыше, и сложив вместе ладони, стала делать поклоны и шептать: «О, великий и мудрый дух Дерева! Исполни мое заветное желание, пошли мне долгожданное дитя!» Она молилась с благоговением. Затем продолжила путь, благо, дом Ду Ман Не уже был близок Женщина вошла в ворота. Услышав ее шаги, захрюкали в загоне свиньи, и выбежал из конуры пёс.

«Боксиль, это я... Пошел прочь!» - Отогнав собаку, Кан Чхон Дэк, поднялась на веранду со словами: «Вечер добрый! Как прошел день?»

Дверь раздвинулась, под светом лампы сидели деревенские женщины. Ду Ман Не обрадовалась гостье: