Евгений Мороков - Отчаянный марафон

Мы обменялись с Никитой крепким рукопожатием. Дима с Ильей залипли в монитор телевизора, поедая цветные картинки. «Ладно, мужик, давай», — они даже глаз не подняли на этой фразе. Телефон завибрировал в кармане, Радик приехал. Аня начала собираться, сказав, что подождет меня у машины. Я приступил к восходу на второй этаж, оставляя препятствия в виде ступенек позади себя. Первый пролет покорился, на втором начинал чувствовать, как дерево превращается в болотную гущу, становится все тяжелее передвигать ногами. Левая рука приходит на помощь, подталкивая мою тушу. Она сидела на кровати в позе лотоса, ковыряясь в телефоне. Горела настольная лампа, добавляя некой интимности этому месту. Под боком небольшая книга, видимо, сборник стихотворений.

— Тебе понравилось стихотворение? Я видела, ты его читал. — Она схватила мой взгляд и провела его к столу, как родители проводят детей к детскому саду.

— Я не особо люблю поэзию. — Мне бы хотелось объяснить ей почему, но она не услышит слов.

— А, ну да, ну да. Ты ведь у нас только алкоголь любишь. Как я могла это забыть, — она нервно качала головой, вбивая гвозди в деревянный пол.

— Это точно. — Нельзя разбивать мнения людей, они им нужны для самолюбования.

— Его написал один мой хороший друг. Он просит моего мнения. И я скажу ему, что оно хорошее, оно мне нравится. Этот человек хоть что-то делает, к чему-то стремится, не то что некоторые.

— Кажется, парню не хватает внимания. Похвали его, пусть воспрянет духом.

— Ты ничего не понимаешь, тебе ничего не интересно, — она взрывалась, а я начинал уставать. — Он хоть чем-то занимается, о чем-то думает. А чем занят ты? Вечно критикуешь и ненавидишь все вокруг себя. Тебе бы затащить эту твою «сестричку» в кровать, и все здорово. Ты никогда не думаешь о других, только о себе любимом. Тебе плевать на людей, на их чувства, поступки. Ничего, абсолютно ничего тебя не волнует. Ты аморален. Я никогда еще не встречала таких эгоистов, как ты. — Слова оказались рядом, они спускались, как растаявший горный водопад, иногда с кусками льда. Я вижу и слышу все, только это проходит мимо меня. Я это уже все проходил, один, два, а потом сбился со счета. Боль и стыд, но только не сегодня. Придержать дверь, пока слова убегают подальше от меня. Ножи летят, остается только умереть или увернуться. Выбираю второе.

— Согласен. Я зашел сказать тебе, что мы уезжаем.

— Ну и вали со своей шмарой. Тебе только алкоголь и шмары всякие интересны, — она неистово засмеялась, считая попадание точным. — Забирай свою шмару отсюда. Надо будет окна открыть, проветрить дом.

— Следи за словами.

— О, тебе не нравится? Что я поделаю, если она шлюха. — Женщины больше всего ненавидят других женщин. Они готовы поедать их сырыми без приправы и соли.

— Закрой рот. Кто ты такая, чтобы так говорить? — Трудно, слишком трудно контролировать гнев внутри себя. Лучше уйти, ибо это приведет к печальным последствиям.

— Нашелся мне тут защитник всего женского рода. Укатывай давай со своей потаскухой. — Свист острых лезвий из слов летел из-за спины. Некоторые из них попадали в поясницу, в затылок, в ногу.

Я спустился, отпил большую часть стакана, встретился взглядом с Никитой, он усмехнулся, я тоже.

Воздух мокрым полотенцем укутал мою тушку. Несколько фонарей светили за воротами, указывая путь к долгожданной свободе. Чувство отвращения разъедало меня, оно уничтожало все остальные чувства, находившиеся где-то внутри. Я подходил к калитке, в этот момент открылась входная дверь. Тень Иры подползла к ногам.

— Ты мудак, чертов ублюдок! Ну и вали, вали отсюда. Зачем ты вообще сюда приехал со своей шмарой? — она явно не думала о здоровом сне соседа. Я стоял прямо на ее голове, когда я заметил это, мне стало неудобно, и я сделал три шага в правую сторону.

— Этим я сейчас и занимаюсь, солнышко мое жгучее, — руки, словно Питерские мосты в час ночи, поднялись к небу.

— Пошел ты. Я тебя ненавижу, ты конченый ублюдок! — Дверь захлопнулась, но крики не утихли.

Я развернулся, подошел к калитке, взглянул на горящие огни, и мне стало жаль. Жаль ребят внутри этого дома. Они попали туда по моей инициативе, а теперь инициатор сбегает.

Я сидел на переднем сиденье. В салоне работала печка, воздух закипал в атмосфере. Окна закрыты, опустил одно на четверть, дышать можно. Из колонок доносилась неизвестная радиостанция. Опустил полностью окно, рука вступила в схватку с ветром. Крупинки дождя начали покрывать кожу. Они походили на улей пчел, приклеенных к своему пасечнику. Я вылез из окна наполовину, держась левой рукой за поручень. Сотни водяных комаров кусали лицо. Как быстро меняется погода в эту ночь. Обгоняющие нас машины сигналили, а я в ответ махал им рукой. Кто-то тянул меня обратно, но мне хотелось насладиться этим коротким моментом. Свирепый ветер, нервный дождь и поганая тусовка — не лучший ли это способ, чтобы почувствовать мир таким, каков он есть?

— Макс, не делай так больше, я тебя прошу, — сказал сонный Радик.

Приятель выглядел слишком уставшим. Его лицо впало, а глаза почти закрывались. Копна темных волос повисла над его квадратным лбом. Я не знаю, зачем он согласился приехать, надо было вызывать такси. Что за странное желание появляется у некоторых людей всегда помогать другим людям и получать удовольствие от покровительства. Нередко в глазах у них играет некая гордость. Они чувствуют превосходство над человеком, свою важность. Нет, они не станут просить ничего взамен, но этот взгляд в тысячу раз хуже обычного бартера. Я почувствовал себя должником, не знающим, как расплатиться с долгами. Завтра будут упреки в мою сторону, но сегодня искренняя благодарность ему.

Мы зашли в лифт, выбрали этаж, дверь закрылась. Лифт не торопился подниматься наверх. Он был весь изгажен мыслями школьников, оставлявших юные цитаты шариковой ручкой поверх зеленой краски. На потолке кто-то нарисовал стрелочку и подписал «выход» синим маркером, рядом надпись «КЭП» черного цвета. Никогда не видел смысла в таком веселье.

Дверь открылась, мы зашли в квартиру. Аня побежала в ванную, а я начал расстилать кровать. Все это проходило без света, он только мешал бы мне. За стеной бежала вода, она гроздями падала вниз, пробивая стальное дно. Бомбардировщик крушил белоснежную поверхность, ванна погрязла в боевых действиях.

Я сел на кровать, примкнув спиной к стене. Меня начало уносить вдаль, сознание покатилось по спирали ко дну пустого колодца. Черт возьми, мы не можем жить без женщин. В них заключена вся сила и энергия этого мира. У тебя может не быть друзей — плевать. Останешься без семьи — все равно выживешь. Заберут дом — найдешь выход. Лишишься всех денег — проживешь. Поломаешь ногу — заживет. А вот с женщинами ничего не сделаешь. Ты отдаешь им себя, а дальше решают они. Как только ты доверился им, держись крепче. Они могут довести тебя до вершины Олимпа, а могут отправить тебя на вечные муки к Аиду. Желанное и вечное рабство. Я ненавижу и восторгаюсь дамами. Красивые и черствые, милые и мстительные. Заберут все или преподнесут? Орел или решка.